Что-то в лице Риго заставило сжаться сердце Майлза.
— Профессор Риго! Она уже…
— Нет-нет. Правда, в чувство еще не пришла, но оживить ее мне удалось. Она дышит, и пульс почти нормальный.
Несколько капель кипятка выплеснулись на пол.
— Но я не уверен, что она вне опасности. Вы звонили врачу?
— Да. Он должен скоро быть.
— Прекрасно. Дайте-ка мне эти сосуды. Нет-нет! — сказал профессор Риго повелительным тоном. — Не входите. Возвращение к жизни — спектакль не из приятных. К тому же вы будете мне мешать. Подождите, пока я вас позову.
Он взял кастрюльки, поставил на пол в комнате и запер дверь перед носом Майлза.
С растущим беспокойством, которое всегда сопутствует надежде, Майлз остался в холле. (Люди не говорят с таким апломбом, если не уверены в успехе.) У одного из окон лунный свет тонул и таял в легком облаке дыма.
Майлз увидел там доктора Гидеона Фелла, который попыхивал своей большой трубкой из морской пенки. Красные отсветы табачного огонька на миг появлялись и меркли в стеклах пенсне, кольца дыма сгущались в облачка и тихо выскальзывали в раскрытое окно.
— Знаете ли, — заметил доктор Фелл, вынимая трубку изо рта, — а этот человек мне нравится.
— Профессор Риго?
— Да. Он мне нравится.
— Мне тоже. Одному Богу известно, как я ему благодарен.
— Трезвый и расторопный человек, практик. Боюсь, у нас с вами нет таких качеств, — проговорил доктор Фелл немного виновато и яростно запыхтел трубкой. — Очень практический человек.
— И в то же время, — сказал Майлз, — верит в вампиров.
— Хм. Да. Верно.
— Вернемся к этой истории. Все-таки каково ваше мнение?
— Мой дорогой Хеммонд… — отвечал доктор Фелл, раздувая щеки и покачивая головой. — Убейте меня, но теперь я ничего не понимаю. Это меня угнетает. До этого фатального происшествия, — он кивнул на спальню Марион, — до того, как это событие спутало все мои расчеты, мне казалось, что я подхожу к довольно обоснованной версии убийства Говарда Брука.
— Да, — сказал Майлз. — И мне так показалось.
— О!
— Когда я передавал вам рассказ Фэй Сетон про убийство на башне, у вас раза два было такое выражение лица, что тоже можно было испугаться до смерти. Не то ужас, не то… Не знаю! Что-то в этом роде.
— Правда? — пробормотал доктор Фелл. Светящаяся трубка из морской пенки замерцала и потемнела. — О! Да, вспоминаю! Но не сказки о нечистой силе меня смутили. Меня поразила догадка относительно мотива…
— Мотив преступления?
— Нет, не прямого, — сказал доктор Фелл, — а косвенного мотива, такого ужасающе жестокого, что… — Он снова застыл с трубкой в руке, которая опять стала агонизировать, затухая. — Как вы думаете, нельзя ли сейчас поговорить с мисс Сетон?
Глава XI
— С мисс Сетон? — живо отозвался Майлз.
Лицо доктора Фелла ничего не выражало. В лунном свете оно выглядело круглой бесцветной маской, окутанной дымом, и у Майлза запершило в горле. Однако его жесткий металлический тон не оставлял сомнений в характере предстоящего разговора.
— С мисс Сетон? Думаю — да. Она сейчас внизу.
— Внизу? — переспросил доктор Фелл.
— Ее спальня на первом этаже, — пояснил Майлз. — Это одна из самых удобных комнат, которая лишь недавно отремонтирована, даже краска еще не высохла. Могу сказать, что мисс Фэй встала и вышла из комнаты, если это вас интересует. Она… она слышала выстрел.
— Вот как!
— Если быть точнее, она поднялась наверх и заглянула в спальню Марион. Там ее что-то так поразило, что она совсем… совсем…
— Не в себе?
— Скажем так, если хотите…
И тут Майлз взорвался. Человеческие постулаты не сотворены раз и навсегда, и здравый смысл должен наконец возобладать, ибо люди все-таки разумные существа и должны во всем разобраться. К тому же жизнь Марион, как он понимал, теперь вне опасности.
— Доктор Фелл, — сказал Майлз, — не надо поддаваться гипнозу, нельзя же верить во всяких вампиров и ведьм, почитаемых профессором Риго. Даже если допустить… если допустить, что невозможно, почти невозможно… влезть по наружной стене дома в окно комнаты Марион…
— Молодой человек, — тихо произнес доктор Фелл, — я твердо знаю, что никто и не пытался влезать по стене. Убедитесь сами!
Майлз подошел к большому окну, которое отличалось от других окон — французских, со створками, — тем, что рама поднималась кверху, высунул голову и посмотрел налево.
Четыре окошка в комнате Марион были освещены, в двух из них гардины были не задернуты, и довольно яркий свет падал на ухоженный газон возле дома. До земли было ярдов пятнадцать гладкой глухой стены. Прямо под окнами вдоль стены пролегала еще ничем не засеянная полоса вскопанной и аккуратно приглаженной граблями земли: даже кошка оставила бы след на влажной ровной поверхности.
Яростное упрямство овладело Майлзом.
— И все-таки я повторяю: не надо поддаваться гипнозу, — повторил он.
— В каком смысле?
— Мы знаем, что Марион выстрелила. Но откуда нам известно, что она стреляла во что-то за окном?
— Ого! — рассмеялся доктор Фелл, и словно флюиды радости вырвались вместе с дымком из его трубки. — Примите мои поздравления, сэр. Вы начинаете весьма бодро шевелить мозгами.
— Мы ничего не знаем, — сказал Майлз. — Мы начинаем фантазировать, ибо все это случилось после наших разговоров о разных субъектах, витающих за окнами. Не правильнее ли думать, что она выстрелила во что-то внутри комнаты? В то, что было перед ней в ногах постели?
— Да, — сурово подтвердил доктор Фелл. — Скорее всего. Но не кажется ли вам, дорогой сэр, что это ни на дюйм не приближает нас крещению главной проблемы?
— Что вы хотите сказать?
— Нечто напугало вашу сестру, — ответил доктор Фелл, — нечто такое, что, не окажись тут доктор Риго, она вполне могла бы умереть. — Фелл говорил медленно и почти торжественно, четко произнося каждое слово. Погасшую трубку он положил на подоконник. Его тяжелое дыхание перешло в хрипловатое взволнованное сопение. — Хочу, чтобы вы поразмышляли именно над этим обстоятельством. Ваша сестра, как я понимаю, не неврастеничка?
— Ни в коей мере!
Доктор Фелл помолчал.
— Позвольте мне, кхм, кое-что уточнить. А не из тех ли она женщин, которые уверяют, что обладают крепкими нервами, и смеются над дьявольщиной средь бела дня, а ночью боятся мышиного писка?
Майлзу вдруг пришел на память интересный эпизод.
— Когда я лежал в госпитале, — начал он, — Марион и Стив меня часто там навещали (они оба — добрейшие души) и, чтобы меня позабавить, всегда рассказывали анекдоты и всякие истории. Однажды они мне рассказали, что побывали в доме с привидениями. Приятель Стива — жениха Марион — обнаружил такой дом, когда служил в частях территориальной гвардии, и, созвав друзей, они туда отправились.
