много свободного времени.
25 апреля в письме жене Николай II замечал, что:
«Игорь ведет себя хорошо и как будто в прекрасных отношениях со всеми»[97].
Из письма императрицы от 7 июня 1916 г. мы узнаём, что царь планировал отправить Игоря Константиновича на фронт «…в более тёплые края», однако так как перевод так и не состоялся, можно заключить, что он передумал[98].
30 июня дежурство в Ставке закончилось, и князь получил возможность поехать на месяц в Осташёво.
В Ставке Игорь Константинович был дружен с протопресвитером армии и флота о. Г. Шавельским, о чём тот вспоминает в своих мемуарах[99].
Однако однообразная жизнь в Ставке, в провинции, оставляющая много свободного времени, которое нечем заполнить, была благодатной почвой для конфликтов. В письме от 9 сентября 1916 г. императрица предупреждает супруга:
«Знаешь, милый, я бы не стала назначать Дмитрия и Игоря вместе на дежурство. Я уверена, что Игорь чувствует, что он теряет рядом с Дмитрием, замечает разницу в обращении с последним и с ним, он тогда как бы глупеет, и самолюбие его страдает»[100].
М.К. Лемке вспоминал:
«Сегодня впервые дежурил при царе новый флигель-адъютант князь Игорь Константинович. Молодой, с виду симпатичный юноша. Держит себя относительно офицеров очень вежливо, а к старшим в чине почтительно. Воейков его третирует: не встает, когда тот, еще издалека держа руку у козырька, подходит к скамейке, где он сидит, между тем как все остальные сидящие, и в их числе Граббе, конечно, встают. Штакельберг, подходя, также здоровается сначала с Воейковым, а потом уже с Игорем. Очевидно, Константинович не в особой чести»[101].
Александр Спиридович, начальник дворцовой охраны писал:
«23 августа в Могилев приехала Царица с детьми и с А.А. Вырубовой. Все остались жить в поезде. Приезду Великих Княжон, после Государя, больше всех был доволен Князь Игорь Константинович, дежурный флигель-адъютант. Отлично воспитанный, как все Константиновичи, молодой Князь не успел еще схватить правильную манеру почтительного отношения к Государю при посторонних, оставаясь родственником, что безукоризненно и красиво подчеркивали старшие Великие Князья. У Игоря Константиновича это выходило угловато, не в его пользу. Вел. Кн. Дмитрий Павлович забивал Игоря Константиновича своею элегантностью и красивой развязностью»[102].
Отец Георгий Шавельский приводит такую деталь, касающуюся повседневной жизни Ставки:
«Государь направлялся к большому, занимавшему средину столовой, столу и, осенив себя крестным знамением, садился на свое место в центре стола, спиной к внутренней стенке и лицом к выходившим во двор окнам, из которых открывался красивый вид на Заднепровье. Против Государя, на другой стороне стола, всегда сидел министр двора или, если его не было в Ставке, гофмаршал; справа от Государя – генерал Алексеев, старший из князей, если Алексеева не было, или министр; слева – Наследник, а когда его не было, второй по старшинству из приглашенных. По правую и левую руку министра двора садились французский и английский военные агенты. При распределении остальных соблюдался принцип старшинства, малейшее нарушение которого иногда вызывало огорчения и обиды. Я сам однажды слышал жалобу князя Игоря Константиновича, что его посадили ниже, чем следовало»[103].
Поведение Игоря Константиновича представляется легко объяснимым. В 1915 г. умер великий князь Константин Константинович, олицетворявший собой всю ветвь Константиновичей и представлявший её при дворе и в обществе. После его смерти большая семья оказалась в положении «бедных родственников» – боковой ветви династии, чьи шансы на престол, а следовательно и политический вес, равнялись нулю. Более того, возникли и финансовые затруднения – ежемесячные выплаты из казны полагались только великим князьям, а князья крови императорской получали лишь единовременную выплату при рождении. Поэтому понятно, что Игорь Константинович пытался чётко обозначить своё место при дворе.
Служба князя в Ставке продолжалась до Февральской революции. После прихода к власти большевиков Игорь Константинович был арестован и позже убит в Алапаевске.
Часть 2. На Юго-Западном и Северном фронтах
Константин Константинович (1890–1918)
Князь крови императорской Константин Константинович окончил специальные курсы Пажеского корпуса в 1910 г. Числился в Нижегородском гр. Аракчеева кадетском корпусе. Как и его отец, он должен был нести службу на флоте, чему помешало слабое здоровье. Поэтому молодой князь предпочёл служить в Лейб-гвардии Измайловском полку, которым в своё время командовал великий князь Константин Константинович. В 1910 г. ему был присвоен чин поручика[104].
С началом Первой мировой войны полк был включён в состав 1-й гвардейской пехотной дивизии. Мобилизационный план предполагал, что Гвардейский корпус войдёт в 1-ю армию. Однако 26 июля Верховный Главнокомандующий принял решение передать его в состав формируемой 9-й армии[105]. Измайловский полк, как и другие полки, входившие в Гвардейский корпус, принял участие в ключевых операциях русского Юго-Западного фронта в начале войны[106]. После того как полки отправились на фронт, поступило новое распоряжение – временно передать Гв. корп. в распоряжение командующего 2-й армией. Последующее наступление противника со стороны Познани, достигшее линии Стрыков – Бржезины, создало угрозу Варшаве, ввиду чего корпус был изъят из подчинения 2-й армии и получил приказ начать сосредоточение на левом берегу р. Вислы. 7 августа Измайловский полк выгрузился на ст. Новогеоргиевск и начал ночной переход в Варшаву. 8 числа полк достиг позиций на Висле, а 9 августа штаб 9-й армии прибыл в Варшаву и вступил в командование вверенными ему войсками. 15 августа приказом Верховного Главнокомандующего Гвард. корпус переходил на правый фланг Юго-Западного фронта.
9-я армия под командованием генерала от инфантерии П.А. Лечицкого создавалась из частей, прибывших на фронт из тыла, и сначала находилась в резерве. Однако развёртывание приграничного сражения потребовало от штаба Юго-Западного фронта участия всех сил, находящихся в их распоряжении. Вместе с 4-й и 5-й армиями она была сосредоточена против 1-й австрийской армии, ввиду подготовки контрнаступления. 21 августа в Люблине состоялось совещание главнокомандующего фронтом генерала Н.И. Иванова и его начальника штаба генерала М.В. Алексеева с командующими 4-й и 9-й армиями. В ходе совещания был выработан новый план ведения операции в соответствии с изменившимся положением на фронте. Наступал переломный момент Галицийской битвы – закончилась оборонительная Люблинская операция, в результате которой русские войска помешали австрийской армии осуществить свою стратегическую задачу – окружение и уничтожение русской армии на Юго-Западном фронте. Австрийцам удалось оттеснить противостоящие им части, но не уничтожить, а людские потери превращали эту локальную победу в пиррову. Теперь же инициатива переходила в руки русского командования. Согласно новому плану, 9-я армия, действующая совместно с 4-й, должна была отбросить австрийцев к Висле. Этого удалось достичь в боях
