и целая сотня. Вооружены оказались все, включая женщин и детей: кинжалы, шашки, пистолеты, винтовки, ружья, короткие дротики, скрежещущие зубы, длинные отросшие ногти…
И каждый мертвец выл! Запрокинув головы, обнажая шейные позвонки, с чёрной хрящевой гнилью, вся толпа в едином порыве выла, скулила, ныла, стенала, рыдала и всхлипывала на заунывный и неритмичный мотив. Это было не просто жутковато, это, знаете ли, навевало смертельную тоску. В глазах старого пластуна показалась влага, но…
— Василий, я не угадываю мотив с трёх нот, но, помоему, это что-то из Монеточки или Cygo?
— Не смеши, в завываниях местных исполнителей есть хотя бы какой-то смысл. Ты бы ещё Артура Пирожкова вспомнил, не к ночи будь помянут, тьфу-тьфу-тьфу, через левое плечо!
— А пригнитесь-ка, хлопцы.
— Чего-о? — не поняли ребята, и дед Ерошка, не вдаваясь в долгие объяснения, двумя пинками под колени на раз уложил обоих спорщиков на пол.
Очень вовремя, поскольку именно в этот момент покойные жители Мёртвого аула дали первый залп. Свинцовый вал обрушился на старые стены, влетая через бойницы или щели у косяка, но в целом камень и кладка держались — благо тяжёлых русских пушек у нападающих не было.
— А-а-а!
— Ты чего орёшь, офицерик? Зацепили, чё ли?!
— Фуражку испортили-и! — продолжил надрываться подпоручик, демонстрируя дырку рядом с царской кокардой. — Да я их за это дело сам поубиваю!
— Охолонись, они-от и так мёртвые.
— Их проблема! Убью ещё раз! Не помилую! Держите меня семеро-о!
Второй залп шарахнул до того, как ретивый Барлога успел вскочить на ноги. Мудрый господин Кочесоков, распластавшись на полу, косил под плоский коврик и даже головы не поднимал, обеими руками натягивая папаху на уши.
— Дедушка, а чего мы вообще делать будем? Ждать, пока они тут всё прострелят?
— Не, офицерик, опосля третьего разу они на штурм пойдут, — откликнулся старый казак, перекатившись на спину и вытащив кинжал из ножен. — В доме рубиться неудобно, но ежели короткими ударами башки-то пустые им срезать, так, может, и прорвёмся до лошадок.
— А потом?
— А суп с котом! Из аула-от всё одно не выпустят, зато верхом и помирать веселее!
— Я помирать не согласен, даже не уговаривайте! — успел озвучить свою точку зрения Заурбек из Владикавказа, когда третьей волной свинца старенькую дверь едва не разнесло в щепки.
Как только пороховой дым рассеялся, всё тот же студент-первокурсник грозно чихнул:
— Ну, всё, достали, я за себя не отвечаю!
Однако прежде чем пара наших героев под командованием деда Ерошки выскочила на порог, в ночи раздался знакомый шепелявый голос:
— Фыходите, не бойтеся, шдесь все швои! Жря не укусят!
В первых рядах вооружённых скелетов стоял уже знакомый маленький голоштанный шайтан в черной бараньей папахе. И в карих глазах его играли задорные огоньки.
— Переговоры?
— Ага! У наш тут швадьба намечается, это я шам женюсь! Кунаками будете?
Заур с Васей опасливо переглянулись, но рассмеявшийся дед Ерошка уже выталкивал их обоих на два шага вперёд. Типа, удачи вам, хлопчики…
* * *
Верховный задумчиво рассматривал голографии, полученные из камер слежения механического «сокола» Тура 87tnt, и последнюю запись дрона. Туземцы выглядели как обычно: ни малейшего проблеска интеллекта в глазах, напряжённые лица, примитивное оружие. Странно, как они вообще осмелились напасть! До этого момента жрецы уверяли, что сокол — священная птица для местных племён, её присутствие окружалось благоговейным трепетом, а значит, никто не смеет поднять на неё руку. Метафизический джинн в образе парящего черепа аборигена всегда вызывал панический ужас: летящая на низких высотах, эта нехитрая техника неоднократно обращала местные народы в бегство, заставляя тех бросать дома, скот и нажитое имущество. Почему же теперь они вдруг так осмелели?
Что ж, будем надеяться, что та группа конных туземцев, что была почти полностью уничтожена «чёрными абреками», преподала местным хороший урок. Более они не сунутся за Линию и не узнают тайну базы Иштар. Великим планам ануннаков не могут помешать четверо необразованных дикарей, одна из которых вообще самка.
— Если же, вопреки всему нашему милосердию и цивилизованному отношению к коренным обитателям колоний, хоть кто-то позволит себе очередной выпад в нашу сторону… — неторопливо шевеля губами, словно отрабатывая будущую речь, выдохнул бвана. — Если они только посмеют, мы будем вынуждены навести порядок на подчинённой нам территории. Добыча необходимых ресурсов вполне способна вестись без участия туземцев. — Чёрный Эну помолчал ещё минуту, собираясь с мыслями. — В конце концов, Верховный Совет позволил коренному населению Тиамат продолжать жить на своей планете. Жить, а не предъявлять свои права и не путаться под ногами. Но, увы, возможно, это политическое решение устарело, а значит, его всегда можно оспорить…
У ануннаков давным-давно были отработаны действенные, хоть и вынужденные методы принуждения непокорных планет к порядку: огонь и сера, климатические изменения, искусственные стихийные бедствия, в конце концов, проверенные штурмовые десантные войска, где десяток боевых киборгов порой стоил тысячных армий аборигенов.
И не то чтобы верховный хоть на минуту задумывался о правомочности применения силы. Сейчас он просто не мог выкинуть из головы те лица на голографии. Старик и девчонка были не столь интересны, но вот оставшиеся двое… Владыка никак не мог понять, что с ними не так…
* * *
В любой свадьбе всегда есть какая-то занимательная интрига, да и перспектив получается несколько больше, чем у обычных похорон, тем более если хотя бы на минуточку всерьёз окунуться в данную ситуацию.
Попробуйте представить себе место, время и сюжет, где одни скелеты хоронят другого. В чём смысл? Закопают такого — так он в самое ближайшее время опять вылезет. Снова ловить, а потом запихивать в могилу одного и того же или уже всех желающих в порядке «живой» очереди? А почему нет? Согласитесь, у мертвецов на нашем свете не так много развлечений…
Имитация похорон, имитация свадьбы, имитация войны, но первое место занимает, разумеется, охота на случайного путника, заблудившегося разведчика, казака или горца, вынужденного заночевать в незнакомом месте. Вот уж тут у покойника (точнее, толпы покойников) есть все шансы повеселиться, а особенно пожрать!
Когда двух студентов-историков окружила орава местных скелетов, у ребят первоначально слегка отнялись ноги. Современного человека трудно, но одновременно и легко напугать Кто-то из великих писателей говорил, что томительное ожидание смерти обычно страшнее самой смерти. То есть подозрительный скрип двери или неожиданный вороний крик прямо в ухо доведут до инсульта гораздо быстрее, вдруг ставшего у вас на пути террориста в поясе шахида, обмотанного проводками, с пластидом в зубах и пулемётом «максим» на колёсиках. В этом же историческом отрезке улыбающийся до
