несколько её птиц запутаются. Она не могла позволить себе потерять больше, чем уже потеряла.
Рейвен оставила халат развязанным и поплелась обратно в ванную. Глубоко вздохнув, она распахнула дверь. Её встретила простая ванная из трёх предметов — пустая.
Облегчение разлилось по её венам. Рейвен опустилась на пол и рассмеялась. Что она теперь должна делать? Остаться в месте, которое, как она знала, и которое было скомпрометировано? Вернуться к родителям и подвергнуть их большему риску? Позвонить Коулу и попросить его снять её стресс с помощью какого-нибудь эпического сексуального исцеления тёмного повелителя фейри?
Ммммм. Вариант номер три, пожалуйста.
В её комнате зазвонил телефон. Рейвен сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем вскочить на ноги, чтобы найти устройство. Он лежал на одеяле, похожем на облако. На экране появилось изображение Рейвен и Меган. Они сделали снимок пару лет назад после того, как пробрались на какое-то случайное музыкальное мероприятие в общественном зале. Их сморщенные идиотские лица точно показывали, насколько они были пьяны.
Рейвен улыбнулась и нажала на зелёный кружок.
— Привет, детка, как дела?
— О, слава богу, я думала, что ты мертва, — голос Меган, обычно более низкий и хриплый, прозвучал пронзительно и театрально.
Рейвен фыркнула, стряхивая напряжение от обыска в квартире. Несколько минут назад она определённо чувствовала, что её жизнь в опасности.
— И телефонный звонок спас бы меня?
— Ну, это всё, что у меня есть. Прими это или откажись.
— Я почти уверена, что у тебя всё ещё есть шоколадные батончики и картофельные чипсы, припрятанные за мешком с мукой в кладовке. Вместо этого я возьму их.
— Прочь от моей заначки, женщина.
— Ты всё ещё прячешь их от своих детей?
Рейвен зажала телефон между плечом и щекой и вернулась к входной двери, чтобы дважды проверить замки. Она подвинула угловой столик, чтобы сесть перед дверью.
— Ты тренируешься?
— Нет, а что?
— Ты хрюкаешь.
— Нет.
Она закрыла рот и ещё немного подвинула стол. Ворчание. Шшшш. Она была идеальным образцом женского облика. И теперь, если кто-нибудь снова вскроет её замки, дверь опрокинет стол и предупредит её.
— Перестань уклоняться и ответь на вопрос.
— Нет, только от одного. Тео ещё недостаточно взрослый, чтобы следовать за мной и выпрашивать угощения.
Рейвен поплелась в ванную и вымыла руки, снова зажав телефон между ухом и плечом. Затем она сняла контактные линзы, которые были сухими и прилипли к глазным яблокам. Рейвен поморщилась и вытащила их.
Ааааа. Гораздо лучше.
Она выдавила несколько глазных капель. Прохладная жидкость покрыла её глаза и начала щипать, прежде чем избавить её от колючего, усталого ощущения. Завтра утром она поставит новые линзы, но, по крайней мере, до конца сегодняшнего дня у неё будет некоторое облегчение.
Рейвен улыбнулась, представив, как Меган прячется от детей в кладовке, набивая рот нездоровой пищей.
— Это только вопрос времени, когда Тео тоже это поймёт.
— Я в курсе, — сухо сказала Меган.
— Моя мама сказала, что столкнулась с тобой.
Рейвен собрала свой арсенал принадлежностей для тщательного мытья и положила их на край ванны.
— Да. Впервые я сбежала из дома одна с тех пор, как родился Тео.
В животе у неё образовалась яма.
— О, Меган, мне так жаль.
— Почему? Это было потрясающе.
— Нет, я плохой друг. Я давно не была у тебя и не присматривала за детьми.
Меган драматично вздохнула.
— Есть только одна вещь, которую ты можешь сделать, чтобы загладить свою вину передо мной.
— Всё, что угодно.
— Приходи ко мне на кофе.
— Сделано, — в любом случае, она не хотела здесь оставаться. — Мне просто нужно сначала соскрести грязь.
От хриплого смеха Меган завибрировал её телефон.
— Я не могу дождаться этой истории.
* * *
Два глубоких карих глаза, как у лани, смотрели на Рейвен с обожанием. Сладкий запах детской присыпки окружал его, как невидимый щит. Паника охватила её изнутри, когда она сжала в руках мягкого младенца. «Если бы его голова наклонилась чуть больше, она бы отвалилась?»
— Нужно лучше поддерживать шею? — проревела она в направлении кухни.
Давно пора было навестить одну из её лучших подруг. Они жили на расстоянии всего в тридцать минут ходьбы, и всё же их жизни, казалось, направляли их в разные стороны. Однако, несмотря на долгие промежутки между встречами, они всегда возвращались к тому, на чём остановились, как будто время не прошло.
Меган хихикнула из другой комнаты.
— Больше нет. Ему шесть месяцев.
— Ты уверена?
Рейвен посмотрела на воркующего малыша. По его подбородку потекла тонкая струйка слюны. В кои-то веки Рейвен не была в своей униформе служащей и не была мокрой от пота. Вместо этого она была чистой, по крайней мере, относительно, и в удобной одежде, в своём любимом платье макси. Обычно она предпочитала активную одежду. Красивые вещи, такие как платья и сумочки, быстро стали обузой в её жизни или пропали во время смены. Конечно, Теодор позаботился о том, чтобы срыгнуть и обслюнявить её в течение первых пяти минут её визита. Вместо того чтобы пахнуть, кокосовым средство для мытья тела, от неё теперь воняло кислым молоком.
— Он ребёнок, а не старинный фарфор. С тобой всё будет в порядке.
Сын Меган, он же проблема, обёрнутая миловидностью, повернул голову в направлении голоса своей мамы. Когда она вошла в комнату с двумя кружками, наполненными горячим, пахнущим небесами кофе, он взмахнул руками и наклонился вперёд.
— Ух, ты!
В одну минуту он удовлетворённо сидел на руках Рейвен, как сладкий пончик, а в следующую — попытался взлететь с её колен, как какой-нибудь птенец, готовый для своего первого полёта.
— Не сегодня, приятель, — Рейвен знала всё о полётах и о том, как в них потерпеть неудачу. — Итак, как идут дела?
— О, ну, как обычно. Самым ярким событием моей недели был поход в продуктовый магазин в одиночку. Это был отпуск.
Меган поставила кружки на стол и вздохнула. Она протянула к нему обе руки. Тео булькал и гулил, бросаясь всем своим весом на маму.
— Держи.
Рейвен с радостью передала маленького херувима. Она не ненавидела детей. Совсем наоборот. Воспоминания о том, как она обнимала своих младших брата и сестру и помогала маме с ними, когда они были маленькими, зажгли в ней теплоту. Но она была ребёнком, и это было очень давно. Теперь, когда она стала старше и лучше осведомлена о том, как запутан реальный мир, чужие дети заставляли её нервничать. Эти дети появились на свет, хорошие и новые. Она не столько беспокоилась о том, чтобы уронить
