— Вы абсолютно правы, мисс Берни. Я не должен быть таким пессимистом. Этот портрет может стать моим триумфом. Если бы вы чуть-чуть подняли подбородок. Пожалуйста, скажите, когда вы устанете. Тогда мы выпьем чаю.
После часа работы они приготовили чай на темной холодной кухне. Мег настояла на своем и вымыла гору немытой посуды, подумав про себя, что со стороны Ганса было очень глупо мириться с таким положением вещей в доме. Затем она отнесла поднос с чаем в мастерскую, пока Ганс ставил поднос поменьше возле дверей мисс Берт. Он громко постучал:
— Мисс Берт! Ваш чай! А как вы себя чувствуете? Вы можете выйти?
Голос Ганса был сочувственным и терпеливым. Мег немного удивила и опечалила маленькая пародия, потому что мисс Берт даже не потрудилась ответить на настойчивые расспросы Ганса, хотя Мег слышала, как та двигается по комнате. Что-то гремело внутри, как будто женщина и впрямь была слепа и постоянно на что-то натыкалась. Но дверь так и не открылась, пока возле нее стоял Ганс.
Он пришел в мастерскую.
— Сейчас она заберет свой поднос. Не хочет, чтобы ее видели в таком состоянии. Я сказал ей, что вы придете, и она стала еще более неуловимой. Если это подходящее слово. — Он подмигнул Мег. — Мисс Берт подкармливает птичек, а я кормлю ее, как большую птицу. Жизнь такая странная штука.
Во всяком случае, в этом доме, подумала Мег и обнаружила, что стала такой же любопытной, как Саймон в отношении мисс Берт.
— Я могу поговорить с ней через дверь? Может быть, она впустит меня в комнату, поскольку я женщина. Откуда вы знаете, что она на самом деле здорова?
— Вы слышали, как она ходит. Она здорова, за исключением рассудка. Если в этот раз она станет еще хуже, я отправлю ее к сестре. Я больше не могу нести за нее ответственность.
Мег не удивилась, когда увидела Саймона на другом конце улицы, выйдя из дома Ганса. Она догадалась, что он будет за ней наблюдать. Мег не понимала, почему ей должно было доставлять удовольствие его присутствие, так как его внимание занимала не только она. Его интересовали и другие вещи. Ночная деятельность Клайва, например, или развитие способностей Ганса.
Никто в деревне не мог понять, что из себя представлял Ганс, кроме мисс Берт, слонявшейся по комнате. И ее Мег не смогла увидеть…
Саймон разговаривал с пожилой женщиной, но когда заметил, что Мег подошла, он прервал беседу и направился к ней.
— Ну что, ангел?
— Не называйте меня так! — попросила Мег.
— Тема становится слишком утомительной? Как поживает маэстро?
— Прекрасно.
— Как удались подготовительные этюды?
— Он мне их не показал.
Саймон кивнул, ничему не удивившись.
— Вам следовало настоять. Я вам говорил об этом.
— Зачем? Чего бы я этим добилась?
— Полагаю, вы правы. Пока ничего. Вы хорошо разбираетесь в живописи?
— Вообще не разбираюсь.
— Жаль, — коротко ответил Саймон.
— Саймон, что это? Вы постоянно подстерегаете меня и засыпаете кучей вопросов. Это сбивает с толку.
Саймон улыбнулся, глаза весело сверкнули.
— Вы встретились с мисс Берт?
— Нет.
— Вы пытались?
— Ее дверь была заперта. Я пыталась попасть в комнату, пока Ганс не видел. У меня была всего минута. — Мег взглянула на лицо Саймона, теперь внимательное и спокойное. — Вы думаете, ее не было в комнате? Она была. Я слышала, как она там ходила. Она взяла свой поднос с чаем. Но кошка была в студии, — добавила Мег задумчиво.
— Я только что разговаривал с соседкой из дома напротив, — сказал Саймон. — Она иногда может видеть, что происходит в комнате мисс Берт. Она говорит, что видела только старую женщину, стоящую там. Но она, похоже не двигалась. С другой стороны, — сейчас Саймон, казалось, оценивал свидетельства, — птичкам, как обычно, насыпали корм на подоконник. В старой леди был элемент садизма. Она кормила птичек, чтобы ее кошка могла ловить их.
— Но кошки в комнате не было, — напомнила Мег.
— Так вы мне сказали.
— Все равно, Саймон, это не наше дело. Если Ганс предпочитает мириться с такой эксцентричной дамой, это его проблема. Что происходит в доме Ганса, нас не касается.
— Да, вы абсолютно правы. И если Клайв хочет зайти к нему поздно ночью, чтобы забрать один из шедевров Ганса, это тоже нас не касается.
— Так он этим занимается ночью? — воскликнула Мег.
Саймон от души рассмеялся.
— Я вас заинтриговал. Значит, Клайва не было дома, и вас это заинтересовало. Но вы достаточно честны, если не хотите об этом говорить.
— Это его дело! — настаивала Мег. Но в ней снова проснулось интуитивное подозрение. Она внезапно увидела Клайва, сидящего за столом, усталого и задумчивого. Если он всего-навсего перевозил картины, почему он был так расстроен? Может быть, одна из них была с изображением Луизы? Тот самый портрет, про который Ганс сказал, что он недостаточно хорош… Может быть, он решил спрятать его.
Саймон дотронулся до ее руки.
— Старина Ганс — это Синяя Борода. Он начинает ненавидеть женщин, которых не может написать так, как ему хочется, поэтому он увозит их в мешках.
Несмотря на то, что Мег поняла, что Саймон опять шутит, она вздрогнула.
— Вы болван! Это совсем не смешно. И во что втянут Клайв?
— Действительно, во что? Это загадка.
Несомненная серьезность в голосе Саймона взволновала Мег. Но через мгновение он весело сказал:
— Пойдемте, выпьем вместе с Дженни. Она развеселит нас.
Дженни сидела в баре «Краун» и была уже готова веселить кого угодно. Она достаточно много выпила, щеки ее горели.
— Я сделала это, — сообщила она, — я сделала предложение. Вы можете себе представить? Я, которая говорила, что в мире могут быть только развлечения и никаких связей и что меня только силой можно привести к алтарю.
— Дженни, только не Ганс!
Дженни, немного надувшись, посмотрела на Саймона.
— А кто же еще? Ты говоришь так, будто тебе не нравится мой выбор.
Но Саймон отреагировал моментально. Он пожал плечами и весело сказал:
— Ты идешь своим светлым путем. Это не мое дело, как говорит Мег. Но скажи нам, пожалуйста, каков был ответ Ганса?
Дженни хихикнула.
— О, он немного встревожился, бедняга. Но какой же ответ может дать мужчина? Он не так плохо воспитан, чтобы отказать. — Дженни допила коктейль и опять хихикнула. — Я возвращаюсь к нему в дом, чтобы оформить сделку. Я, конечно, не знаю, на что мы будем жить до тех пор, пока Ганс не создаст шедевр. Мне придется остаться в библиотеке.
