Зная Натана несколько месяцев, я и не подозревала, что он так рано начал заниматься модельной карьерой.
– Но ты проработал…
– Больше двадцати лет.
Цифра шокировала меня.
– То есть все детство и юность.
– И даже позже, – он пожал плечами. – Кажется, моя очередь спрашивать.
Я кивнула, все еще пораженная его ответом. Двадцать лет посвятить тому, что не любишь, а даже ненавидишь!
– Нравится ли тебе твоя работа?
Покачав головой, усмехнулась. Он спрашивал то же самое у меня и ожидал правды. А какая она, моя правда? После того разговора с Лизой, которая все еще не выходила из головы, что-то во мне переменилось. Или наша встреча была лишь спусковым крючком для накопившихся за годы эмоций? Я не знала, но была уверена – эта лавина снесет меня к чертям.
– Нравилась. Раньше. Не сейчас.
Натан кивнул, мягко требуя объяснения, ведь он рассказал, пусть и вкратце.
– У меня родные тоже врачи, так что это можно считать семейным делом. Я знала, кем хотела быть, когда вырасту, никто меня насильно в медицинский не отправлял. А вот какую именно специализацию выбрать, – проговорила я и замолчала. Потому что если скажу, то он поймет, а, может быть, уже знал.
– Теперь ты. – Он предлагал мне задать следующий вопрос, но сердце, рванувшее в груди и ударившее горло, заставило ответить.
– Нет, – резко отозвалась, отодвигая свою тарелку. Пасты на ней было намного больше, чем оставалось в тарелке Натана. У меня как обычно были проблемы с аппетитом. – То есть я скажу, хорошо?
Он кивнул. Выдохнув, собралась с силами. Не помогло.
– Я узнала про свои проблемы, – здесь мой голос дрогнул, – еще в школьные годы. А когда поняла, что это неизлечимо, то захотелось помогать другим. Тем, у кого есть шанс. Тогда-то я не сильно задумывалась, насколько это серьезно. Серьезно для меня. Просто хотелось сделать добро. А теперь… Черт, я ненавижу свою работу.
– Эмма…
Я затрясла головой, подскакивая с места.
– Нет, Натан, я действительно все это ненавижу, – пробормотала, направляясь к холодильнику. Достала бутылку минералки, откупорила и налила себе в стакан.
Горло горело. Хотелось затолкать себе в рот кусок льда, чтобы унять жар. Натан продолжал сидеть за столом, и лишь его тяжелый взгляд пригвождал меня к полу, а ноги немели. С усилием заставив себя шевелиться, я взяла второй стакан, налила воды для него и вернулась за стол. Плюхнувшись на стул, кивнула, позволяя ему говорить.
– Так поэтому твоя помолвка была разорвана?
Он словно острый нож резал меня. Рана, все еще кровоточащая, обнажилась и из нее хлынула тьма. Моя тьма.
– Это второй вопрос.
Натан покачал головой. Наша игра закончилась.
Я кивнула, сглотнув вязкую слюну с привкусом минералки.
– Давай так – ты один из немногих, кто знает об этом. И да, мы расстались именно по этой причине, – рыкнула я, хотя злиться на Натана не имела права. Но если он хотел знать правду, то пусть получит.
– Поэтому ты так мало общаешься с друзьями, – вдруг заявил он, продолжая сверлить меня слишком внимательным взглядом, от которого кожа горела как ошпаренная.
Я кивнула, поднимая стакан. Влила в себя остатки минералки и пожалела, что не принесла всю бутылку. Но вставать не было сил. Ноги, как две безжизненные палки, повисли под столом.
– Им не стоит знать.
– Почему?
– Потому! – сорвалось вскриком. Натан не вздрогнул, а меня трясло. – Потому что они будут жалеть меня. Все! Ника счастлива, она замужем и скоро, – тут я запнулась, но Натан все понял, – Лера, Мара, Маша, да даже Рокси, несмотря на их желание остаться без общих детей, все же они счастливы и у них есть Аника. А я… Черт, он женился через полгода, как мы расстались.
Я выдохлась. Сложила руки на столе и уронила на них голову. Мне не хотелось, чтобы Натан видел меня такой – разбитой и сломленной. Я сдалась.
Он молчал.
Послышался шорох отодвигаемого стула. Я сжалась, ожидая, когда до меня донесется стук закрываемой двери. Он уйдет. Все уходят. Его ладонь коснулась моего плеча, и я словно перестала существовать.
Вспышка. Яркая, ослепляющая, болезненная.
Заряд тока пробил насквозь, и я подняла голову, чтобы увидеть его. Глаза, затуманенные от слез, с трудом фокусировались на мужчине, который не отвернулся от меня.
– Теперь твоя очередь.
– Я все еще нравлюсь тебе?
– Больше. Намного больше.
Наш секс больше не был похож на безумную пляску тел. Теперь это нежность, возведенная в абсолют. Мне нравилось то, что происходило между нами ранее – всплеск, выброс энергии, разрядка. Сейчас, после нелегкого разговора секс превратился во всепоглощающую ласку. Мне было страшно давать определение тому, что происходило, боялась спугнуть и прогнать прочь то, что наконец-то обрела.
Я замерла в его руках, когда Натан касался меня. Он целовал каждый сантиметр кожи. Она горела. Я сгорала в его руках.
А когда пришла очередь меняться, я сделала то, что явно от себя не ожидала. Натан, кажется, тоже.
Устроившись в его ногах, я обхватила рукой возбужденный член. Нежно провела пальчиками вверх и вниз, массируя шелковистую кожу. Подалась вперед, не сводя глаз с Натана. Он лежал на спине и почти не шевелился. Лишь грудная клетка активно работала. Он был возбужден, я готова была кончить лишь от касаний.
Наклонившись, дотронулась губами до бархатистой головки. Чужое дыхание сорвалось и наполнило звуками тишину спальни. Я ласкала так, как никогда не делала. Сначала провела языком от основания до самого пика, потому накрыла губами и вобрала так глубоко, как позволяло пылающее горло. Во рту собралось достаточно слюны, чтобы издать несколько пошлых звуков, смешавшихся с тяжелым дыханием Натана. Рискнув, едва царапнула зубами и сразу же провела языком.
Над ухом раздалось шипение.
– Эмма…
На миг я отвлеклась и уже была перевернута на спину. Натан навис надо мной и дотронулся раскрытой ладонью до промежности. Его касание резонировало с моим телом, и низ живота приятно затянуло влажным спазмом. Во рту оставался его вкус.
– Пожалуйста, – вымолвила, разводя дрожащие от предвкушения колени.
Он не ответил. Вошел в меня глубоко и медленно, упираясь в основание. Перед глазами поплыли темные пятна. Мой орган, который я совсем недавно считала безжизненным, все-таки был способен приносить мне удовольствие, наполнять счастьем, пусть и иначе, чем хотелось бы. Наверное, пора принять себя. Наконец-то по-настоящему принять и отпустить.
Я обвила плечи мужчины, который круто перевернул мой мир, и всхлипнула, наслаждаясь моментом единения. Тогда, когда покидаешь свое тело и сливаешься в порыве с чужой душой. Натан больше не был чужим для меня человеком. Я не знала, как долго продлится то, что между нами было, но эта ночь стала для меня отправной точкой.
