сестры.
— Думаешь, это хорошая идея? — Мэнни выплевывал из себя слова так, как будто они были испорченным жевательным табаком, который он больше не мог держать во рту ни секунды.
— Не знаю, — сказал Олли, — но я пытаюсь быть любезным. Я оцениваю человека и спрашиваю себя, сколько ему можно сказать. Это умение, которому тебе еще нужно учиться, Мэнни. А теперь посмотри на мистера Абернати. Что тебя в нем впечатляет?
Мэнни измерил Кларенса взглядом, как будто затруднялся
82
прийти к какому-то заключению.
— Он высокий, — сказал он наконец.
— Хорошо, Мэнни. У тебя взгляд опытного детектива, замечающего тонкости, незаметные другим. А теперь посмотри еще раз и найди что-нибудь положительное.
Мэнни немного помолчал в раздумье.
— Он не разговаривает языком гетто.
Кларенс бросил на Мэнни тяжелый взгляд.
— Прошу простить моего напарника, мистер Абернати. Он не пытается вас обидеть, просто у него такой характер.
По Мэнни нельзя было сказать, что он раскаивается.
— А теперь, — продолжил Олли, — скажу, что вижу я. Это человек, который любит свою сестру и хочет увидеть, как будут схвачены плохие парни. Думаю, это вполне можно понять. Ты согласен?
— Но мы не должны позволять ему мешать нам. Время, которые ты тратишь на то, чтобы пожать ему руку, можно потратить на расследование дела.
Олли посмотрел на Кларенса.
— Мэнни раньше шерстил банды. По-моему в Фресно, если не ошибаюсь? Это, как видите, повлияло на его стиль общения, но зато он обладает знаниями, которые в нашем случае могут очень пригодиться. Он напоминает крупнозернистый наждак: шершавый на ощупь, но выполняет работу как надо. Правда, Мэнни?
— Кстати о работе, — ответил Мэнни, — у меня куча дел. До встречи, — он обращался только к Олли.
— О’кей. Удачного дня. Постарайся не растратить своего хорошего настроения, — улыбнулся Олли и по-отечески помахал рукой вслед выходящему Мэнни.
— Очаровашка, — сказал Кларенс.
— Смышленый парень. Я рад, что он на нашей стороне.
— Он вас не достает?
— Иногда бывает, — сказал Олли. — Его нельзя назвать «мистером Учтивость», но он быстр, аккуратен и квалифицирован. Он стал детективом совсем недавно и пока находится на испытательном сроке, но, в конце концов, все когда-то начинают. Я сам обучаю его, и к окончанию испытательного срока он, возможно, станет таким же мастером, как я. Но таким же красивым ему никогда не стать. Ему не была дарована такая мордашка как эта, — и Олли с любовью похлопал по своим щекам.
83
— Кем он был раньше? Патрульным?
— Да. Мы все с этого начинали. Выполняешь свой долг и поднимаешься в звании. Я рекомендовал Мэнни начальству, потому что несколько раз видел его в работе. Его отчеты были четкими и подробными. Он обладает проницательностью и находчивостью в раскрытии преступлений. Благодаря работе патрульным, он знает, как мыслит бандит. Как вы понимаете, для детектива это важный дар. Мэнни умеет отличать мужчин от мальчиков. Если бы он был чуть учтивее, ему не было бы цены.
— Значит, кроме миссис Бернс, свидетелей больше нет?
— Не обязательно.
— Но вы же сказали...
— По правде говоря, свидетелей может быть масса. Было еще не поздно, вечер субботы. Лично меня очень удивляет, что преступники сделали это, не дожидаясь глубокой ночи. Возможно, они торопились, потому что украли винтовку. В этой части города на улице в такое время еще есть люди. В прошлую субботу я проехался по улицам примерно в тот же час и увидел не меньше восьми человек, которые запросто могли в ту ночь что-нибудь заметить. Например, машину, которая пронеслась мимо сразу после сорока выстрелов. По моему предположению, один или два свидетеля все-таки должны быть. Но вот заставить их выйти из тени — это совсем другое дело.
— Они не доверяют полиции, — сказал Кларенс, — они думают, что, выйдя из тени, будут арестованы за совершение преступления, которого не совершали.
— Это точно, — ответил Олли, — абсурд, но они в это верят.
«Черные абсурдны, да? Или, может, они достаточно умны
для того, чтобы научиться на горьком опыте».
— Предположим, вы все-таки нашли свидетеля, — сказал Олли. — Но теперь попробуйте заставить его говорить. Попробуйте заставить его проделать весь путь к месту дачи свидетельских показаний. Они или считают это предательством, потому что, по их мнению, не могут ябедничать, или боятся возмездия. Иногда зал суда во время слушания дела заполняет банда, и свидетель вдруг забывает все, что хотел сказать. Обычно мы знаем, кто именно совершил преступление, но не можем этого доказать, и потому все это — напрасная трата времени.
— Вы знаете, кто преступник? Как это?
— Когда банда совершает убийство, информация об этом быстро распространяется по округе. Парни похвастались сво-
84
им домашним, а кто-то случайно услышал и рассказал своим друзьям. Рад но гетто. Таким образом, рано или поздно, сведения доходят до одного из наших агентов. Часто нам помогают подружки.
— Вот как?
— Девчонки, которые околачиваются вокруг шайки. Парни хвастаются о том, кто кого застрелил, и в течение двенадцати часов об этом знает вся улица. Ребята создают свою репутацию, а это невозможно, если люди не знают, что они сделали. Когда «Яростный» убивает «Калеку», он хочет, чтобы об этом все узнали. Он добивается похвалы. Наклеивает на стену вырезки из газет. Сделав дело, хочется получить награду, лучшая часть которой — репутация.
— Откуда вы столько знаете о бандах?
— До того как меня перевели сюда в 1986-м, я занимался бандами в полицейском управлении Лос-Анджелеса, — ответил Олли.
«Полицейское управление Лос-Анджелеса. Мировая столица расизма».
— В нашем случае меня больше всего беспокоит, — продолжил Олли, — отсутствие разговоров
