что это неправда. Я позволила Себриану забраться в мой разум. Я использовала свой дар слишком много раз.
Я сжимаю светящиеся руки в кулаки, готовая драться со всеми тремя, если придётся. Но тут раздаётся топот тяжёлых сапог. Факелы. Красная форма. Я насчитываю шестерых, но только один выходит вперёд и обхватывает меня за горло.
— Ну и что тут у нас? — он накрывает ладонью мой рот и наклоняется к моему уху, чтобы прошептать: — Это я.
Никогда не думала, что буду так счастлива слышать голос Кастиана. Я чувствую щекой его влажные пряди под иллюзией.
— Беги! — кричу Эстебану.
Тот мотает головой, но двое других уже рванули. Трусы. Мы никогда не бросали членов своего отряда, что бы ни случилось. Мы всегда прикрывали друг друга.
— Уходи! — настаиваю я. Надеюсь, он достаточно хорошо меня знает, чтобы заметить решительность в моём голосе. — Со мной всё будет в порядке. Ты же знаешь.
— Прости, Рен. За всё, — бормочет он, прежде чем развернуться и побежать прочь. Что-то сломало его, оставив лишь страх. Что случилось с Шепчущими?
Я тяжело выдыхаю и обмякаю в руках Кастиана. Его иллюзия мерцает и исчезает, и вот он уже проводит ладонью по моим волосам, проверяя, не пострадала ли я. Пятеро стражников с факелами превращаются в Лео с двумя масляными лампами.
Мы максимально быстро возвращаемся в лагерь. Я наступила на какой-то острый камень и теперь вынуждена опираться на Кастиана. Когда боль в ноге становится невыносимой, и я не могу это скрывать, Кастиан поднимает меня на руки, несмотря на мои протесты.
— Ты ранена и только делаешь хуже, — возражает он. Его лицо так близко к моему. Я обхватываю рукой его шею и подумываю придушить его — настолько меня бесит его здравомыслие.
— Знаю, — уступаю я. — Просто не люблю быть беспомощной.
Лео оглядывается через плечо, держа перед собой лампы.
— И принимать помощь тоже не любишь, леди Рен.
Кастиан не издаёт не звука, но я чувствую вибрации грудного смеха.
— Спасибо, — бормочу ему, разглядывая его профиль в свете луны.
— Тебе не нужно благодарить меня за то, что я спасаю тебя, Нати.
Когда мы возвращаемся в лагерь, я выскальзываю из рук Кастиана. Наши вещи разбросаны, костёр подготовлен, но не разведён. Должно быть, они побросали всё и побежали на мои поиски. Я не могу описать свои чувства, поэтому спешу занять руки. Промываю рану, наношу немного охлаждающей мази и обвязываю ступню чистой тканью, пока Лео разжигает костёр, а Кастиан проверяет свои ловушки.
Он возвращается с коричневым кроликом и начинает разделывать его на плоском камне.
— Тот парень… Ты знала его?
Киваю.
— Эстебан. Мы были в одном отряде.
— То есть за столь непродолжительной срок ты уже встретила двоих, — замечает Лео, раздувая искры, чтобы разгорелись. — Сначала девушка в таверне, теперь этот парень…
Троих. Дез тоже считается, пускай даже от него мне досталась одна только записка.
— Нам лучше быть готовыми на случай, если встретим их в цитадели, — предупреждает Кастиан. Он потирает щёку тыльной стороной ладони. — Возможно, они ищут новобранцев. Или пытаются заключить договор с королевой Малого Лузо.
— Нет. — Горло болезненно сдавливается. — Как я поняла, Шепчущие разыскивают робари. Они хотели увести меня.
Кастиан отрывает взгляд от окровавленного кролика в своих руках и смотрит на меня.
— Я этого не допущу. Мы этого не допустим.
— Они вербуют леонесцев, не обладающих магией, — произношу я, прокручивая свои детские воспоминания о жизни во дворце. — И отлавливают робари так же, как это делало Правосудие почти десять лет назад.
Кастиан ломает ветку пополам и счищает кору своим кинжалом.
— Я всё думал об этом, с тех пор как к нам присоединился Лео. Женившись на моей мачехе, король получил доступ к флоту Дофиники. Он набирает новобранцев со всех уголков Пуэрто-Леонеса. Он приказывает влиятельнейшим семействам королевства усилить военную сферу. Сколько, говоришь, осталось Шепчущих в живых?
— Человек сорок, — подсчитываю я. — Может, пятьдесят.
Лео подкидывает веточки в костёр.
— Зачем собирать такие войска против мятежников, если их так мало?
— Именно, — рассуждает Кас. — Что-то в твоих словах, Лео, не давало мне покоя всё это время. Мой отец никогда не делает что-либо из альтруизма. Ему нужно что-то взамен.
Лео морщится, задумавшись.
— Ты про дело леди Лас-Росас?
— Да. Мой отец мог бы отослать Лейре Лас-Росас обратно в Лузо и отнять земли её отца. Но вместо этого решил предложить его внебрачной дочери всё имущество, которым мог владеть, и солдат, которыми мог командовать. Зачем?
— Ты знаком с ней? — спрашиваю я.
Кастиан пожимает плечами и насаживает кролика на вертел.
— Видел её во время одной из наших дипломатических поездок в Эмпирио Лузо. Мне было двенадцать, я тогда только завершил первый год военной подготовки. Отец злился на меня, потому что я болел всю поездку и позорил его. Большую часть времени я прятался от него, но помню, как лорд Лас-Росас спрашивал короля, может ли тот официально признать Лейре и позволить ей пройти обучение в Пуэрто-Леонесе.
— И?
— Отец отказал ему. — Кастиан не отрывает взгляда от кролика, жир с которого капает на угли и шипит.
— Может, он пытается заключить союз с императрицей Лузо? — предполагаю я. — Если у Лейре есть титул, она могла бы стать послом между двумя государствами. Хотя я слабо представляю, чтобы императрица Лузо когда-либо вступила в союз с ним. Она осуждала его за войну с мориа.
— Какую бы игру ни вёл мой отец, я должен остановить его, пока он не довёл её до конца. Клинок Памяти сотрёт его с лица земли, и он больше никогда не сможет творить зло.
Ночью, слушая треск костра и завывание ветра в горах, я не могу уснуть. Кастиан дежурит, прикрываясь иллюзией. Свернувшись в калачик, я зажмуриваюсь, но в моей голове целый вихрь воспоминаний. Медленно одно из них разворачивается, раскрывая тёмные крылья:
Маленький Кастиан во дворцовых садах поёт для меня, пока я лежу на траве. Это песня о его маме. Мендес зовёт меня, и Кастиан сбегает, а я притворяюсь, что заблудилась.
Отгоняю воспоминание, каким бы милым оно ни было, потому что оно размягчает моё сердце. Я не могу себе этого позволить. Пускай я больше не Шепчущая, но я всё ещё мятежница, и скоро мне предстоит встреча с королевой.
Глава 9
Несмотря на вчерашние трудности, мы втроём спускаемся по горе, перебираясь через нагромождения камней, засохшие кустарники и бледно-белые цветы с чёрными сердцевинами. Прибрежная влажность сгущается в воздухе по мере нашего спуска вниз.
Мы останавливаемся и
