Мужчины обладают властью, женщины ее лишены. Мужчины рациональны, женщины истеричны. Не важно, кто ты – жестокий агрессор или законопослушный полицейский: мужчины с обеих сторон баррикад в войне за жизнь Монсон донесли до женщин свое мнение. А когда за Роки внесли залог, это стало для Мишель еще более важным знаком. В этот раз Я не просто сильнее тебя: для системы моя свобода важнее, чем твоя безопасность. Роки манипулировал, кем только мог, чтобы не потерять свободу – в этот раз Гордоном и Сарой, – и таким образом сохранил контроль над Мишель. И сейчас это не просто контроль; это контроль и ярость.
И в этих небольших отдельных эпизодах Роки показал жене нечто гораздо более важное: если она попытается сдержать его, попытается использовать систему против него, то он победит, и если Мишель этого не понимает, то он убедится в том, чтобы до нее дошло, он обострит ситуацию и заберет самое ценное, что у нее есть: детей.
И Мишель сделала то, что многие годы делают другие жертвы. Это неосознанный поступок, но именно он является последней отчаянной попыткой спасти себя и детей от мужчины, который всегда был опасен, а сейчас опасен, зол и страшен в гневе. Он превратился в медведя. И Мишель перешла на его сторону. Она вновь обратилась к системе и попыталась продемонстрировать свою преданность, отказавшись от запрета на приближение и отозвав собственное заявление. Мишель попыталась вернуть себе милость Роки, выиграть немного времени, чтобы придумать безопасный способ уйти. Иначе говоря, Мишель Монсон Мозур абсолютно точно не собиралась оставаться. Она была жертвой, которая пыталась понять, как ей остаться в живых, – пусть Мишель и не считала себя таковой.
Зачастую к тому времени, как ситуация накаляется настолько сильно, становится слишком поздно что-то менять, если работники судебной системы – полицейские, правозащитники, судьи – не имеют представления о контексте данной ситуации и не располагают соответствующими инструментами для ее устранения. Необходимо судебное преследование, основанное на фактических данных (а не на показаниях свидетелей, то есть жертвам не придется давать показания в суде; в следующей главе я расскажу об этом подробнее) или нужны полицейские, прошедшие подготовку по распознаванию эмоциональной и психологической динамики поведения людей в подобных ситуациях, или судьи, которые могут оценить смертельную опасность ситуации и предложить стратегии сдерживания, от которых преступник не сможет отмахнуться. Как-то раз я заполнила форму оценки рисков по данным Мишель. Она набрала примерно шестнадцать – восемнадцать баллов (ответы на два вопроса из списка мы никогда не узнаем). Это число – индикатор наиболее высокого риска убийства в контексте домашнего насилия.
Именно непонимание контекста таких решающих моментов делает вопрос “Почему она не ушла?” настолько возмутительным.
Вспомните Мишель Монсон Мозур. Вспомните любое убийство интимного партнера в любом месте и в любое время, и вы не увидите разницы: каждый раз жертва делала всё, что только могла. Она пыталась снова и снова; но вопрос не в том, остаться или уйти. Вопрос в том, уйти или умереть.
Они остаются, потому что хотят жить. Но всё равно умирают. Мишель Мозур осталась ради детей и ради себя. Она осталась из гордости, осталась из любви, осталась из страха и под давлением культурных и социальных сил, над которыми была не властна. И любой человек, достаточно подготовленный для того, чтобы оценить ситуацию целиком, понял бы, что на самом деле Мишель не осталась: она медленно, на цыпочках, кралась к свободе.
А потом они помолятся
В понедельник перед Днем благодарения Мишель забрала Кристи и Кайла из школы. Некоторое время у них в гостях была подруга Кристи, а потом ушла. Мишель накормила детей ужином. Может быть, немного с ними поиграла. Может быть, они вместе посмотрели телевизор. Мишель собиралась поехать к отцу и помочь ему убраться дома перед праздником к приезду бабушки из Северной Дакоты. Но Мишель не приехала. Примерно в пять вечера сосед видел, как Роки выглядывает в окно. Алисса звонила и звонила. В понедельник вечером, во вторник утром, днем, вечером.
С Сарой, Гордоном и Салли Мишель не общалась с сентября, с тех пор как она забрала заявление. Салли виделась с детьми только на Хэллоуин – Мишель отправила их к бабушке похвастаться костюмами. А Сара видела Роки всего один раз, в день, когда его освободили под залог; она потребовала объяснений: «Зачем ты вломился в дом к теще?» То, что Роки рассказал в ответ, так сильно отличалось от истории Мелани, что Сара, возможно, впервые в жизни поняла, «что значит быть патологическим лгуном». «Ты болен», – сказала она сыну. И это была одна из ее последних фраз, обращенных к нему.
В Биллингсе похолодало и выпал снег. Мишель сказала Алиссе, что у нее появилось больше доказательств предполагаемой измены Роки, но она не стала вдаваться в подробности. Как-то вечером перед Днем благодарения Мишель приехала к Полу с детьми и чемоданом. Она сказала, что наконец-то уходит от Роки и попросилась остаться на ночь.
Утром Мишель заставила Пола пообещать, что ни под каким предлогом не позволит Роки забрать детей. Видимо, Роки следил за домом Пола, потому что как только Мишель ушла, он уже стучался в дверь, умоляя Пола отдать ему детей всего на пару часов. Он обещал, что ничего не сделает. Просто хочет сводить детей в кино на Гарри Поттера. А потом сразу привезет их назад. И Пол ему поверил.
Ту ночь Роки провел с детьми в отеле, а Мишель чуть с ума не сошла от волнения. Она говорила с Мелани и Алиссой, съездила к Алиссе и Эйвану и провела у них много времени – раньше Роки практически не позволял ей этого. Они сидели в джакузи и разговаривали о том, что на этот раз Мишель действительно сыта всем этим по горло. Она окончательно и бесповоротно убедилась в том, что Роки никогда не изменится, и что пора от него уходить.
В воскресенье Роки снова пришел к Полу, и в этот раз он колотил в дверь руками и ногами и звал Мишель. Так же, как шесть недель назад в доме Салли, он всем весом пытался выломать дверь – следы от ударов я увижу через много лет после происшествия. В этот раз ему не удалось прорваться в дом, поэтому он сменил тактику, сказав Мишель, что Кристи дома, и у нее кровавая рвота. Конечно, Мишель хватило ума понять, что Роки лжет, но она всё равно вернулась домой, и какая мать поступила
