я не услышал и не увидел ничего необычного. Все прошло без происшествий, как и другие вахты на протяжении следующих двух дней. Мы с переменным успехом стреляли из различных видов оружия; глухие отзвуки выстрелов раскатывались по воде, вызывая вдалеке странное эхо. Затем мы подтащили к солоноватой воде резиновые лодки, сели в них и проплыли по компасу несколько сотен ярдов в тумане, после чего повернули и без приключений вернулись на пляж. Резиновые спасательные пояса были надуты, и каждый из нас — не без дурных предчувствий, хотя вода уже была объявлена безвредной для здоровья — погрузился в холодный прилив, пока их плавучесть не была должным образом проверена.
Эти и другие столь же напряженные виды деятельности занимали нас в течение отведенного времени, пока Скарсдейл не заявил, что удовлетворен нашей эффективностью. На третье утро, плотно позавтракав, мы впятером вскоре после семи часов скользнули на двух соединенных фалинем резиновых лодках в холодное озеро, оставив на берегу два запертых и укрытых брезентом вездехода — и с некоторой нерешительностью поплыли в туманную неизвестность.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
1
Скарсдейл, Ван Дамм и Холден плыли в первой лодке, а мы с Прескоттом следовали за ними. Шум весел, плеск воды, словно усиленный туманом, и странный бледный свет, падавший сверху, создавали незабываемую сцену. Мы отчалили от берега и вскоре уже колыхались на небольших волнах; легкие клочья тумана, цеплявшиеся за поверхность воды, ограничивали видимость.
Мы захватили с собой так много снаряжения, что лодки сидели в воде очень низко, вызывая известные опасения. Я надеялся, что дальше течение не станет сильнее; если бы нам пришлось грести, спасая свои жизни, мы с Прескоттом оказались бы на редкость плохо подготовлены для этой задачи. Ведущая лодка шла по компасу, а мы были привязаны к ней фалинем, так что нам не приходилось ориентироваться. Тем не менее, нам было трудно не отставать, и время от времени, когда фалинь натягивался, до нас долетал резкий предостерегающий возглас Скарсдейла.
Но через полчаса мы с Прескоттом приноровились грести и впали в некоторую приятную эйфорию. Все важные обязанности были возложены на экипаж головной лодки, и наши мысли непринужденно блуждали, пока руки были заняты веслами. Винтовки мы едва ли держали наготове — они лежали где-то среди ящиков, коробок и узлов с походным снаряжением. Беспокоясь о сохранности своих фотоаппаратов и запасов пленки, я поместил их в середину горы груза, тщательно запаковав в водонепроницаемый материал. Мои спутники сочли эти, возможно, чрезмерные предосторожности слегка нелепыми, и даже Ван Дамм не удержался от искушения заметить при посадке:
— Мы же не в Америку плывем, Плоурайт.
— Кто знает, куда мы направляемся? — неожиданно вмешался Скарсдейл.
Если поразмыслить, он безусловно был прав. Учитывая масштаб строительных работ, с которыми мы уже столкнулись, озеро могло оказаться колоссальным... В этот момент мои размышления были прерваны внезапным креном лодки; нос ее ушел чуть глубже в воду, и в наше суденышко плеснула вода. За моим сдавленным восклицанием последовал отрывистый окрик профессора и невнятные извинения Прескотта, который зацепился веслом за страховочный трос.
Однако перерыв был своевременным, и я внимательней огляделся вокруг, отметив, что вода фосфоресцировала с прежней интенсивностью; продолжалось и незначительное приливное движение, а туман немного отступил с поверхности, и наши две лодки плыли теперь в чистой круглой области протяженностью около полумили. Свет все так же лился сверху, и казалось, что мы плывем под тусклым земным небом, а теплый бриз, который постоянно дул с севера, как мне почудилось, немного усилился.
При этом я ощутил слабую вибрацию, будто где-то вдалеке работала огромная машина, чья пульсация походила на биение сердца. Я взглянул на Прескотта и понял, что он тоже ощутил это; поглядев вперед, я увидел, что наши спутники на другой лодке прекратили свои энергичные гребки, подняли весла — вода огненными каплями стекала с их лопастей — и стали внимательно прислушиваться.
К моему удивлению, Ван Дамм почти сразу же опустился на колени и принялся яростно строчить в блокноте; поглядывая на наручные часы, он продолжал записывать свои наблюдения, касавшиеся нового явления. После этой небольшой паузы трое наших товарищей дружно опустили весла, мы с Прескоттом начали грести в их ритме, и два неуклюжих резиновых суденышка, подпрыгивая и покачиваясь на волнах, двинулись в туман.
Какое-то время мы усердно гребли, а затем, исходя из различных признаков, подтвержденных Прескоттом, сделали вывод, что находимся примерно посередине озера. Сила течения здесь возрастала, и, казалось, оно шло в общем направлении с востока на запад, что соответствовало ранее выдвинутой Ван Даммом теории. Однако течение не доставляло нам серьезных хлопот и, приняв в расчет небольшой снос, Скарсдейл со своей группой продолжал плыть строго на север; Прескотту и мне оставалось только следовать за ними.
Мы продвигались медленно, причем, в отличие от передвижения на вездеходах, не могли оценить пройденное расстояние. Не будь ведущей лодки и ее компаса, мы с Прескоттом наверняка совершенно заблудились бы в окружающем тумане. В таких условиях без навигационных средств можно было бы кружить часами. Кроме того, странное свечение как воды, так и того, что мы называли небом, вызывало своеобразное чувство дезориентации, и мы оба были рады услышать примерно два часа спустя голос Скарсдейла с головной лодки — он оповещал нас, что мы приближаемся к противоположному берегу.
По самым скромным подсчетам, мы покрывали около трех миль в час, и следовательно, ширина озера могла составлять около пяти миль: огромная площадь для подземной формации такого рода. «Море Скарсдейла» поистине оправдывало свое недавно полученное название. Мы с Прескоттом стали грести медленней и по мере приближения к остановившейся впереди лодке Скарсдейла все отчетливее слышали слабое журчание воды на берегу.
Мы медленно подплыли к ведущей лодке и стали параллельно с ней. С первого же взгляда я увидел, что здешний берег был почти точной копией того, что мы покинули утром — те же черные скалы, вода, набегающая на темный песок и фосфоресцирующая у подножия скал; туман, низко висящий над береговой линией; тусклый свет, проникающий сверху сквозь дымку пара; и песок, отступающий в скалистую даль.
Я заметил, что Скарсдейл и другие достали револьверы. Покачиваясь на беспокойных волнах, мы ждали, пока жест профессора не заставил нас всех снова взяться за весла. Поднимая пену и задевая днищами о прибрежную гальку, две лодки устремились к берегу. Мы спрыгнули на мокрый, податливый песок и оттащили наши суденышки подальше от линии воды. Как и прежде, Скарсдейл
