для охоты на демона всегда положено вызывать подкрепление, хотя с мелким демоном вполне можно справиться с помощью обычного муни.
И Даари, похоже, увидела историю появления демона в этом мире.
Сперва — песня-звон-вибрация-скольжение, куда-то, не пойми куда, странные образы, странный голод, скорее похожий на скуку, и при этом до невозможности острый, такой, что даже через опосредованное восприятие становилось больно. Потом — поиск прохода, словно бы блуждание на ощупь в мягком лабиринте, потом — физическое-облегчение-и-любопытство от того, что проход найден; потом — нити-проводники, пульсирующие в сладострастном, увлекательном ритме, а потом пятна и цвета, мельтешащие вокруг, вдруг складываются во вполне понятные и узнаваемые даже Даари образы.
Все тот же зал для Желтой дуэли, только теперь постаменты вдоль стен укрыты сверху матрасами и заложены подушками, на окнах задернуты тяжелые шторы, зато под потолком парят мягкие светильники, создающие полумрак. Постаменты полны людьми, полулежащими, облокотясь на подушки. Почти все — женщины, мужчин очень мало. Женщины полураздеты или одеты очень легко, словно для исполнения экзотических танцев, мужчины одеты полностью. Все женщины — красавицы, хотя демон их так не оценивает, он с трудом отличает одно человеческое тело от другого.
Все эти люди, и мужчины и женщины, замерли в неподвижности, напряженно кусая губы. Демон отчетливо видит сковывающие их путы-каналы, которые пульсируют и дрожат от неимоверного количества катящейся по ним энергии. Это энергия нетерпения и сладострастия, почти невыносимого чувственного возбуждения, не имеющего выхода, и оно такой неожиданной волной обрушивается на Даари, что ей почти становится дурно.
В центре зала — две девушки, полностью обнаженные, если не считать декоративных наручей и тому подобных аксессуаров; у одной на щиколотках звенящие браслеты, а на шее — ошейник из цепей; у другой на плече что-то вроде фигурного эполета из золотистого металла, и один из завитков эполета спускается вниз, кольцом поддерживая одну из ее полных грудей с темными сосками.
Так, что с ошейником, стоит на коленях, руки ее растянуты, их удерживают свитые из перламутровых нитей цепи, уходящие прямо в воздух. Причем на канаты нитей наложена еще и иллюзия золоченых цепей, которая делает путы видимыми для окружающих. Черные волосы жертвы водопадом ниспадают с ее склоненной головы до самой земли; кроме белоснежной шеи с ошейником и капельками пота ничего не видно. Только и можно понять по волосам, что не из клана.
Вот девушка вскидывает голову, и Даари даже в видении поражает ее невероятная, невозможная красота. Такое лицо, наверное, встречается раз в поколение. Да еще глаза — невероятно редкий серо-зеленый цвет! Они буквально горят на узком, нежном лице, искаженном мукой и экстазом.
— Ты признаешь свое поражение? — спрашивает вторая дуэлянтка, с эполетом.
В руке у нее хлыст, тоже сотканный из магических нитей и прикрытый сверху иллюзией. Кожа победительницы смуглее, а волосы выкрашены в голубой и лимонно-зеленый. Лицом и фигурой она тоже невероятно хороша, но совсем не в том духе, что коленопреклоненная. Ту Даари описала бы как хрупкую и изящную, эту — как хищную и грациозную.
— Признаю… — шепчет черноволосая, закусив губу. В прекрасных зеленых глазах дрожат слезы. — А-ах…
Она выгибается, когда кончик хлыста чиркает ее прямо по груди, на коже появляется розовая полоса.
Движение абсолютно естественное, девушке больно, но в то же время… в то же время Даари могла бы поклясться, что ей нравится происходящее! И боль, и невозможность сдвинуться с места, но больше всего — то, что она фокус внимания и вожделения.
— Тогда прими наказание! — говорит девушка с эполетом.
Хлыст взлетает еще раз. Черноволосая длинно и протяжно стонет.
Энергия в зале перехлестывает через край, все глаза, все внимание приковано к жертве и ее мучительнице; магия дрожит и переливается, все чаяния и желания сливаются воедино. Демон — а с ним и Даари — понимает, что пришло его время. Он бросается вперед, по линиям силы, чтобы прорваться в наш мир, чтобы кормиться…
...и шмыгает мимо трона, на котором со скучающим видом восседает знакомый Даари красивый юноша, а потом забивается в щель под плинтусом.
Тут видение прекратилось, и Даари рухнула на колени, тяжело дыша.
Дракон видел этого демона. Он допустил его проникновение сюда. Демон был испытанием Даари.
Глава 13. Подготовка к аудиенции
Даари не ожидала, что ей дадут медаль: с этим демоном она изрядно наделала ошибок. Вполне могли и оштрафовать, и от работы отстранить на неделю без сохранения оплаты, и отправить на переподготовку (между прочим, худшее наказание: зарплата сохраняется, но вместо работы ты сидишь целыми днями в пустой комнате, где ничего нет, кроме полного собрания «Правил и уложений о безопасной работе служб поддержания порядка на личных территориях Его императорского величества»).
К чему-то в этом роде она и готовилась — после того, как битых два часа к ряду отвечала на вопросы своего непосредственного начальства, а также сотрудников службы безопасности Академии (которые держались так, что каким-то образом не удавалось ни на секунду забыть, что они заодно обслуживают и дворец, и другие резиденции Дракона). За это время с нее семь потов сошло: Даари не любила врать, а тут пришлось выкручиваться, чтобы и Беорна не выставить идиотом — понятное дело, он решил, что Даари после травмы с перепуга мерещиться — и самой не подставиться, не выдать это свое ненормальное «магическое зрение». При этом учитывая, что Беорн может и рассказать все как есть!
В итоге Даари, наверное, выставила идиоткой себя: лепетала, что ей «показалось», что там, в углу, может быть демон, дурное предчувствие было, но признаков она никаких не видела, нет, а напарник сказал ей успокоиться, а тут демон ка-ак выскочит!
Еще Даари пришлось заполнить дурацкие опросники, которые якобы должны были помочь оценить ее эмоциональное состояние после травматичного опыта.
А вот навестить Беорна ее не пустили, хотя она очень просила. Разве что сказали, что с ним все в порядке, ему оказывают первую помощь в лечебнице при Академии, госпитализация не требуется.
Это Даари не успокоило: ей с ее шрамами тоже оказали первую помощь при Академии и ни в какую больницу не клали.
Наконец перед ней положили чистый лист бумаги и стилос-самописку, велев написать, если она имеет претензии к службе безопасности Академии, не обновившей защитные заклятья против демонов, и оставили одну.
В кабинете службы безопасности было окно, выходящее в небольшой внутренний садик одной из башен Академии. Там осеннее грушевое дерево сбрасывало последние желтые листья,
