будет очень много нового, я это понимаю. Вы новичок, потому мы постараемся вам помочь и познакомить со всевозможными правилам. Теперь вы работаете с нами. Спасибо, что приехали, мы очень вас ждали.
– Я тоже очень рада находиться здесь.
– Сегодня мы дадим вам отдохнуть, а завтра познакомим с мальчиками. Все вопросы вы можете задавать Нари, – произнес он, сделал небольшую паузу, а затем добавил: – К сожалению, мой выбор ограничивает меня определенными правилами. Их всего двести двадцать семь, – произнеся это, он слегка улыбнулся.
«Ага, у женщин, значит, 300, и они все равно не признаны обществом, – уже возмущалась про себя Рия, – а у вас 227!»
– Потому многое вместо меня будет выполнять Нари, – продолжил монах. – В нашем храме она с радостью станет вашим главным другом и помощником.
Рия обернулась, взглянув на монашку. Та ободряюще улыбнулась и слегка кивнула, подтверждая слова старшего монаха.
– Спасибо, это будет очень ценным опытом для меня, – любезно сказала девушка, вновь взглянув на Сувана.
– Вас проведут в Вашу комнату, Рия. Надеюсь, вам понравится у нас. До скорой встречи, мы увидимся завтра ровно в 10, – мужчина встал и на мгновение застыл, задумавшись и подбирая слова, а затем произнес, сдвинув брови, – у вас очень красивая рубашка, Рия, и я благодарю вас за уважение к нашим правилам. Но вам не следует носить белое в храме.
Монах попрощался еще раз с Рией и Нари, поклонился Будде, а затем скрылся из виду вместе со своим помощником, цель пребывания которого осталась неясной.
– Нари, что не так с моей рубашкой? – обеспокоенно спросила Рия, переживая, не показалась ли она Сувану прозрачной.
– Ах, Рия, в белом могут ходить лишь женщины-монахи, – ответила Нари, растягивая с видимым удовольствием слова «женщины-монахи», которые она явно употребляла лишь при разговорах со своей европейской спутницей.
– Нари… Как мне жаль, я ничего об этом не знала, – разочарованно потянула девушка.
– Лишь женщины, которые пережили несчастную любовь и решили посвятить свою жизнь учению Будды, впоследствии имеют право облачаться в белое.
– Простите меня, я, правда, не знала, – искренне прошептала девушка. – Я ведь тоже приехала сюда, пережив несчастную любовь, и уехала из дома, чтобы найти нечто большее, – призналась Рия и печально опустила ресницы.
– В таком случае, не целую тивару, но хотя бы белую рубашку надеть ты все же заслужила, – пошутила прекрасная тайка и приобняла зеленоглазую спутницу.
Рия засмеялась и посмотрела в темные глаза своей сопровождающей, пытаясь рассмотреть там призрачную дымку грусти по любовной утрате. Но глаза Нари прятали цветы жасмина, раскрывающийся на рассвете лотос, взмывающих ввысь голубей, смех храмовых детей и ни капли сожаления.
– Никогда не прекращай учиться, потому что жизнь никогда не прекращает преподавать. И ничего не бойся, что бы ты ни сделала, все можно исправить, – произнесла тайка и медленно направилась к выходу.
Рия тут же встала вслед за ней, скользнула взглядом по комнате, мирно сидящему Будде и последовала за белым кимоно, мелькающим во дворе.
Глава 14
Нари оставила Рию в ее новой комнате, и, нужно заметить, последняя весьма отличалась от аскетических условий, которые представляла девушка. Ее зеленые глаза осматривали небольшую комнату, чужую, а оттого чуть отталкивающую. Там находились письменный стол с одним стулом, одноместная кровать, небольшой шкаф… и, собственно, все. Совершенно обыкновенная комната: деревянный пол, светлые стены, стол у окна с видом во двор. Но уже совершенно иной двор, не такой, как Рия только что видела в мужском монастыре. За окном мелькали девочки и женщины в белых одеждах, разговаривали, суетились по хозяйству, носили воду. Доносились тихие песни, мантры и тонкий женский смех.
Девушка улыбнулась и прошла к своей кровати, достала мобильный телефон и посмотрела на экран. Там уже мелькал пропущенный звонок от мамы и абонента «Привет». Рия еще раз пролистала ленту, Френк не звонил, и кто знает, позвонит ли когда-нибудь. Она откинулась на голый матрац, прикрыв руками голову, сделала глубокий выдох и набрала Машу.
– Наконец-то, ты так долго не звонила, разве так можно? – прозвучал возмущенный голос в трубке, не поздоровавшись как всегда.
– Маша, привет. Вот только-только до своей комнаты добралась, честное слово!
– Как ты там? Расскажи что-нибудь, ты уже своего будущего шефа видела?
– Да, Машунь, видела. Он – молодой, лысый и носит привлекательный оранжевый сарафан в пол с открытым плечом.
– Тьфу на тебя, Рия. Голову мне только морочишь! – возмущенно произнесла Маша. – А сандалики у него со стразами?
И обе девушки засмеялись, оттого что ни расстояние в километрах, ни разница во времени не отменяют того, что они понимают друг друга с полуслова.
– Знаешь, он оказался намного моложе, чем я его представляла, – уже серьезно продолжила Рия. – Умен, у него прекрасный английский, очень сдержан.
– Кажется, он тебе понравился.
– Знаешь, только он мне даже руку не пожал при встрече, – призналась она с лёгкой горечью.
– Ой, ну мало ли что там их правила гласят! Ты что, весь свод их правил читала?
– Нет, – промолвила Рия, понимая, что на самом деле многого пока не знает. – А еще, знаешь, я не могу жить на территории мужского монастыря. Неподалеку от него располагается место, где живут только женщины, что-то вроде храма, но в Таиланде подобные женские храмы не признаются как «монашество». А у женщин свод правил длиннее, представляешь?
– Ну ничего себе! Я бы им всем показала, у кого список длиннее, – уже разгонялась на словах Машка, явно представляя себя во главе женской революции в Таиланде.
– Да уж, Машка, это ты умеешь, – подметила подруга.
На другом конце трубки повисла пауза. Машка понимала, на что намекает Рия, и ей сразу стало немного неловко.
– Рия, прости, я не должна была к нему идти, – извинилась Маша, намекая на свой недавний визит к Френку. – Но я так переживала, что он имеет на тебя огромное влияние, а ты этого даже не чувствуешь, а тем более не хочешь признавать. Я всё время не могла понять: всё то, что ты делаешь, – это потому, что он тебе сказал это делать, или…
– Оттого, что это мой собственный выбор, – завершила фразу Рия.
– Это ведь утверждение, верно? – уточнила Машка, хорошо всё понимая. – Я просто переживала и решила, так сказать, сходить на разведку.
– Я не обижаюсь на тебя, – спокойно произнесла Рия, улыбаясь. – Я рада, что ты именно такая, и я могу на тебя рассчитывать. Но тебе следовало идти к нему, немного успокоившись.
В последний раз, когда Рия видела Френка перед самым вылетом, он немного резко сообщил о приходе ее сумасшедшей подруги. Как оказалось, за день до отлета Рии Машка ворвалась в центр с криками: «Мошенник, гипнотизер!». Потом Френк еще долго пересказывал Машины слова о том, что психологическое вмешательство карается законом, что он отправил Рию сам не зная куда, не думая о последствиях и ее чувствах, что он – Распутин! А дальше, как контрольный выстрел, мужчина одной пулеметной чередой, глядя на Рию, произнес: «А еще я: жулик, аферист, мошенник». На каждом слове Рия опускала голову все ниже и ниже, крепко сжимая губы, а Френк все продолжал: «Проходимец, надувало, плут, обманщик, аферюга, шарлатан», – тут он остановился, сделав свою любимую паузу, и многозначительно заключил: «Шахер-махер!»
При этом, единственное, что нарушало его совершенно сдержанное лицо, – это слегка взлетевшая ввысь правая бровь, которая тут же вернулась на своё место, чтобы ни в коем случае не выдать никаких лишних эмоций.
– Жемчужина красноречия! – не выдержала Рия и заливисто расхохоталась, представляя Машку: кипящий светловолосый вулкан, с неудержимым потоком слов, в который она еще и влила «ша-хер-ма-хер», однозначно сопровождаемый разбитием на слоги и каким-то взбалмошным жестом впридачу. Немного успокоившись, девушка добавила:
– Френк, не обижайся, пожалуйста, – все еще давясь от смеха, произнесла Рия. – Она на самом деле очень добрый и любящий человек. Ты же видишь ауру, ты все можешь понять. Какая она?
Френк почему-то отвернулся, ничего не объяснив, лишь напряженно
