Когда я мастерил «вьюшку» – катушку, на которую наматывается нить от воздушного змея, моих умений хватало, чтобы выточить даже «вьюшку-единичку», но для самой быстрой «вьюшки-бочки» уже требовались плотницкие навыки. Я помню, как каждый год я сильно расстраивался, когда у меня никак не получалось ее сделать. Несколько раз я пытался сделать серсо, но, когда доходил до изготовления палочки для вращения, в итоге всегда сталкивался с неудачей.
Примерно в третьем или четвертом классе начальной школы я однажды сильно поранился, пытаясь кухонным ножом выстругать палку для игры в чижа. Указательный палец левой руки случайно соскочил, и я срезал примерно треть ногтя. Было очень больно, и кровь шла, не останавливаясь. Мне было страшно, при этом дома никого не было, поэтому я сам завязал палец какой-то тряпкой и таким образом оказал себе первую медицинскую помощь.
После этого и до того момента, как все зажило, я терпел и мазал палец меркурохромом*, который мы называли «красное лекарство». Я мог терпеть, поэтому и скрывал рану, не говоря о ней взрослым. Думаю, если бы сейчас такое произошло, то в больнице мне наложили бы несколько швов. Но тогда, если я мог решить что-то самостоятельно, то, каким бы сложным это ни казалось, я предпочитал сталкиваться с проблемой лицом к лицу и в одиночку справляться с трудностями. Такая позиция воспитала во мне стремление к самостоятельности и независимости и к тому же очень сильно помогла в будущем. Я считаю, что это подарок, который преподнесла мне бедность.
Есть и еще один, более важный подарок, который мне преподнесла нищета. Моя нынешняя система ценностей, которая гласит: «То, что называется деньгами, – вовсе не самая важная вещь в жизни», – заняла место в моем сердце из-за бедности.
Не знаю, скорее всего, это и была моя гордость – гордость мальчика, который терпел бедность. Родители думали точно так же. Они растили нас в бедности и учили не воспринимать деньги как главную ценность. «Деньги, конечно, важны, но это не самая главная вещь» – эта идея очень помогла мне в жизни, я считаю.
Родители всегда с особым трепетом относились к вопросу образования. Пусть иногда и с опозданием, но они всегда готовили плату за обучение. Тем не менее бедность заставляла меня стесняться. На вопрос учителя обычно все ученики поднимали руки и наперебой выкрикивали: «Я! Я!» А я ни разу не поднял руку. Когда учитель вызывал меня, я был вынужден отвечать, но ни разу не было такого, чтобы я сам поднял руку и вызвался к доске. И конечно, родители никогда не приходили ко мне в школу.
Комментарии
* Сухое молоко. 전지분유. Молоко, высушенное и превращенное в порошок, без добавления воды. При добавлении воды сухое молоко восстанавливается и приобретает характерный аромат.
* Рубероид. 루핑. Кровельный материал в листовой форме.
* Петля. 장석. Металлический элемент, который крепится к деревянной мебели или входным дверям для усиления угловых конструкций.
* Меркурохром. 머큐로크럼. Антисептическое средство с органическими соединениями ртути, имеющее красновато-коричневый цвет.
Трудный подросток
В начальной школе я был ребенком, который особо не выделялся. Я был невысоким и щуплым, а еще очень замкнутым, поэтому ни разу не привлек внимания учителя. Я даже не помню, встречался ли я с учителем где-то, кроме уроков. По правде говоря, учителя и не могли всем уделить должного внимания, так как в одном классе учеников из бедных районов было больше восьмидесяти человек.
Во время каникул по окончании семестра и в конце года учитель раздавал табель успеваемости. Оценки в табель выставлялись по системе «су, у, ми, янъ, ка» (что означало по пятибалльной системе «отлично, изрядно, удовлетворительно, слабо, неудовлетворительно»), и до пятого класса пятерки я получал редко, в основном у меня были четверки и тройки, двойки тоже встречались. Ситуация с поведением, которое оценивалось по системе «ка, на, та» (А, B, С), была похожая. На оценки я, в общем-то, не обращал особого внимания. Родители тоже не ругали меня, когда смотрели мой табель успеваемости.
В шестом классе детей заставляли учиться допоздна, так как впереди были вступительные экзамены в среднюю школу. Каждый день мы писали контрольные работы, часто сдавали и пробные экзамены. Таким образом, когда наступил апрель, я впервые узнал, что хорошо учусь.
В один прекрасный день меня вызвал классный руководитель и похвалил за отличные оценки. Он сказал, что если я буду брать дополнительные уроки, то смогу поступить в гимназию, и что я должен пойти домой и поговорить об этом с родителями. Как я понял, практически все дети, которые хорошо учились в классе, посещали дополнительные занятия у классного руководителя примерно со второго семестра пятого класса. Говорят, что после уроков они собирались у учителя дома и допоздна учились. Плата за дополнительные занятия была неподъемной суммой для нашей семьи в тогдашнем положении. Придя домой, я ни словом не обмолвился о разговоре с учителем.
Я был тогда очень наивен, поэтому, не думая ни о чем, учился очень усердно. На вступительных экзаменах проверяли успеваемость по всем предметам, включая музыку, искусство, физкультуру. Только физкультура была практическим испытанием, а музыка и искусство – письменными экзаменами. Во время обучения в начальной школе у меня не были ни одного урока музыки, где бы мы играли на музыкальных инструментах, например на фисгармонии. Мы сдавали экзамены, просто заучивая ноты типа «ми-соль-до-ми-соль-фа-ля-ля-соль-си-ре-фа-ми-ре-до» или пропевали имена правителей эпохи Чосон.
Экзамен по физкультуре включал следующие дисциплины: бег, прыжки в длину, метание диска, подтягивание. У меня были очень слабые руки, поэтому подтягиваться я вообще не мог. Друг мне сказал, что если я буду употреблять в пищу много уксуса, то мои кости станут гибкими, и я смогу легко подтягиваться. Это было заманчиво, поэтому однажды, когда мамы не было дома, я пошел на кухню и выпил глоток уксуса. И это был не дистиллированный столовый уксус, как сейчас, а кристаллическая уксусная кислота*. Как только она попала мне в рот, у меня все загорелось внутри. Все обошлось благодаря тому, что я сразу выплюнул ее. А вот если бы проглотил, то дело обернулось бы куда серьезнее. Тем не менее губы и рот опухли, и даже пищевод болел так, что в течение нескольких дней я не мог ничего есть. Какое-то время я даже ходил с вечно опущенной головой – больше из-за стыда, нежели из-за боли. Потом я слышал, как этот случай приводили младшим ученикам как пример упорства в подготовке к вступительным экзаменам.
К счастью, я смог поступить в Кённамскую среднюю школу, которая считалась лучшей в Пусане в то время. В начальной школе, где я учился, всего несколько человек успешно сдали вступительные экзамены. Родители тоже были очень рады. Наверное, это самый радостный момент, который я смог им подарить после своего рождения. В честь моего успеха отец повез меня на международный рынок, где занимались пошивом школьной формы, чтобы заказать мне школьный костюм. В то время отец ходил только в те магазины, которые держали выходцы из провинции Хамгён. Владелец магазина спросил у меня название школы, в которую я поступил, а потом поздравил отца. Я и сейчас помню, каким гордым он выглядел.
