— Она заболела? — набросился на него Майкл, но тут же поняв, что обращается не по адресу, извинился и, забрав газеты, торопливо бросился в дом. Чувство тревоги показывало ему, что надо спешить.
Сначала Майкл направился к дому Джин, а когда никто не открыл на его настойчивый стук, поехал прямо на почту. Его мучило странное предчувствие. Мускулы его напряглись, ладони стали влажными. Ее шеф подтвердил его опасения.
— Она уехала, — сказал он, пожав плечами. — Позвонила мне на рассвете и сказала, что должна срочно уехать из города.
— Уехала… — Что-то внутри оборвалось, и он помертвел. — А вы уверены?
Он знал, что никто не собирается обманывать его, но это вырвалось непроизвольно.
— Конечно, уверен, ведь Джин никогда мне не лгала. Она хорошая девушка. Живет здесь недавно, но мы все полюбили ее.
— Уехала! — Майкл силился собраться с мыслями. В горле у него защекотало, он откашлялся, чтобы голос не был осипшим. — А она сказала, куда отправляется? Дала вам свой адрес?
— Нет. И не думаю, что он у нее был. Она говорила так сбивчиво, была такой расстроенной…
— Понятно. Но… как быть с ее жалованьем? Ведь ей причитаются какие-то деньги. Вы должны будете переслать их куда-то.
— Мы не говорили об этом. Она очень спешила. Думаю, она даст о себе знать, когда устроится где-нибудь.
— Пожалуйста, вы не могли бы сделать мне одолжение? — Схватив с соседнего стола листок бумаги, Майкл начал писать. — Тут мое имя, адрес и номер телефона. Если вы услышите что-нибудь о ней, хоть любой пустяк, дайте мне знать. — Он протянул листок. — Это очень важно.
Шеф, не обращая внимания на листок бумаги, внимательно посмотрел на Майкла.
— Вы тот человек, что купил дом Хилтона, не так ли?
— Ну да. Это чрезвычайно важно, чтобы вы сообщили мне, если что-нибудь услышите о ней.
— А почему?
Майкл рассмеялся бы над его тупостью, если бы все внутри у него не разрывалось от горя.
— Потому что я люблю ее! — резко произнес он, хлопнув листком о стол, и, боясь наговорить чего-то лишнего, бросился к своей машине.
Положив дрожащие руки на руль, он сделал несколько глубоких вдохов. И только когда в голове у него прояснилось, включил зажигание и нажал на стартер. Но даже и тогда в мыслях у него был такой беспорядок, что он едва не пропустил свой поворот.
Вернувшись в дом, Майкл остановился в просторном холле, не зная, что делать. Голова гудела, и он закрыл глаза от невыносимой боли, которая пронзала каждую клеточку его существа. Потом несколько раз глубоко прерывисто вздохнул, пытаясь сообразить, куда Джин могла поехать. Родных у нее ведь не осталось. Как же ему найти ее? Да и вообще, с чего начинать поиски?
Чувство безнадежности захлестнуло его. Машинально он взял почту, которую небрежно бросил на маленький столик у двери. Счета, газеты, извещение из ассоциации психологов-воспитателей… И вдруг затаил дыхание, увидев среди всей этой ерунды маленький белый конверт с его именем.
С бешено колотящимся сердцем он разорвал запечатанный конверт. Руки его дрожали, когда он доставал письмо. И тут же был сражен торопливо спешащими строчками:
8
Дорогой Майкл, возможно, я покажусь тебе малодушной, оттого что уехала, не попрощавшись с тобой, но так лучше для нас обоих. Для меня пришло время сменить обстановку, изменить свою жизнь. Ты был прав: я достигла критической точки, я оказалась в ситуации, с которой не смогла справиться. Надеюсь, что со временем ты все поймешь и простишь меня за это.
Ты заслуживаешь лучшего, гораздо лучшего, чем то, что я могу тебе дать. Ты чудесный человек, у тебя золотое сердце, и тебе нужна женщина, жена, которая сможет дать тебе ту любовь, которой ты достоин. Я не могу.
Я никогда не забуду ни один миг из тех, что мы пробыли вместе. Это навсегда останется со мной, как и надежда, что ты обретешь то, что ищешь, в самом ближайшем будущем.
Внизу стояла подпись: Вирджиния, но еще ниже был небольшой постскриптум:
Почему бы тебе не познакомиться поближе с Уитни или Кейт — они обе чудесные. Моя душа успокоится, если я буду знать, что ты в заботливых руках.
Рука с письмом безвольно упала, а сам Майкл опустился на нижнюю ступеньку лестницы, возле которой стоял. Яркий солнечный день внезапно показался ему тоскливым и мрачным. Он не мог представить себе будущего без Джин, не мог поверить, что потерял ее.
Поднеся письмо к лицу, он ощутил тот легкий аромат, который всегда ассоциировался с ней. Аромат жасмина, тот сладковатый, возбуждающий аромат, который так будоражил его.
Он вздрогнул. Как глупо, как все чертовски глупо! Две жизни… разбиты! Она была не права, не права во всем, что натворила. Несправедлива и к нему, и к самой себе!
Гнев закипел в нем, гнев и досада на такую несправедливость судьбы. Рывком поднявшись со ступеньки, уже по дороге к двери, он сунул письмо в карман. Он найдет ее, черт побери! Найдет, во что бы то ни стало!
Но это было легче сказать, чем сделать.
Сначала он направился к ее квартирным хозяевам. Дверь открыла приятная миловидная женщина средних лет, которая сразу узнала его. Хотя формально они не были знакомы, хозяйка знала его как мужчину, который много времени проводит с Джин. Ему не потребовалось даже объяснять свое присутствие: его расстроенное лицо говорило само за себя.
— Мы разговаривали с Джин сегодня утром. И выглядела она ужасно. Было видно, всю ночь плакала.
Сердце Майкла болезненно сжалось.
— Она сказала что-нибудь?
— Сообщила, что должна срочно уехать и что заплатит за квартиру за весь сентябрь. Сказала, что пока не устроится где-то, оставит здесь вещи.
— Она все оставила?
— Не знаю, по правде говоря. Поскольку она будет платить за квартиру, я не вправе осматривать ее.
— А можно, я зайду? Разумеется, я ничего не трону, но, может, найду что-нибудь, что даст мне нить в поисках ее.
Ее квартира была точно такой же, как всегда. Похоже, она не взяла ничего, кроме своей одежды. Ясно было, что она торопилась.
Майкл встретился с Уитни и Кейт, но не с той целью, о которой писала Джин. Обе женщины ничего не знали о ее исчезновении и были ошеломлены. Он подолгу разговаривал с каждой из них, вникая вновь и вновь в каждую мелочь, которая относилась к ее прошлому, в надежде, что какой-нибудь пустяк подскажет ему, куда она могла уехать. Но все безрезультатно.
Вечер он провел дома, моля, чтобы Джин одумалась и позвонила. Потом решил заявить о ней в полицию как о пропавшей без вести. Но вовремя одумался, понимая, что это довольно глупо. Джин была взрослой, и могла распоряжаться своей жизнью, как ей вздумается. Полиция не стала бы заниматься ею.
