Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 134
земли в России, – сказала Мария.
– Слишком много, – сказала Анастасия. – Едем, едем без конца … Тоска …
– Тоска? Посмотри вокруг. – Это была Ольга. – Этот лес! Река! Мы на краю света!
– Ну, я не знаю… – манерничала Настя. – Здесь очень скучно, на этом краю света.
Я пошел на голоса, не показываясь из чащи, и вскоре в просвете меж еловых лап увидел их. Они сидели у воды. Мария расчесывала волосы, Ольга уже подобрала свои наверх, Татьяна оставила разбросанными, взъерошенными. Волосы у всех едва доставали до плеч – еще не отросли после стрижки под ноль полтора года назад из-за кори. Анастасия сплела венок из травы, и он сидел у нее на голове как гнездо.
Четыре точеные фигуры – в томлении и неге.
– Мы пропахли лошадьми, – сказала Анастасия.
Все засмеялись. Ольга еще что-то добавила, и все опять засмеялись дружно и смачно, будто сальной шутке. Я не понял. Их английский был гораздо богаче моего, кроме того, у них наверняка был какой-то свой внутренний жаргон, мне неизвестный.
– Когда же кончится этот лес? Куда они нас ведут? – сказала Мария.
Не было ни беспокойства, ни досады в ее голосе – только любопытство.
– Это Бреннер нашей Олли знает, – сказала Анастасия. – Олли, спроси у него, куда он нас ведет.
Мария засмеялась. Ольга не ответила. Татьяна повернулась так, что стал виден ее профиль. Опустила голову, болтала ногой в воде и смотрела, как расходятся круги с блаженной безмятежностью, как ребенок трех лет от роду, когда бы он делал то же самое.
Ольга подняла голову и посмотрела на реку.
– Пойдемте, – сказала по-русски, – а то там все с ума уже сошли.
Встала и пошла к лагерю, не заботясь, следуют ли за ней сестры. Запела «То не вечер, то не вечер …». Плыла по колени в траве, высокая, статная. Голос ее звучал над рекой властно и нежно. И тут же в него вплелись еще три голоса.
Они парили белыми ангелами среди трав, а я крался в ельнике, то теряя их из виду, то снова настигая взглядом – легких, безмятежных – в просветах меж черных елей. Сонмы мелких мотыльков клубились над ними в лучах солнца, будто сияющие облака. Я остановился, отпустил их, потому что не мог больше, – изнемог. Настигло осознание – окончательное, как смертный приговор, – что ничего прекраснее в своей жизни я уже не увижу …
Неподалеку раздался шорох. Это не было похоже на природный лесной звук – человек осторожно переступил с ноги на ногу. Черт, а если это Каракоев! Сейчас мы столкнемся с ним нос к носу – двое подглядывающих за девками на реке.
Я не двигался и слушал и достал револьвер.
– Кто здесь? Выходи! Стрелять буду!
Тишина. Я нарочито громко переступил на месте, тряхнул рукой еловую лапу – и услышал, как тот сорвался, побежал тяжело, как лось. Я бросился за ним, не видя его. Слышал, как он скачет впереди, ломая ветки.
Шум удалялся и вскоре слился с обычными звуками тайги. Я пошел вперед и нашел следы в сосняке на толстом ковре осыпавшейся хвои. Следы – большие и глубокие лунки: хвоя не хранит четких отпечатков …
Царевны сидели вокруг Царицы и вышивали, словно гимназистки под надзором классной дамы на уроке домоводства. Наследник полулежал в своей телеге и строгал витиеватый сухой корень. Алексею было явно лучше после целого дня отдыха. Государь кругами бродил среди сосен, подолгу останавливаясь и глядя в одну точку себе под ноги.
Я рассказал Каракоеву о неизвестном.
– Может, мы вошли на территорию какого-либо коренного народа? – предположил я.
– Думаешь, это был инородец? Какой-нибудь Чингачгук – Большой Змей?
– Похоже на то. В этом районе теоретически можно встретить нганасанов, тофаларов, орочей, бурят ну и, конечно, тунгусов. Это наиболее многочисленный народ, занимающий пол-Сибири.
Каракоев уставился на меня.
– Откуда такие познания?
– Читал. Хотел стать путешественником, как адмирал Колчак.
– Они воинственные, эти племена?
– Давно уже мирные подданные нашего Государя. Скорее всего, это был охотник-одиночка. Он, может, и сам испугался.
Мы решили не докладывать Государю о Чингачгуке до возвращения Бреннера.
Вечером у костра смотрел на Принцесс, сидевших рядком. Пляшущий свет ласкал их лица, они сияли будто изнутри, и увидел их как одну в четырех лицах или четыре воплощения одной. Это было так странно, так сладостно! Да ведь я люблю их всех, признался я себе наконец. Всех и одну – по имени ОТМА. Да – такое у нее имя. Если с ударением на первую гласную, то как название далекой таежной реки. А если на последнюю, то как имя таитянки. Отма-а-а! Мне больше нравилось последнее.
Я сидел тихо, чтобы не потерять это новое ощущение, пугающее и захватывающее: так долго обманывать себя – и вдруг прозреть! Надо было свыкнуться с этим открытием, взорвавшим мозг и сердце, уместить его внутри себя. Разве так можно? Разве так бывает? Что с этим делать? Отма-а-а …
Какое-то движение за спиной – я оглянулся и увидел темную фигуру, неподвижно стоявшую под сосной. Чужак! Все тоже заметили его. Мы с Каракоевым вскочили с револьверами в руках …
Чужак сделал два медленных шага из тени к свету костра.
– Добрый вечер добрым людям, – послышался густой баритон.
Это был мужик – высокий, грузный. Черные длинные волосы, кое-как разделенные на пробор, спадали на плечи, давно не мытые и не чесанные, и такая же нечесаная черная борода покоилась на груди. Одет по-крестьянски: поверх рубахи с косым воротом длинный черный кафтан. За спиной котомка.
– Кто такой? – спросил Каракоев.
– Странник …
– Один?
– Один иду …
Отвечал неспешно, с достоинством. Я оглянулся на Государя и перехватил его взгляд, устремленный на незнакомца, растерянный, удивленный. Государыня разглядывала гостя с болезненным вниманием.
– Садись, поужинай с нами, – сказал Государь.
– Спаси Бог, добрый человек, – сказал Распутин, снял со спины котомку и сел к костру.
Я сразу назвал его про себя Распутиным. Его я видел у насыпи на станции. Или не его, а двойника, или … Я узнавал его и не узнавал … Он сел напротив меня по другую сторону костра, по левую руку от Государя. Это место всегда было свободно по негласному правилу, в то время как справа всегда сидела Государыня. И вот этот нежданный Распутин занял свободное место, будто оно было для него предназначено. Не только я, все смотрели на него, а он – ни на кого. Я видел его лицо через живой занавес горячего воздуха, сквозь языки пламени – и от
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 134
