тратим остатки запасов воды, чтобы смыть грязь с наших лиц, после чего переодеваемся в более презентабельную одежду. Лео морщится и хлопает себя по шее, перед тем как натянуть зелёную рубашку, подчёркивающую изумрудный оттенок его глаз. Я замечаю золотое обручальное кольцо его покойного супруга, висящее напротив его сердца, перед тем как Лео зашнуровывает рубашку. Со стоном он хлопает тыльную сторону своей руки.
— Я уже забыл про насекомых.
Сидя на булыжнике, Кастиан смотрит на главный тракт. Оглянувшись на Лео, он ухмыляется:
— Очевидно, они не забыли про тебя.
— Это ужасно! И почему я такой сладкий? — разыгрывает скромность Лео. — Вам, мой принц, конечно же, не о чем беспокоиться.
Кастиан хмыкает.
— Спасибо, что взял весь удар на себя.
Странно видеть их такими, обменивающимися колкостями, будто они давние друзья. Не знаю, ревную ли я потому, что Лео — мой друг, а не его, или потому что у нас с Кастианом никогда не было такой лёгкости в отношениях. Впрочем, зачем ограничиваться? Я вполне могу ревновать в обе стороны.
Лео помогает мне застегнуть крючки на моём голубом карнавальном платье и заплетает мои волосы, оставляя часть распущенными. Когда я поднимаю глаза, Кастиан поспешно переводит взгляд обратно на дорогу. Ему не нужно менять чёрную рубашку и брюки на что-либо другое, потому что он всё равно будет под иллюзией.
— Почему её называют королевой Малого Лузо? — любопытствую я.
— На самом деле здешние цитадель и порт называются Салинас, — поясняет Лео, втыкая очередную невидимку в мою причёску. Во дворце он делал так каждый день, и это, наверное, единственное, по чему я скучаю. — Но местным больше нравится название Малое Лузо.
Хмыкаю.
— Как-то не могу представить, чтобы король Фернандо позволил хоть кому-то из знатных родов носить подобный титул.
— Ах, но королева Малого Лузо не принадлежит ни к одному знатному роду Пуэрто-Леонеса, — поправляет Лео.
— Ой, я просто предположила, учитывая, что на неё нас вывела леди Нурия.
— За годы чумы численность леонессцев сильно сократилась, — сообщает Кастиан, спрыгивая со своего насеста, чтобы взять вещи. — Хуже всего дела обстояли в портовых цитаделях и крупных деревнях. Прежде по размаху торговли Салинас уступали только Риомару. Но когда половина населения Салинас уже лежали на похоронных плотах, а единственным, кто мог управлять городом, оставался дряхлый священник, цитадель пребывала в отчаянии. Мой отец передал полномочия последнему оставшемуся должностному лицу, послу из Эмпирио Лузо. Та привезла работников из империи, и в какой-то момент иностранцев стало так много, что местные и путешественники стали называть цитадель Малым Лузо. А посол стала неофициальной королевой. Но когда возобновились гонения мориа и отец резко разошёлся во взглядах с правительницами Лузо, он попытался изгнать из королевства всех, у кого в роду были лузонцы.
— Так он сделал и с мориа, — отмечаю я.
— Королева отказалась уезжать, — продолжает Кастиан. — Она всё также управляла городом, и чтобы доказать свою власть, отозвала солдат и всех верных ей людей. В итоге цитадель осталась незащищённой, и пираты грабили порт несколько месяцев, пока отец не уступил ей, позволив остаться.
— Так она уже, должно быть, в годах? Я слышала, что у лузонцев есть некие волшебные воды, которые позволяют им жить по девяносто лет, но мы же говорим о Пуэрто-Леонесе.
— Ах, но, как и при любой монархии, титул передаётся по наследству, — отвечает Лео. — Полагаю, это её дочь, которая была избрана жителями цитадели, чтобы перенять пост матери.
— Они могут избирать?
— Моему отцу не нужно восстание в одном из самых экономически развитых портов, который приносит самые большие налоги. Пока этот союз выгоден ему, конечно же.
Лео достаёт из кармана красный конверт от Нурии и протягивает мне. Я касаюсь плотного пергамента, и острая боль пронзает заднюю часть глаза. Рыбак несёт металлическую клетку с крабами по дорожке.
Я резко вдыхаю, но, открыв глаза, понимаю, что Лео и Кастиан не заметили моего короткого приступа. Принц сосредоточен на своей магии.
Когда Кастиан создаёт иллюзии, это похоже на гобелен, который выткан у меня на глазах. Магия иллюзионари действует мгновенно, но если смотреть близко и внимательно, то можно заметить радужные нити, собирающиеся в цельный образ. Волосы Кастиана темнеют и закручиваются в упругие плотные завитки, а радужки превращаются в изумруды без огранки. Рот же остаётся прежней формы, только скрывается за чёрной бородой, перевязанной золотой нитью по древней традиции Захарины. Теперь они с Лео могут запросто сойти за братьев.
— И кто ты у нас теперь? — спрашивает Лео.
— Позвольте представиться — Альваро Таламанка, эмиссар герцога Альбахада, — с поклоном представляется Кастиан.
— Почему ты не можешь остаться Уилмером Оцоа?
— Потому что титул имеет вес. Уж поверь мне.
— Королева Малого Лузо известна как жёсткая женщина, по сравнению с которой Братоубийца нервно курит в сторонке. Прошу прощения, если я выразился недостаточно ясно… Но леди Нурия отвечала на письмо Рен, а не на твоё, Кастиан. С просьбой к королеве лучше обратиться Рен.
— Я всю жизнь провёл при дворе, — возражает Кастиан. Титулованный зазнайка. — Я участвовал в десятках дипломатических…
— Но мы не при дворе, — перебиваю я. — Мы преступники.
— Я справлюсь, Рен. — Кастиан переводит взгляд своих новых глаз на меня.
Желудок от нервов сворачивается в узел, кровь пульсирует в висках. Вдруг, когда я буду стоять перед этой женщиной, у меня случится приступ? Вдруг мой разум расколется и воспоминания вырвутся наружу, пока мы будем обсуждать дело? Если я поделюсь с Касом и Лео своими переживаниями, они каждые сто метров будут спрашивать о моём состоянии. Пока что так делает только Кас.
Я шлёпаю письмом в его грудь.
— Ну, будем надеяться, что под иллюзией ты не растеряешь своего обаяния. В этой рясе ты уже не такой красавчик.
Я осознаю свою ошибку уже после того, как слова слетают с языка.
Уголок его губ игриво приподымается, тело расслабляется, примерно как той ночью во дворце.
— Ты считаешь меня красавчиком?
Лео, который просто не может сдержаться, взрывается смехом. Собирая остатки своей гордости, я обгоняю их и иду вперёд к Малому Лузо.
Дорога в город забита повозками и путниками. Она ведёт к ступенькам, которые заканчиваются на самой высокой точке цитадели. Внизу виднеются узкие улочки, которыми славится эта часть королевства, — настоящий многоуровневый лабиринт на белом склоне над морем. Единственная дорога для лошадей и повозок петляет между зданиями от одного конца города до другого, но мы проходим первую тысячу ступенек до причалов. У каждой постройки, мимо которой мы проходим, ярко раскрашенные ставни и двери. Флаги Пуэрто-Леонеса развеваются над водой. Сверкает особняк,
