начавшему зеленеть лугу, местами переходящему в болотину, было слишком. Девушка вымоталась, хотя в академии была по физподготовке далеко не последней. Прямо так, на ходу, она дала себе ещё один зарок: вновь начать заниматься физкультурой. Небольшой спортзал в усадьбе имелся, а в нем – беговая дорожка и несколько универсальных тренажеров. Только всё это добро стояло без дела, покрытое пылью. Вот она и займется: уберет пыль и примется за самосовершенствование.
Граница поместья виднелась чётко: словно проведенная по земле линия, за которой клубился густой туман. Песцов остановился, прислушался. Никаких подозрительных звуков слышно не было.
- Аргус, ты не чувствуешь никого по ту сторону границы? – спросил он вслух.
Рядом соткался облик дворецкого, как всегда идеальный, словно дело происходило в гостиной особняка, а не на краю болота.
- Никого, сэр, - так же вслух откликнулся Аргус. - Там определенно что-то есть, но что именно, сказать не могу. Мои чувства на той стороне словно блокируются.
- Спасибо. Побудь пока рядом.
Олег повернулся к помощнице. Та стояла с раскрытым ртом и вытаращенными глазами, напрочь забыв про мокрые ноги.
- Наталья Степановна!
С первого раза дозваться девушку не получилось. Песцову очень захотелось пощелкать пальцами перед её лицом, проверяя реакцию, но он удержался.
- Наталья Степановна, вы с нами?
- А?
До помощницы не сразу дошло, что к ней обращается Глава рода. А когда дошло, она покраснела так, что щеки, казалось, полыхают самым настоящим огнем. Хорошо, что её резерв был сейчас практически пуст, иначе она могла бы и впрямь провалиться сквозь землю.
- Простите, Олег Иванович.
Девушка поклонилась. Где-то на периферии сознания опять проскочила мысль: она кланяется человеку, которого еще два дня назад собиралась развести и продинамить. От этого температура щек поднялась еще немного.
- Прощаю, - серьезно ответил Олег. – Так вот, Наталья Степановна, используйте свой дар на максимум и скажите, есть ли кто-то или что-то за чертой.
- Сейчас.
Помощница прикрыла глаза, вытянула в сторону границы руки с растопыренными наподобие антенн пальцами, поводила ими из стороны в сторону и азартно заявила:
- Что-то есть. Сейчас уточню.
Она подбежала почти к самой границе, наплевав на сохранность платья, плюхнулась на мокрую кочку и, приняв рекомендованную позу, погрузилась в медитацию. Олег вздохнул, покачал головой и принялся ждать.
Ожидание было недолгим, не больше пяти минут. Наталья Степановна поднялась на ноги, оправила подол платья и радостно сообщила:
- Там нежить. Много!
- Насколько много? – уточнил Песцов.
- Точно больше десятка.
- Хм-м… Наталья Степановна, нежить может быть опасна для человека?
Девушка задумалась.
- Точной информации у меня нет, но случаи, когда люди пострадали от нежити, зафиксированы не были. Собственно говоря, сама нежить сделать ничего не может в силу своей специфики. Но при помощи подручных средств это вполне возможно. В архивах были описания несколько случаев, когда домовой, длительное время остававшийся без хозяина и, как следствие, без дела, сходил с ума и превращался в так называемый полтергейст, буйный дух. Он начинал швырять в любого вошедшего предметами обихода, и даже мог причинить людям незначительные повреждения. Но стоило только в доме появиться хозяину и заключить с нежитью договор, как безумие тут же проходило.
- Я подтверждаю эту информацию, - вставил Аргус.
- Спасибо. Ну что ж, пора навестить эту дружную компанию. Подождите меня здесь, приведите в порядок свою одежду, иначе вы рискуете испачкать чехлы на сиденьях. Я постараюсь обернуться быстро.
Олег краем глаза увидел, как Наталья Степановна изогнулась, пытаясь разглядеть тыльную часть платья, и шагнул вперед.
Шагнуть-то он шагнул, но вот пройти не смог, уперся в какую-то упругую преграду.
- Та-ак… - пробормотал он себе под нос.
Подобное поведение границы Песцов посчитал для себя оскорбительным. Он попытался надавить на преграду физически, но скоро понял: если продолжать, ему предстоит недолгий полет, который наверняка закончится потерей репутации. Надавить магией тоже не вышло.
- Что за хрень тут творится! – выругался он сквозь зубы. – Хозяина не пускают на его собственную землю! Да я сейчас всех вас…
Он поднял руку, чтобы долбануть кулаком в барьер и остановился, увидев одну существенную деталь. Черт побери: если есть стена, то в ней должна быть дверь. Если есть дверь, то к ней нужен ключ. А может ли существовать ключ от родовых земель лучше, чем родовой перстень?
Олег упер кулак с перстнем в преграду, покрутил вправо-влево наподобие ключа – безрезультатно. Подумал, и направил в перстень небольшую порцию энергии. Вокруг кулака по невидимой стене пробежали фиолетовые молнии. Он, не особо стесняясь, добавил сразу десяток клоунов. Молнии стали гуще, вокруг затрещало, запахло озоном. Песцов щедро киданул ещё изрядную порцию маны и, в конце концов, в невидимой прежде стене появилась дверь. Массивная и прочная на вид, она стала почти что реальной.
Олег собрался было ещё поддать маны: резерв позволял. Но тут у него в голове зазвучал голос, прежде незнакомый.
- Я, хранитель родовых земель Песцовых, приветствую наследника рода.
- Ну наконец-то! – выдохнул парень. – А раньше-то голос подать нельзя было?
- Ты должен был показать, что владеешь силой достаточной для того, чтобы войти на эти земли.
- Вот же ёшки-матрёшки! Поди еще, без родового перстня тоже бы ничего не вышло?
- Это так, наследник.
- Вот видишь! – проклюнулся песец. – Слушай меня и будет тебе счастье.
- Ага, знаю я твои пожелания: дюжина жен и от каждой по дюжине детей, - желчно огрызнулся Олег.
- Ну почему же дюжина жен? – рассудил предок. – Можно и две-три. Дюжины, я имею в виду.
- Вот же морда наглая! – возмутился потомок. – За перстень тебе, конечно, спасибо. Но вот с женами явный перебор.
- Почему же! Ты сам представь: беленькие, чёрненькие, худенькие, полненькие, азиатки, негритянки – ты ведь любишь разнообразие? И главное – каждые две недели новая!
- А куда старая? – затупил Песцов.
- Куда-куда? В декрет, конечно. Хи-хи-хи!
И предок отключился.
- Ты говоришь с Предком? – с благоговением спросил хранитель земель.
- И даже бываю у него в гостях, - мрачно ответил Песцов, ещё не отошедший от неслыханной наглости песца. – Так что, пустишь?
-
