на этот раз Сювятар незаметно из её платья иголку вынула, чтобы могла девушка свиней сзывать.
Пасёт девушка свиней, видит — летят по небу гуси. Она снова, как в прошлый раз, запричитала, заплакала:
Гуси вы, гусыньки,
Постойте, погодите,
Меня, бедную, послушайте!..
Летите вы, гусыньки,
К дому моему родимому,
Передайте вы отцу Ивану,
Матери моей Марье скажите,
Что родная их доченька
У девяти братьев свиней пасёт,
За печкой живёт,
Слезами исходит.
А Сювятар-ведьма
На красном стуле в горнице сидит,
Себя сестрой величает,
А мне в лес пирог с лягушатиной дала,
В туесок берестяной помоев налила!
Выбежал брат младший из-за деревьев, где прятался, обнял сестру. Она ему всё и рассказала.
Погнали они свиней назад вместе. А уж злодейка Сювятар на дороге девушку встречает.
Заслонил брат сестру от колдуньи и сказал:
— Ах ты, злая ведьма, колдунья проклятая Сювятар! Не боюсь я тебя и сестру в обиду не дам!
А уж рядом остальные восемь братьев стоят, один к одному — рослые, сильные.
— Мы, — говорят, — тебя сейчас схватим, не помилуем, что ты нас всех — и отца, и матушку, и сестричку любимую — мучила!
Отступилась Сювятар перед девятью братьями.
Оделась их сестра в своё платье, а Сювятар пришлось в рогожу обрядиться.
Взяли тогда её девять братьев за руки, за ноги, словно верёвку узелком связали и там же, в лесу, бросили.
Собрались девять братьев со своей сестрой и пошли в путь-дорогу, к отцу с матерью, к родимому дому.
КУКАРЕКУ
Жили старик и старуха. Были они очень бедные. Старик-то совсем старый был. За какую работу ни примется — не по силам ему, не по сноровке. И не брал его никто ни внаём, ни так ни сяк. И не было у них в доме хлеба ни крошки.
Сказал однажды старик:
— Отпусти ты меня, старуха, царя славить да господам песни петь! Может, в дальнем краю я на хлеб заработаю.
— Уж какой из тебя, старик, певец! Да делать нечего, иди.
Отпустила его старуха. И отправился старик в путь-дорогу.
Пришёл в царёв дворец, там сад цветёт, птицы поют. Попросился к царю на службу.
Царь засмеялся только:
— Куда тебе, старому, в работники! Сидел бы на печи!
А старик ему говорит:
— Я бы сидел на печи с превеликим бы удовольствием, да нечего дома есть, хлебушка нет ни крошки! Оба со старухой моей с голоду помрём!
Тогда царь, над ним насмехаясь, велел старику на столб взлезть и петухом там, наверху, петь.
— Три года будешь кукарекать, — наказал старику царь: — «Кукареку, кукареку, у петуха золотые шпоры, а у царя и того лучше!» Откукарекаешь, я тебе в награду дам золотые башмаки, серебряные завязочки.
Что делать? Взобрался старик на столб. Сидел там, кукарекал, пока царь со своими придворными внизу, в креслах развалясь, похохатывал!
А как срок истёк, дал старику золотые башмаки, серебряные завязочки.
И пошёл старик к своей старухе.
Шёл он, шёл, и попался ему навстречу прохожий. Идёт, коня в поводу ведёт и спрашивает у старика:
— Откуда, старина, идёшь, куда путь держишь?
Ответил ему старик:
— Да вот ходил царя славить, господам песни петь. Пел я там шесть лютых зим, семь жарких лет, кукарекал восемь годов.
Спрашивает прохожий:
— А что тебе в награду дали?
— Дали мне в награду, — сказал старик, — золотые башмаки, серебряные завязочки.
Спросил прохожий:
— Не променяешь ли башмаки на коня?
А старик-то устал. Он и согласился:
— Что ж, давай меняться.
Сел старик на коня, поехал дальше. Повстречался ему другой человек прохожий. Этот корову вёл.
Спросил он у старика:
— Откуда, старина, коня ведёшь?
Ответил старик:
— Ходил царя славить, господам песни петь. Пел я там шесть лютых зим, семь жарких лет, кукарекал восемь годов.
— Что тебе в награду дали?
— Золотые башмаки, серебряные завязочки.
— Не променяешь ли, старина, башмаки на корову?
— Уже променял на коня, — говорит старик.
— Променяй коня на корову.
А старик-то проголодался. «Эх, — думает, — корова молочка даст, я и напьюсь, и старуха рада будет!»
— Что ж, — говорит, — давай меняться!
Променял старик коня на корову, попил молочка и пошёл дальше.
Тянет он корову за собой, тянет — опять навстречу человек прохожий: барана ведёт.
Спрашивает человек:
— Откуда, старина, корову ведёшь?
— Ходил царя славить, господам песни петь. Пел я там шесть лютых зим, семь жарких лет, кукарекал восемь годов.
— Что тебе в награду дали?
— В награду дали золотые башмаки, серебряные завязочки.
— Не променяешь ли, старина, башмаки на барана?
— Променял уже на коня, а коня — на корову.
— Тогда променяй, старина, корову на барана.
«Эх, — подумал старик, — корову-то тянуть надо, из сил выбьешься, а баран куда легче!»
Согласился старик: променял корову на барана и пошёл дальше.
А навстречу ему человек с собакой идёт:
— Давай меняться?
А старик с бараном умаялся. Говорит сам себе:
«Не сменяться ли на самом деле? Собаку-то вести совсем не надо: она сама побежит, да ещё меня, старого, беречь будет!»
Променял старик барана на собаку. Идёт, а тут прохожий с кошкой.
Старик умом раскинул: «Что, если собаку на кошку сменять? Старухе приятнее — всё кошечка домовитее, возле хозяйки сидеть будет, мышей ловить будет!»
Прохожий и рот раскрыть не успел, а уж старик сам говорит:
— Давай меняться: ты мне кошку, а я тебе собаку!
Прошёл немного, надоело кошку на руках нести да как она мяучит слушать. Хорошо ещё, новый прохожий ему повстречался, предложил кошку на брусок сменять.
Обрадовался старик, сменял кошку на брусок и пошёл с бруском своей дорогой.
Шёл, шёл, вдруг видит — у дороги озеро, а по нему две утки плавают. Загорелся старик, вспомнил молодость, размахнулся да как кинет брусок в уток.
Метил в них, да не попал! Брусок в воду угодил, утонул в озере.
Пошёл старик дальше и пришёл домой.
Старуха его спрашивает:
— Где ты, муженёк, так долго пропадал?
Отвечает старик старухе:
— Ходил царя славить, господам песни петь. Пел я там шесть лютых зим, семь жарких лет, кукарекал восемь годов.
— А что тебе, старик, в награду дали?
— Дали мне в награду золотые башмаки, серебряные завязочки.
Как услышала эти слова старуха, так к корыту кинулась скорее ноги мыть!
— Что это ты, старуха, ноги моешь? — спрашивает старик.
— Да
