каждый увидел бы как пошли трещинки, как они удлинялись, расширялись, ломая и деля существующий мир на части, на маленькие островки, которые пока что не затронуло великое тёмное заклинание.
Каждое село, город, каждый человек чувствовал эту дрожь. Дрожь земли. Дрожь и раскол Нижнего мира!
В домах билась посуда, рассыпаясь мелкими осколками, гасли свечи, рушились целые здания, хороня под своими обломками несчастных людей, от которых удача решила отвернуться уже навсегда.
Мир погружался в настоящий хаос. Люди в панике высыпали на улицы, многие пытались скрыться от ужасного землетрясения, нелепо крича, размахивая руками да ища первое попавшееся укрытие; каждый из них, кроме собственного отчаянного крика, слышал чудовищный гул, который могло издавать только гигантское неизвестное животное. Гул, преследующий их уже до самой смерти. Гул, который повергал людей в настоящий ужас.
— Какой же кошмар я творю, верно? А Бог, создавший существующий миропорядок? Миропорядок, в котором есть место только страданиям, пыткам и мукам? Я тоже создам ад для людей, но только на краткий миг. Дальше я позволю всем оказаться в Эдеме. Потерпите ещё немного, дорогие мои друзья, — руки активно жестикулировали, лоб покрылся липким потом, глаза большими арбузами смотрели на закатившееся солнце, на мрак, окутавший весь мир, на трещины, рассекающие уютные и широкие столичные дороги, на испугавшихся жителей, что выбегали из своих домов, кричали, подходили к расщелинам, из которых валил густой дым и слышался тот самый гул. Гул демонов, гул тех монстров, что некогда были простыми людьми. Это их гул поднимался сейчас над миром, это их рычание и ярость чувствовал каждый житель, пытающийся спастись от этой свирепой трясучки, от этого красного, агрессивного свечения, от этой тьмы, в которую, как в плащ, оборачивался их дом, их Нижний мир.
— Это гнев Господа… Настал час конца света! — словно зомби промолвил лишённый эмоций мужчина, падая на колени и складывая руки в молящемся жесте.
— Какой кошмар… Что же творится с миром? Через весь мой дом прошла трещина, которая будто бы ведёт в другой мир. Там кричат, там торжествующе вопят, там явно что-то страшное, — женщина трясла свою подругу, как умалишённая пересказывая ту историю, которая коснулась каждого жителя этого мира.
— Спасайся, дочка, беги отсюда. Папка скоро подойдёт, всё будет хорошо, — отец успокаивал свою ревевшую дочь, указывая ей на выход. Нога его застряла в дрожащей и постоянно расширяющейся расщелине, и мужчина не мог её выдернуть. Оставалась только смерть. Хоть рядом и лежала такая манящая пила… Мужчина подумал об этом только как о крайнем случае. Он сможет расстаться с ногой, если в этом будет необходимость.
Огороды сыпались куда-то вниз, куда-то в ад, раскрывший свои хищные пасти, стены зданий трещали и играли свою предсмертную песнь, речки стремительно вытекали в новый и прекрасный мир. Мир Демиурга. Новый счастливый мир для всех людей!
— Как же магия щекочет меня изнутри. Так приятно, так неописуемо… — наслаждался златовласый и купол засветился белым светом, тут же взметнувшимся к чёрным, уже было потухшим небесам. Каждая башня, каждая точка в фигуре засверкала, засияла, и все, видевшие эту невиданную картину, восхищённо, но не без испуга смотрели на завораживающую картину. Толщиной с купол, мощный, плотный поток света белоснежной полоской пронзал небеса. Магия в фигуре циркулировала, как кровь по венам. С сумасшедшей скоростью мана неслась по гигантским подземным коридорам, составляющим великую фигуру дьявола. Пентаграмму. Путь к вызову демонов из преисподней. Путь, ведущий только в ад.
— Она работает. Фигура и впрямь работает как живой организм. Бьётся, как сердце, — восхищался Демиург, говоря о своём детище с предыханием. Казалось, сама магия в гигантской звезде задышала, расправила лёгкие, закричала криком истинного удовольствия и восхищения.
Дым окутывал улицы, забирался в окна, противно лез в ноздри. Столица затянулась ужасной дымкой, как и бедные сёла, несчастные леса, мелкие городочки — Нижний мир погружался в серый дым, заставляющий истошно кашлять, шарахаться из угла в угол, прятаться, но всё равно вдыхать эту плотную гадость. Всё погружалось в адскую пучину. Кроваво-красный свет зажёг заполненные дымом улицы, опустевшие в тот же миг, Нижний мир засветился адским, пугающим, инородным светом и только белоснежные толстые столбы пронзали побелевшее от магии небо. Пентаграмма сшивала миры, всё шло по плану.
Земля тряслась всё сильнее и сильнее, гул становился только истошнее, а агрессивное свечение усиливалось, пытаясь достигнуть небес и даже засиять ярче великий магических башен, сейчас похожих на огромные свечи. И ведь точно. Нижний мир был тортом, а башни стали его неотъемлемой праздничной частью. Обычно свечи задували. Наверное и эти постигнет та же участь…
— Что это за свет? Мама, мне так страшно, — плакал ребёнок, прижавшийся к матери и уставший слушать этот утробный, голодный рык, становящийся всё ближе и ближе, по мере мерцания этого кроваво-закатного света.
— Не волнуйся, дочка. Природа иногда чудит. Скоро всё пройдёт. Не бойся, мы в безопасности, — женщина нежно гладила дочурку, а сама, широко раскрыв глаза от ужаса, лила собственные слёзы. Слёзы отчаяния и истинного страха.
— Господи, помоги нам! — крикнул ковыляющий по улице дед, чуть не падая от неистовой тряски, слушая и сглатывая от каждого низкого, клокочущего рыка. Дед тонул в этом сплошном свете, в этом сиянии умирающего мира, в котором тонул каждый его метр.
Деревья падали куда-то вниз, в глубокие трещины, в новые раны на теле этого мира; озёра и реки пересыхали, целые дома рушились и падали в другой мир. Мир, где люди становились настоящими дьяволами.
Фигура дышала как человек. Она пульсировала, двигалась, делая свою тяжёлую работу и медленно сливала две несовместимые друг с другом реальности. Они не менялись местами, нет. Они именно что сливались в единый пласт земли. Даже здесь златовласый обманул собственных учеников, не доживших до этого момента. Момента, когда их труды создавали настоящий конец света!
Красные горы показались из трещин, словно маленькие занозы, попавшие на мировую плоть. Ад приближался! Он был ещё ближе чем казалось каждому и каждому человеку.
В эту тяжёлую минуту даже аристократы наконец уравнялись с бедняками. Они тоже столкнулись с этим кошмаром, становились такими же боязливыми, плачущими, не верящими во всё происходящее людьми.
— Вероятно, это и есть конец! Конец нашей жизни! — ужасался аристократ ровно в тот момент, когда адская земля впилась в Нижний мир, буквально вошла в него, сливаясь с ней всё больше и больше. Красное свечение цвета алой крови достигло неба, как и пышущие жаром белоснежные лучи, начинавшие грызть, разрушать, обваливать все пять магических башен, составляющих знак Сатаны.
Весь мир утонул в новом океане —
