в прошлой жизни годилась бы мне в дочери, фамильярно прижалась к моему плечу и зарылась в рубашку.
— Девочки, я… как бы…
— Ничего не говорите! — вторая танцовщица взяла меня за руку и, не принимая никаких отговорок, повела в заведение, ни капли не боясь стеснить подружек, которые в этом самом кабаре переодевались.
Рассадник блудниц встретил меня восторженным ликованием. Я проходил через раздевалку бесстыжих прелестниц с полной уверенностью, что любовь к падшим женщинам никогда не переселит во мне любви к сохранению честного имени.
Лишь одна девушка не проявляла распущенности, которая была свойственна её подругам: вопреки всем предрассудкам о работающих в кабаре женщинах, она краснела каждый раз, когда мимо их закутка проходил мужчина. Никто этого не замечал, возможно, по той причине, что обнажённая грудь куда интереснее алых щёк. Но я был необычным мужчиной: дознаватель и детектив в одном флаконе требовали ответов. Я уже собрался подойти к этой стыдливой красотке, разносящей напитки, как меня остановила умудрённая возрастом женщина в весьма строгом для подобного места платье. Мановением руки она отогнала моих спутниц обратно ко входу, а сама подошла ко мне и сказала:
— Мистер, к этой девушке лучше не подходить. Она уже двоим посетителям отбила всё, что пониже пояса.
Я с сомнением вгляделся в хрупкую натуру. Ничто не выдавало в ней хорошего драчуна.
— Хорошо, не буду. — я засобирался в залу, но всё же мимоходом успел спросить: — Что, новенькая?
— А вы внимателен, мистер. — маман уважительно поклонилась. — Вы правы, она здесь всего неделю. Так, разносит еду и подшивает девочкам наряды… Но как вы догадались?
Я затеребил ворот рубашки.
— Просто предположил. — и скрылся в Яблочках…
Глава 12
Случайными кажутся события, причины которых мы не знаем.
Демокрит
Мне не хотелось бы надолго останавливаться на описании милого сердцу кабаре; скажу лишь, что это заведение отвечало всем требованиям местного разгильдяя: здесь танцевали обворожительные женщины, играла громкая музыка и присутствовало исключительное алкогольное разнообразие.
За небольшой барной стойкой, как воробьи на жёрдочке, сидели многочисленные лица мужского пола. Они попивали цветные коктейли, подаваемые соблазнительными официантками в коротких юбках, и часто поглядывали на сцену, на которой пели, плясали и разыгрывали комедийные сценки бесстыжие работницы Спелых яблочек. Признаюсь, даже я, — занятой человек, пришедший в кабаре исключительно по делам, — залюбовался восточным танцем под шутливую мелодию.
«И всё же есть в женском танце что-то особое, недоступное посредственному взору наблюдателя. Плавные движения, кипящая страсть и ненависть на весь в мир смешиваются в женщине бурным потоком и создают неповторимое произведения искусства. Наглецы могут сказать, что никакого искусства в вилянии тазом и быть не может и что я всё выдумал, чтобы оправдать тот факт, что я пялился на оголённым дамские животы десять минут кряду; но эти циники, вечно подозревающие честных людей, окажутся не правы: искусство слишком многогранно, чтобы ограничиваться скучными рамками уже изобретённых дисциплин. Уверен, когда-нибудь культура этого мира переживёт не одну революцию взглядов и ценностей, в том числе и тех, что непосредственно связаны с искусством…
Я почувствовал толчок и повалился на стол с пивом. Низенькие бородачи с молотками за поясом осыпали меня проклятиями и попросили не мешать им созерцать дивное представление: как раз в этот момент дамы поднимали ноги под аккомпанемент дудки.
Я извинился перед джентльменами и встал. Долго искать того негодяя, что посмел меня толкнуть, не пришлось: этой особой оказалась та самая девица, что разносила напитки в раздевалке и от знакомства с которой меня предостерегала хозяйка заведения.
— Тебя не учили правильно маневрировать между столиками?
— А тебя не учили не стоять в проходе, когда кто-то разносит напитки? — хамка гордо задрала нос. — Тебе не кажется, что ты должен извиниться?
Я вскипел. Грубость официантки настолько вывела меня из себя, что я был готов опрокинуть поднос ей на голову.
— Значит, извиниться? — спросил я с тем особым тоном, что располагает собеседника к соблюдению культуры речи.
— Гм… Да! — не без тени смущения подтвердила негодяйка и попыталась придать себе уверенный вид. Выходило у девушки из рук вон плохо: даже слепой на один глаз старец заметил бы её странное волнение.
«Что ж, она сама подписала себе пиво на голову. И я тут совершенно ни при чём…» — я закатал рукава и направился в сторону официантки. Девушка смешно округлила глаза и попятилась, судорожно сжимая поднос, заполненный кружками. Далеко ей убежать не удалось: я нагнал официантку, когда она врезалась в столик.
— Эй, дурёха, смотри, куда прёшь! — пьяный завсегдатай Спелых яблочек бережно поправил тарелку с закуской и затем выразительно шлёпнул официантку по заднице. От такого удара у девушки наверняка останется большой синяк.
Растерянная официантка смотрела то на меня, то на развеселившегося от своей дурной выходки пьяного, то на заполненный пивом и снеками поднос, явно не понимая, что же ей предпринять, чтобы ни в коем случае не заплакать и защитить свою честь. По сверкающим от обиды глазам девушки я догадался, что одна из кружек сейчас польётся на самого дрянного обидчика…
— Что ты тут делаешь! — воскликнула подоспевшая коллега юной официантки, так же придерживающая в руках заполненный поднос. — Господа, пожалуйста, простите её, она у нас такая невнимательная!
Злющая официантка уже намеревалась опровергнуть несправедливые, как ей казалось, обвинения коллеги, но её мнения никто не спрашивал: высокая красотка с большим бюстом прижала её к своей пышной душе и умильно засмеялась. Я и мой коллега за столом растаяли, как пломбир под июньским солнцем.
— Ну что вы, — заметив, что пуговицы на рубашке примирительницы планируют лопнуть в мои широко раскрытые от любопытства глаза, я подавился.
— Да, не стоит переживать! — сказал товарищ за подвинутым официанткой столом, уже настолько раздобревший, что при большом желании у него можно было бы вопросить всё содержимое его кошелька.
— Спасибо! — заголосила красотка, мило подпрыгивая. — Вы настоящие джентльмены!
— Да ну… — ответили мы одновременно с пьяницей, неловко зачесав голову. — такие уж и джентльмены…
Виновница торжество уже раскрыла рот, чтобы как-нибудь нас оскорбить, но более старшая коллега незаметно показала ей кулак и оттащила девушку в тёмный угол. Я не мог видеть всей картины, но ясно понял, что юную официантку за что-то ругают: из угла доносились оскорбления, перемежающиеся пространными наставлениями. Также грудастая спасительница активно жестикулировала, в то время как молоденькая хамка смиренно качала головой и стыдливо опускала взгляд.
«То-то же» — получив удовлетворение видом поверженного противника, я направился на второй этаж. Путь мне преградил крепкий охранник в костюме-тройке.
— Проход только для тех, кто заказал
