рукой погладил зверя по голове, он же в ответ ткнулся широким лбом в его ладонь.
«Удобно быть амбидекстером, реально: два разных действия совершать вообще не вопрос», — мелькнуло где-то на втором плане в его сознании.
— Для дальнего пути нужен запас бензина. Чтобы его закрепить на машине, понадобится вот такая система. С обеих сторон получится поставить по двадцатилитровой канистре. Еще запас масла и питьевой воды.
— Интересная задачка…
— Сварка тут не нужна, все на болтах, чтобы потом можно было снять без проблем.
— Понятно. Так когда эта система тебе нужна?
— Я бы рванул прямо с утра. Успеете справиться за несколько часов?
— Если здесь мотоцикл оставишь, то должны, по идее. Так-то ничего сложного. Как думаешь, сынок?
— Сделаем. Марту и правда лучше исчезнуть из города, иначе…
Что в таком случае ожидалось, Бас уточнять не стал, но ясно, что ничего хорошего.
— Так, канистры у нас есть. Топливо тоже. Думаю, часа через четыре сможешь забирать свой двухколесник.
— Сколько я вам буду должен? Деньги есть.
— Не глупи. Они тебе еще понадобятся. Все, давай, иди уже, нам работать надо.
Отец с сыном склонились над чертежом, что-то вполголоса увлеченно обсуждая. Март посмотрев на них, понял, что процесс запущен и его помощь здесь точно не потребуется.
— Тогда до утра. Я пошел.
— Проваливай.
Кот, гордо подняв трубой хвост, долго провожал гостя, вышагивая рядом с ним в темноте, доведя почти до конца квартала.
— Все, дальше я сам, спасибо, Рыжий.
Оказавшись дома, он включил свет и огляделся. Можно было просто махнуть на все рукой и завалиться спать. Но Март предпочел для начала собрать необходимые в дороге вещи. Брал самый минимум, чемоданы со шмотками на мотоцикле возить не особо сподручно.
Закончив паковать рюкзак, присел на кровать и только теперь ощутил усталость.
— Сейчас полежу немного и…
Едва голова его коснулась подушки, как он провалился в глубокий сон. Так и проспал, даже не раздеваясь, до самого утра, когда в дверь затарабанили. Просыпаться оказалось неожиданно трудно, словно с тяжелого похмелья. В дверь стучали, не переставая. Он сунул ноги в ботинки, застегнул ремень с кобурой, кое-как умылся и постарался привести пропыленную, забитую песком шевелюру, вставшую дыбом, в порядок.
И только тогда открыл.
На пороге стоял не Зотей, а один из сыновей Акинфия — Никанор.
— Не знаю, что там у вас стряслось, но неужели это не могло подождать еще пару часов?
— Тебя срочно вызывают в зал Совета, Мартемьян. Поспеши, ты и без того заставил их ждать…
— А чего случилось-то?
— Ты еще спрашиваешь? Весь клан на ушах, глава объявил боевую тревогу и отозвал все поисковые отряды домой. Ох и наделал же ты делов…
— Ну не знаю… Стоило ли так суетиться…
Никанор, набрав в легкие побольше воздуха, уже собирался начать орать, но Март остановил его.
— Тихо. Башка раскалывается. Я тебя понял. Все, иду.
[1] тятя — так называют отца русские старообрядцы.
Глава 13
В зале совета его уже почти привычно встретили трое очень недовольных и мрачных мужчин. Сам дед Маркел, как и прежде, изображал статую самого себя, никаких эмоций на его темном лице не читалось. Его брат, первый советник и казначей, сидел непривычно растрепанный, со спутанной бородой и красными, не пойми от чего, глазами. Глава дружины — Поликарп Маркелович выглядел огорченным и недовольным.
Март готовился к разным сценариям разговора, но то, с чего он начался, его искренне удивило.
— Ты куды моцоциклу дел, шалопута⁈ — с ходу заорал на него Акинфий, в напускной панике схватившись за голову и коверкая непривычные слова, — уж часом не разбил ли дорогушшую вещь?
«Ишь расшипелся, сребролюбивый ты наш… аки аспид…»
— Уважаемый, а ваше какое дело? Мотоцикл мой, делаю с ним, что пожелаю.
Акинфия едва удар не хватил от возмущения. Он весь покраснел, жилы на шее и лбу напряглись и явственно проступили.
«Как бы его инсульт не хватил… не-е-е, этого ничем не проймешь, всех переживет… к слову, а ведь ни он, ни его жена, ни дети, ни внуки от заразы не погибли, так, болели вроде, но все поправились… интересное кино… есть, о чем подумать на перспективу».
Стукнув кулаком по столу, младший брат главы клана, брызжа слюной, заорал.
— Хоть где ищи, а чтоб через час шиабевский колесник тут был! Слышишь, Мартяшка? Или худо тебе будет, неслух!
«А это я удачно байк у Баса оставил, вот так проснулся бы, а машинка ушла с концами… дела…»
Акинфий, оглянувшись за поддержкой к старшему брату и по каким-то неявным знакам поняв, что тот его одобряет, снова набросился на Марта.
— Ты, шалопута! Куда полез, нищеброд! Шибаевы нас в дерьмо закатают…
— Уважаемый, зачем так горячиться, всегда же есть разумный выход…
— А, вот как заговорил, когда оскорбление смертное Емельяну Авдеевичу нанес и купленное за три фунта Груза отнял, о том не думал?
— Тогда я другим был занят — честь нашего города и рода защищал…
— Значит, слушай сюда, сиротинушка. С выбором нынче у нас негусто. Если ты сегодня же не вернешь машину и не повинишься перед Шибаевыми, то останется два пути, и оба для тебя плохие. Или война с сильнейшим кланом во всем уезде. И Вахрамеевым тогда точно крышка, потому что город за нас не вступится, а уж когда они тебя живьем споймают, то поверь, умирать будешь долго и мучительно. На ремни тебя распустят, это они умеют. Или мы тебя сами с головой выдадим Шибаевым. Прямо сейчас. И знаешь что, я склоняюсь ко второму варианту.
— Воевать — это совсем ни к чему, — ничуть не потеряв хладнокровия и выдержки, спокойно ответил Март. — Но и выдавать меня тоже некрасиво, урон чести рода Вахрамеевых, как потом в Таре семья наша жить будет? Все же знают, что я не виноват. Но не про то разговор.
Оглядев сидящую перед ним тройку вождей клана, он спокойно произнес:
— Раз такие дела, то прошу внести в протокол, что я самовыпиливаюсь, — поняв, что дед и все остальные не уразумели смысла сказанного, пояснил, — то есть вычеркиваю себя из списков концессионеров и почетных членов клана. С правом сохранить фамилию и прочие положенные мне регалии как герою, чемпиону, обладателю значка «Лучший стрелок» и просто отличному парню.
Поняв, что слишком лихо закрутил формулировку, упростил и повторил еще раз, глядя прямо на родного деда — главу клана:
— А вы объявите меня изгоем и с позором выгоните из семьи. Я возьму свои вещички и свалю на первой космической куда подальше. Больше меня не увидите.
