конечно, мастер своего дела, и фиг знает, где проходил обучение, наверно, у супер крутого колдуна, но я тоже уже давно не школьница. И может ты и освободил меня от ведьминского дара, но я всё равно чувствую всё, вижу сны. Пойми, я не могу жить обычной жизнью… после всего, что случилось… больше не могу.
Борис посмотрел в мои глаза долгим напряжённым взглядом, будто пытался поверить.
— Хорошо, — наконец процедил он. — Но ты слушаешь меня во всём. Скажу "беги" — ты бежишь. Никакого геройства! Поняла?
— Поняла.
Он подошёл к подъезду и вытащил ключ.
— Ты уже и ключ где-то достал? — удивилась я.
— Ты подала в прошлый раз отличную идею насчёт универсального ключа.
Мы зашли в подъезд.
— Так, значит, он существует?
— Аника! Я сейчас передумаю, и ты пойдёшь домой.
— Всё молчу, молчу.
Третий этаж тридцать третья квартира. Борис позвонил.
Дверь открылась почти сразу же.
— Да. Что вы хотите? — учительница как всегда идеально одета, даже пучок обесцвеченных волос нигде не помялся.
Ведьмак резко выбросил руку вперёд прочертил рунический символ и двумя пальцами прикоснулся к её лбу.
Она замерла, словно выключилась. Ведьмак скомандовал:
— Заходи в квартиру.
Она послушалась, зашла и остановилась. Мы последовали за ней.
— Заходи в комнату и раздевайся.
Она беспрекословно подчинилась. Во всей квартире стояла стерильная чистота, а когда она раздевалась я обратила внимание на её руки. Красные, с пересушенной кожей, она явно злоупотребляла мылом. Когда Тамара Семёновна осталась в нижнем белье ведьмак остановил её и приказал повернуться спиной.
Вдоль позвоночника рук и ног словно пиявка присосалась неведомая противная пакость, напоминающая морскую звезду. Меня передернуло, не хотелось бы мне, чтобы такая мерзость управляла мной.
— Что это? — шепнула я Борису.
— Лярва подчиняющаяся Астароту обвинителю.
— Ого! И как от неё избавиться?
— Тащи соль, — скомандовал ведьмак.
Я метнулась на кухню и, благодаря, идеальном порядку почти сразу нашла ёмкость с надписью "Соль". Схватила и вернулась обратно.
Ведьмак уже сидел на коленях, склонясь перед чёрной свечой, и что-то быстро шептал.
Увидев меня, выхватил соль и рассыпал вокруг учительницы.
— Поищи ещё или масло, или алкоголь.
Я опять рванула на кухню, бутылку масла нашла в шкафу.
— Когда отвалится — лей масло, — предупредил ведьмак.
Я кивнула.
Ведьмак высыпал оставшуюся соль себе в ладонь и обсыпал лярву.
Та начала съёживаться, отлепляя щупальца от жертвы.
Ведьмак высыпал остатки, лярва отпала и я тут же начала поливать её маслом. Борис схватил свечу и, прежде чем поджечь, крикнул:
— Выведи учительницу из круга.
Я бросилась выполнять задание. Лярва загорелась мгновенно, корчась в судорогах она пыталась ползти за своей жертвой, но рассыпанная соль перегородила ей дорогу. Ведьмак щёлкнул зажигалкой и бросил в демона. Та моментально вспыхнула. Неприятный паленый запах наполнил лёгкие. Лярва последний раз дернулась и с хлопком исчезла.
Ведьмак присел на колени перед свечой и завершил ритуал.
Учительница всё так же находилась в трансе.
— Всё? — я посмотрела на ведьмака. Он кивнул.
— Надо порядок навести.
Когда с уборкой было покончено. Татьяна Семёновна одета, Борис подошёл к ней и что-то шепнул. После этого сказал мне:
— Уходим. Всё чисто.
Когда вышли из подъезда, Борис направился в сторону откуда пришёл. Там на стоянке была припаркована его Нива.
— До дому подбросить? — спросил он меня.
— Да.
Его размеренные движения и голос были спокойны как всегда. Теперь я в очередной раз убедилась, насколько он профессионал в своём деле.
— Кто такой Астарот? — спросила я.
— Демон обвинитель. Представители этой классификации наблюдают за людьми, замечая их малейшие грехи и греховные мысли, — словно по учёбнику отчеканил Борис. — Но здесь помимо демона у человека ещё и психическое расстройство. Ты обратила внимание на её руки?
Я кивнула.
— То что мы сейчас сделали — ненадолго даст ей передышку, но тёмная энергетика болезни притянет ещё кого-нибудь.
— А что надо сделать, чтобы не притянуло?
— Лечиться надо, желательно у хорошего психолога.
— Хорошо, я постараюсь с ней об этом поговорить.
Борис бросил на меня быстрый взгляд, но промолчал.
— Ну так что? Могу я рассчитывать на дальнейшее сотрудничество с тобой? — поинтересовалась я у него.
— Да.
— Тогда скажи свой номер.
— Я сам позвоню.
— Ну уж нет, сейчас говори. Знаю я тебя, потеряешься опять на полгода.
Борис не стал спорить и продиктовал номер.
Машина подъехала к моему дому и затихла. Борис молчал, задумавшись, а мне совсем не хотелось выходить.
— Может зайдёшь?
— Нет.
— Почему?
— Некогда.
Чем сильнее он меня отталкивал, тем больше я хотела быть с ним.
Я положила руку на его. Он неожиданно вздрогнул.
— Когда ты уже расскажешь историю о себе? Я просто не представляю, что могло случиться с тобой, что ты стал таким.
— Каким? — переспросил он хрипловатым голосом.
— Серьёзным, холодным, равнодушным. Почему ты отталкиваешь меня?
— Тебе просто кажется.
— Нет, мне не кажется.
Он повернулся ко мне всем телом.
— Хочешь на чистоту? Хорошо. Неужели было бы лучше, если бы я скакал от радости и излучал лучи добра?
— Нет.
— Или может ты считаешь, что было бы лучше, чтобы я рыдал, изливая душу, после каждого задания?
— Нет, что ты.
— И что было бы лучше, если бы я остался в тот вечер и поимел тебя?
Неожиданно для себя я увидела Бориса в гневе. Он не сдерживался и стегал словами жёстко, будто кнутом.
— Борис! — кровь прилила к щекам.
— Аника! Пойми, наконец, мы не в фильме или романе, где герой спасает всех, а в конце целует героиню, и все счастливы. Это реальность, и я не такой хороший, как тебе представляется. У меня куча врагов, ещё больше тёмных дел. Я ведьмак и колдун. У тебя же есть шанс спастись, и жить нормальной жизнью, но ты почему-то отказываешься от этой возможности, романтизируешь меня. Но в моей сдержанности нет ни капли романтики. В ко́и-то веки я пытаюсь поступить честно, оградить тебя от себя. Со мной у тебя нет будущего. И я, чёрт возьми, не знаю почему меня это заботит.
Он замолчал, я слышала его частое дыхание.
— Если ты думаешь, что грубостью оттолкнешь меня, то ошибаешься. Я уже говорила тебе, что мне снятся сны. Подробные, порой чересчур подробные, и я знаю многое, о чем ты не рассказываешь. Ещё не расшифровала всё, но со временем разберусь. Было бы быстрее, если бы ты сам рассказал. Я знаю, для чего ты так грубишь.
На удивление я была абсолютно спокойна, прошла неуверенность, которая так часто мешала ясно излагать свои мысли.
Борис молчал, в темноте машины я не видела его лица.
— А насчёт прошлой
