ни пыталась убедить себя в том, что виной моего беспокойства является моё ранение и повлекшая его стычка, едва не лишившая всех нас жизней. Девчонка источала опасность, и я, за десять лет своей жизни бок о бок с трапперскими коалициями ставшая чувствительной антенной к подобным волнам, не могла этого не замечать.
С наступлением ночи беспокойство усилилось. Все мы были на пределе своих физических возможностей: Конан и Айзек целый день несли пребывающего в бреду Данте на носилках, которые смастерили из той кушетки, на которой нашли девчонку, я и Рейнджер хотя и не несли никого, из-за серьёзных ранений рук заметно ослабли, Ингрид, раненная в ногу, сначала на удивление бодро передвигалась при помощи импровизированного посоха, сделанного из обломка металлического штыря, найденного для неё Конаном в городе, но к концу дня она стала выглядеть лишь немногим лучше Данте. Мы вымотались, впереди маячила тяжёлая ночь, за которой нас ожидал ещё один день пути до Подгорного города. Мы не просто выглядели ослабленными – мы действительно являлись таковыми. Девушка же, весь день шагавшая на пару метров правее нас всех, к вечеру напротив стала выглядеть бодрее. Сидела у костра с такой ровной спиной, как будто выжидала удобного момента… Для чего? Для нападения? У неё была слишком невинная внешность. Она выдавала её мне с потрохами. При невинной внешности иметь такие злые глаза, всё равно что быть горбатой акулой, старающейся выдавать себя за дельфина-белобочку. От одного только взгляда на неё по моей коже пробегал мороз. Нет, это не нормально. То, что она молчит, то, что мы нашли её связанной по рукам и ногам, то, что она не собирается отходить ко сну после изнурительного дня, то, как она сидит и какими глазами смотрит сквозь пламя костра. Если никого не предупредить – она нам глотки перережет. Хотя, зачем ей нас резать? Достаточно завладеть продвинутым оружием одного из нас.
Я резко поднялась и отошла от костра, оставив спасённую сидеть у огня в одиночестве. Обойдя спящего Данте и дремлющую рядом с ним Ингрид, я подошла к Рейнджеру. Он, я и Конан были поставлены в караул на первую половину ночи – со второй половины меня с Рейнджером, как раненых, которым необходим сон, должен будет заменить Айзек.
– Не нравится она мне, – шёпотом произнесла я, остановившись слева от собеседника.
Рейнджер обернулся и бросил мимолётный взгляд в сторону девушки, после чего вновь посмотрел вперёд, в накрытую покрывалом ночи долину.
– Да, какая-то она странная, – наконец согласился он, и у меня от этого согласия вдруг словно камень с души свалился: значит, не я одна заметила странности. – Не переживай: всё оружие под надёжной охраной, плюс работает исключительно от наших отпечатков. – Видимо, он даже в темноте понял по выражению моего лица, что я не доверяю никакой охране – навредить можно и обыкновенным камнем, не то что продвинутым оружием – поэтому он добавил. – Я присмотрю за ней.
– Было бы здорово.
– Ночь впереди. Лучше давай поговорим о чём-нибудь отстранённом.
– О тебе.
– Обо мне? – он удивился.
– Раз уж мы будем друзьями…
– Друзьями, значит?
– Ну да, друзьями. Высокий ранг.
– Отличный ранг.
– Так что же? Расскажешь что-нибудь о себе? Обо мне ведь ты уже немного знаешь: Неуязвимая, старшая сестра, тот ещё любитель походов по пересечённой местности.
Прежде чем заговорить, он ухмыльнулся и немного подумал:
– До Первой Атаки был владельцем небольшой автомастерской. Был женат, детей не было.
– О, сочувствую…
– Да нет, она не умерла… Хотя, быть может. В общем, я не знаю, что с ней. Поженились всего спустя год после знакомства, когда нам было по двадцать семь. Я только открывал свой салон, а она была сногсшибательной блондинкой, пытающейся вести свой блог о красоте и ещё чём-то подобном. Прожили в браке почти пять лет, потом вдруг выяснилось, что она влюбилась в другого. По-быстрому развелись. Она уехала к своему новому возлюбленному в Нью-Йорк, я остался в Канаде. Через восемь месяцев случилась Первая Атака. Я занялся своим выживанием и о ней, естественно, совсем позабыл. На второй год после Первой Атаки вступил в двадцатую коалицию, с целью спасать Неуязвимых. Стал вести опасную подпольную деятельность. Дважды меня брали с поличным: один раз сумел выйти сухим из воды, соврав, что отпущенная мной Неуязвимая была младшей кузиной моей матери, во второй раз меня чуть не зарезали до смерти – спасли парни той же коалиции. Мы сбежали, примкнули к другой коалиции. Ты, кстати, могла видеть тех парней – тогда, в лесу, когда мы впервые встретились, они были со мной. – В ответ я хмыкнула и опустила глаза, не желая копаться в воспоминаниях о том, чем именно закончилась моя первая встреча с ним. – Дальше годы борьбы за выживание, хорошо замаскированная помощь пойманным трапперами Неуязвимым, потеря всех товарищей до единого – кого-то забрали пули, кого-то лезвия – и, наконец, повторная встреча с тобой.
Прежде чем заговорить, я немного помолчала.
– Теперь, вроде как, жизнь должна наладиться, да? – под треск веток, тлеющих в костре позади нас, хмыкнула я. – Ты ведь успел забронировать апартаменты? Или пришлось встать в очередь?
– Апартаментов сначала не осталось, видимо тебе отошли последние, но ночью мне сообщили о том, что одни освободились. Я успел их забронировать и даже осмотрел перед выходом. Жить я в них не буду.
– В смысле не будешь?! Ты отказался от апартаментов?! – округлила глаза я.
– Не отказался. Пожертвовал. У Дэвида и Талии скоро родится ребёнок, нехорошо им по капсулам тесниться. А мне нормально, хотя по росту и впритык.
– Ты серьёзно? – в моей груди зажглось приятное чувство, вроде неверия в то, что я действительно вижу перед собой такого необычного – доброго! – человека. – Отдал целую двухкомнатную квартиру с видом на природные просторы совершенно посторонним людям только потому, что у них скоро должен появиться ребёнок?!
– После этого они сказали, что сделают меня крёстным отцом, – добродушно ухмыльнулся бывший псевдотраппер. – По этому поводу думаю следующее: привязанность к ребёнку, пусть даже к чужому – это та ещё головная боль. Но вот что интересно: отказаться от этой роли я не смог. Потому что не захотел. Может, просто старею. Начинает хотеться чего-то большего, чем просто отдачи в пустоту. А здесь вдруг целый ребёнок…
– Да, целый ребёнок, – криво ухмыльнувшись, передразнила я.
– Кстати, ты ведь не знаешь, что Дэвида уже распределили на работу. Должность ему досталась отличная. Он заикнулся о том, что сечёт в инженерии, и его направили по этой теме в какой-то серьёзный отдел. Со
