— и он заиграл быструю веселую мелодию. Зинка стала перед нашими девчонками и подняла руку, как дирижер.
— А теперь вместе, дружно! — скомандовал Жора и начал сначала.
Глядя в листки с напечатанным текстом, мы грянули:
На свете жил парнишка
По имени Васек.
Мальчишка как мальчишка.
Веселый паренек.
Повсюду, где работа,
Спешил на первый зов,
Он был на месте —
Тут как тут,
Всегда помочь готов!
«Эх, брат Вася,
Скажи, в каком ты классе,
Скажи, какой дружины ты,
Отличный пионер?»
Но только Васи
Не отыскать в массе —
Таких ребят немало есть
У нас в СССР!
Нин-Вас пела припев вместе с нами, улыбаясь, грозила пальцем Валерию: дескать, «и это от меня скрыл». Ребята второго и третьего отрядов подсели к тем, у кого был текст, и второй куплет уже гремел на весь лес.
Однажды Вася летом
Придумал вещь одну:
Поехал в гости к тете —
Попал на целину.
Колхоз его отметил
За хватку и за пыл,
Хотели грамоту вручить,
Но след его простыл.
«Эх, брат Вася,
Скажи, в каком ты классе…»
Теперь уже Демьян Захарович тоже пел припев и при этом многозначительно смотрел на старшую вожатую. А она подбежала к девочкам и, заглянув в листок, запела третий куплет с нами.
Когда же первым в космос
Гагарин полетел,
Парнишка смелый тоже
Без дела не сидел.
На всей земной планете
Искал его народ,
А Вася выбыл на Луну,
Вернулся через год.
Все пели припев и смеялись, а потом Зинка орала не своим голосом:
— Качать Соколова! Это он новые слова приписал!
Но меня, к счастью, не стали качать, потому что всем захотелось снова спеть песню. Второй раз исполняли ее дружно и слаженно и долго сами себе аплодировали. Зинка по собственной инициативе вышла на середину и начала объявлять номера, как заправский конферансье:
— Выступает знаменитый исполнитель кавказской лезгинки Александр Кикнадзе!
Где-то в стороне загремел барабан, и в круг с криком «асса!» выскочил Сашка. На нем был настоящий черкесский костюм, а за неимением кинжала он прикусил указательный палец. Лихо перебирая ногами, он так быстро закружился, что музыка Жоры начала отставать. Сашке тоже пришлось танец повторить на бис. Я думаю, что этим танцем он частично восстановил звание джигита, потерянное им на «скачках». Когда Сашка кланялся, то рядом с ним появился Захар с барабаном.
Пока все это происходило, Мая шептала что-то на ухо Зинке, и, когда все успокоились, та торжественно объявила:
— Новое изобретение! Художественная гимнастика в теневом театре!
Это тоже было неожиданно и красиво. За опущенным до самой земли экраном Мая, Оля и Таня делали упражнения, и все фигуры и пирамиды в увеличенном виде отражались на полотне. Потом теневой театр показал басню «Стрекоза и Муравей». Хотя это была только проба, но все загорелись и кричали, что нужно для теневого театра подготовить целую пьесу.
Вдруг Зинка подбежала к нашему отряду и дважды шепотом приказала:
— Приготовьте частушки! Приготовьте частушки!
Жора-баянист заиграл, кивнул мне, и мы с Сашкой начали первую частушку:
В нашем лагере лесном
Очень дружно мы живем.
Строем день идем встречать
И ложимся строем спать.
Ребята засмеялись и дружно подхватили припев:
Нин-Вас, Нин-Вас,
Улыбнитесь вы хоть раз!
Захар подсел ко мне, выхватил листок и заревел новый куплет:
Кто приказы отдает,
Кто путевкой лишь живет?
Кто с насупленным лицом
На линейке мечет гром?
И снова, как по команде, весь лагерь запел:
Нин-Вас, Нин-Вас,
Улыбнитесь вы хоть раз!
Нина Васильевна от неожиданности встала, а начальник лагеря прыснул в кулак. Но полетела новая частушка:
Фу-ты, ну-ты, фу-ты, ну-ты,
А в столовой ложки гнуты.
Им цена копейка штука —
Экономия и му́ка.
Теперь половина лагеря пела припев, а вторая половина хохотала. Лицо у начальника вытянулось, и он погрозил мне пальцем.
Старшая вожатая хохотала громко, до слез и приговаривала: «Ой, не могу! Ой, помогите! Ой, молодцы! Так нам и надо! Ой, ой…»
Демьян Захарович тоже смеялся.
— Здорово они нас, ничего не скажешь! Зубастая братва!
Но вот сквозь шум издали донесся крик:
— Подождите! Не кончайте, бегу!
Все обернулись и увидели, что к костру мчалось какое-то странное существо: не то чучело, не то клоун.
Жора-баянист, видимо, знал, какой это сюрприз, потому что сразу же заиграл фокстрот. Клоун, запыхавшись, ввалился в круг и начал всем телом и ногами выписывать такие кренделя, что все схватились за животы.
— Да это же Женька Быков! — закричал Сашка. — Он стилягу танцует!
Теперь-то мы все узнали Женьку. О нем в суматохе даже забыли, а он до последней минуты готовил себе костюм. Техаски с кнопками Женька привез из города, а вот пиджак мастерил здесь. Это был пиджак Валерия. На нем были нашиты цветные яркие лоскутки, и он напоминал чемодан туриста с иностранными наклейками. Брюки короткие, пиджак огромный, и Женька весь утонул в нем. Быкова не узнать было еще и потому, что все его лицо было вымазано желтой и красной краской.
От хохота все валились на землю, и только Нин-Вас с ужасом смотрела на его кривляния. Когда он выкатился из круга, Жора-баянист объявил:
— Танец — пародию на стилягу исполнял Женя Быков!
— Сам он стиляга! — сказал Захар, но на него зашикали, и все, не сговариваясь, снова затянули «Васю».
Громко и неожиданно прорезал темноту горн: «Спать, спать по палаткам!» И костер сразу начал задыхаться. Наш отряд сбился в кучу, и девчонки начали скандировать: «Тан-цы! Тан-цы!»
Нина Васильевна
