но у нас в полку они ставились в ряды, а не на офицерские места, чтобы приучить их к строю»[88].
Выше, в параграфах, посвящённых Гавриилу и Олегу Константиновичам, уже была рассказана история участия лейб-гвардии Гусарского полка, в котором вместе с братьями служил и Игорь Константинович. Поэтому здесь будут упомянуты лишь некоторые личные подробности службы князя.
12 июля 1914-го Высочайшим приказом он был произведён в корнеты. На фронте Игорь Константинович регулярно участвовал в разведывательных разъездах, упомянуты случаи, когда он возглавлял разъезд (князь Гавриил Константинович вспоминает, что во время отступления из Восточной Пруссии начальник штаба дивизии генерала Хана-Алиева послал Игоря в разъезд, хотя гусары и не подчинялись ему формально. Однако поручение было выполнено. Этот эпизод также показывает, что отношение к князьям было таким же, как к другим офицерам)[89]. Разъезды были глазами и ушами командиров – они доставляли сведения о численности противника, его передвижениях, осуществляли патрулирование и брали в плен неприятельских солдат. В ГАРФ хранится «Книжка с отпускными разведческими листками», принадлежавшая князю Игорю. В эту книжку разведчик вносил полученные сведения, отрывал листок и посылал его с солдатом своему командиру. Также в книжке есть памятка, которая может дать хорошее представление о службе разведчика:
«Для памяти разведчику
Рассмотри задание внимательно, что не ясно, переспроси, сверь часы, выбери путь следования по карте, ознакомь подчинённых с заданием (сейчас же или в пути), осмотри людей и лошадей, позаботься о довольствии, установи условные знаки, назначь заместителей; двигайся с расчётом, не ходи без дозоров, заметай следы, при сближении с противниками избегай дорог, иди скрытно, ночлег выбирай осмотрительно, особо важные донесения посылай в нескольких экземплярах и по разным дорогам; в донесениях отличай виденное от слышанного, лишнего не пиши; при встрече с противником стремись внезапным натиском разбить его, т. к. удачный исход боя сомнителен (особенно при встрече с сильнейшим противником) или бой не соответствует обстановке и противоречит возложенной на разведывательную часть задаче, то лучше от него уклонись, помня, что работа разведчика оценивается не количеством удачных атак, а доставлением верных и своевременных донесений, которые ждёт начальник и которые надлежит добыть во что бы то ни стало; если бой является единственным средством для достижения цели разведки – то вступай в него смело при всякой обстановке; войдя в соприкосновение с частями противника, следи за ним неотступно; исполнив данную задачу, следуй куда приказано, продолжая приносить посильную помощь своим войскам»[90].
После сражений в Восточной Пруссии и гибели князя Олега, Игорь и Гавриил Константиновичи были отозваны с фронта. Болезнь Игоря сочли менее тяжёлой, чем у его брата, и он смог вернуться в армию. В письме Николаю II от 2 марта 1915 г. Александра Фёдоровна упоминает:
«Игорь вернулся в свой полк, хотя доктора и находили, что ему еще рано уезжать»[91].
Однако вскоре в бою был убит муж его сестры княжны Татианы Константиновны Константин Багратион, потомок правителей Грузии. Игорь сопровождал сестру и покойного в Грузию, чтобы предать князя земле в соборе в Мцхете.
Осенью 1915 г. Игорь заболел воспалением лёгких и был послан в Петроград. В письме мужу от 9 октября императрица пишет:
«Игорь вернулся сильно больным, – воспаление легких и плеврит. Теперь он вне опасности, бедный мальчик, лежит в Мраморном Дворце. Какое у них всех плохое здоровье! Мне жалко бедную Мавру»[92]. Гавриил Константинович вспоминал:
«Игорь перенёс серьёзную болезнь, и врачи запретили ему, как и мне, продолжать службу в строю. Оправившись от болезни, Игорь поехал к государю доложить о решении врачей. Он не знал, что ему делать, раз он не может служить в строю. Ему очень хотелось, чтобы государь назначил его флигель-адъютантом и чтобы он был отчислен в свиту. Он так повернул разговор (один только Игорь умел так делать), что государь тут же назначил его флигель-адъютантом и отчислил в свиту, разрешив ему продолжать носить полковой мундир»[93].
Назначение флигель-адъютантом состоялось 27 февраля 1916 г.
Видимо не зная об этом разговоре, Александра Фёдоровна в письме от 5 марта 1916 г. просит императора:
«Найдешь ли ты какое-нибудь занятие для Игоря? Мавра надеется, что ты его пристроишь, чтоб он больше не слонялся без дела и чтоб удержать его от пьянства – он, кажется, вел слишком разгульную жизнь, когда жил в городе. Грустно, что у нее столько забот со своими детьми, – видно, что отец никогда ими не занимался»[94].
14 марта Игорь Константинович представился императрице как адъютант императора[95].
В это время Николай II уже принял полномочия Верховного Главнокомандующего и Игорь Константинович, как член Свиты, должен был дежурить в Ставке в Могилёве. Пребывание своего брата в Ставке Гавриил описывает так:
«Я упомянул, что Игорь дежурил в Ставке при государе. Государь очень хорошо относился к нему. Обычно после завтрака в Ставке государь с наследником и ближайшей свитой делал прогулки на автомобиле. Часто они ездили на берег Днепра, где наследник возился в песке. Государь и Игорь принимали деятельное участие в этом и помогали наследнику, копая для него песок лопатами.
Игорь всегда очень громко говорил, за что дома ему часто попадало. Однажды в Ставке за завтраком он тоже слишком громко говорил, и государь ему сказал: «Я говорю!» Игорь не смутился и ответил государю, что когда он родился, он был синим и его начали бить, чтобы привести в нормальное состояние, и вот он с тех пор и кричит.
Играя в ставке в лаун-теннис, Игорь вывихнул себе ногу и должен был некоторое время лежать в гостинице, в которой квартировал. В этот день приехала в Ставку графиня Е.К. Зарнекау (Тина), дочь покойного принца К.П. Ольденбургского. Она была сестрой милосердия при Уссурийской конной дивизии и по собственной инициативе приехала просить государя, чтобы он приказал выдать дивизии необходимые для неё пулемёты. Начальник дивизии генерал Крымов несмотря на все хлопоты, никак не мог их получить. Вечером государь зашёл к Игорю, у которого сидела Тина, и они втроём поговорили, и благодаря этому разговору Уссурийская конница получила пулемёты. Во время разговора с Тиной государь сидел на кровати Игоря…
…Во время дежурства Игоря приезжал с Кавказа в Ставку Николай Николаевич. Игорь как-то проходил мимо его вагона и увидал его в окне. Николай Николаевич сделал ему знак: будь, мол, бодр! Очевидно, он считал необходимым подбадривать людей в связи с тем, что в это время стали сгущаться тучи на нашем политическом горизонте»[96].
Дежурства в Ставке были нерегулярными, члены Свиты дежурили по очереди, что оставляло
