— Лауренсья, пожалуйста, скажи, — попросила я, когда сопровождавший нас Педро деликатно отстал на приличное расстояние, — кто был в машине вместе с Гарри?
— Зря ты не захотела в кусты, — вместо ответа пробурчала она, распахивая дверь ветхого нужника, робко прятавшегося в тени не менее ветхого сарая. — Смотри, не провались, я тебе посвечу.
Дверь кособоко повисла на единственной ржавой петле, а луч фонаря продемонстрировал щелястый пол этого сооружения с прорубленной дырой посередине.
— Я не смогу...
— Я тебя предупреждала. — Дверь нужника вернулась в исходное положение. — Давай здесь. — Лауренсья погасила фонарь, подняла юбку и присела, расставив ноги.
Я невольно отвернулась. Подобная простота шокировала меня еще в школе.
— Я потом, когда ты уйдешь, — не оборачиваясь, сказала я. — И в следующий раз, очень тебя прошу, не устраивай из этого спектакля.
— Дура. — Поправляя юбку на ходу, она пошла к дому.
Я осталась совершенно одна в темноте и одновременно в призрачно-ярком лунном свете. Мне казалось, что со всех сторон за мной следят сотни глаз, что здесь есть кто-то и вот-вот выскочит, со стуком распахнув дверь этого жуткого средневекового «удобства». Скорее, скорее, Мари, замирая от первобытного ужаса, торопила я себя.
Глава 22, в которой мне очень неудобно
— Педро, мне очень неудобно. Я уже не ребенок, чтобы бояться темноты.
— Хозяин велел охранять сеньориту, я и охраняю. — Он терпеливо ждал, прислонившись к резному столбику террасы.
— От кого, Педро?
— От нападений.
Белый крашеный дом с ажурными террасой и балконом от лунного света выглядел не то хрустальным, не то филигранно-серебряным сказочным замком, водопад на том берегу, словно наоборот, не катился вниз, а летел к небу, воздух с одурманивающими тропическими ароматами хотелось трогать руками. Деловито и совсем по-свойски далеко в джунглях перекликались ночные птицы и звери. Неужели всего лишь пару минут назад я была на грани истерики от страха?
— Педро, я, конечно, очень благодарна тебе, что ты подоспел вовремя, когда в городе мне угрожал Гарри. Но здесь-то кто может напасть на меня? Разве что ты сам. — Рядом с ним я чувствовала себя в полнейшей безопасности и даже позволила себе пошутить. — Ты же напал на меня в нашу первую встречу?
— Я не нападал, сеньорита. Я хотел познакомиться. Я не знал, что хозяин велит мне охранять сеньориту, — простодушно оправдывался здоровяк.
Мы завернули за угол.
— Педро, а кто твой хозяин? Кто он, этот большой дон Рикардо?
— Нет, сеньорита, мой хозяин маленький дон Рикардо, — туманно пояснил Педро, но я не успела уточнить, кто же такой «маленький дон» и чем маленький отличается от большого, потому что нам навстречу быстро направлялся Марега.
— Все о'кей? — громко спросил он. — Мы уже волнуемся, куда вы оба пропали!
— Алекс, честное слово, не нужно так опекать меня.
— Мы в джунглях, Мари. Здесь водятся дикие звери. — На фоне ночи он был очень красив в белых брюках и в белой рубашке, из-за расстегнутого ворота которой таинственно поблескивала золотая цепь.
— И змеи, — добавил Педро. — Опасно, сеньорита.
— Опасные дикие звери, дикие змеи и особенно дикие обезьяны, — сказала я, и мы вошли в дом.
После томного жара влажной тропической ночи нас встретила удивительно приятная прохлада полутемной гостиной, освещенной несколькими керосиновыми лампами. На краю длинного обеденного стола с ними возился папаша Шарло.
— Господа, закрывайте двери! — раздраженно бросил он. — Сколько можно напоминать! Ведь налетят же!
— Кто? — не поняла я.
— Кто угодно, Мари. Насекомые, летучие мыши, — объяснил Игнасио, помогавший старику.
Он зажег очередную лампу и поправлял фитиль. В его неровном свете лицо Игнасио выглядело таинственным и значительным, намного привлекательнее, чем прежде. Ну конечно же! Я впервые вижу его без очков!
— Здесь нет электричества? — А чему, собственно, я удивляюсь, если даже сомнительные «удобства» во дворе?
— Да все есть! — обиделся папаша Шарло. — Движок в сарае.
— Дед, ты опять про свой движок? Только шум от него. Водопада не слышно.
По лестнице со второго этажа спускалась Лауренсья в сопровождении Билла и Хулио. В одной руке Билл держал лампу, а другой приобнимал Лауренсью. Коренастый кудрявый Хулио завистливо смотрел на них. Педро сразу стал похож на грустного тифа. Зато я немного успокоилась. Похоже, Лауренсья щедро поделилась со мной кавалерами, оставив на мою долю Игнасио, Марегу и, видимо, даже тоскующего Педро.
— Чего стоишь, подруга? — Это относилось уже ко мне. — Нельзя было накрыть на стол, пока я показывала мальчикам спальные места?
Глава 23, в которой спальных мест было достаточно
Спальных мест в так называемом «бунгало» мсье Ордегри <Буквально фамилия переводится как «сплав золота с железом, серебром и медью». — Прим. пер.> — замечательная, кстати, фамилия для ювелира или фальшивомонетчика, как за ужином заметил Игнасио, ведь иностранцы всегда буквально воспринимают фамилии, — имелось действительно предостаточно.
Этот просторный дом, одних спален на втором этаже которого имелось двенадцать, выстроил в качестве загородной резиденции для своих многочисленных чад и домочадцев преуспевающий прадед папаши Шарло. А выстроил его достопочтенный мэтр Ордегри в такой глухомани вовсе не по прихоти богатого человека, а в память о своем еще более древнем предке, выменявшем эту поляну среди джунглей у вождя некоего индейского племени, обитавшего здесь с незапамятных времен.
— На связку дешевых бус или на ржавый мушкет? — предположил Марега, а Игнасио выдвинул свое предположение по поводу фамилии.
— Нет, господа, Жак Ордегри был честным человеком.
* * *
Честный человек и аптекарь Жак Ордегри, обладавший помимо фармацевтических знаний еще и незаурядными техническими способностями, унаследованными от него всеми потомками, покидая перенаселенные берега Сены, основательно подготовился к переезду за океан.
Помимо своих многочисленных талантов и рукописной книги с рецептами лекарственных препаратов, сундучка с готовой целебной продукцией, ингредиентами и инструментами для изготовления оной, он вез в Америку изрядный запас семян отборной пшеницы, саженцы лучшей виноградной лозы, а также, что очень важно для семейной легенды, перегонный куб и конечно же добрую порцию авантюризма, без которого ни один аптекарь никогда бы не решился отправиться по стопам Колумба.
Переправа на противоположный берег Атлантики заняла бессчетное количество дней и ночей. За это время семенной фонд был съеден, саженцы засохли, попутчики и команда сильно истощили аптекарские запасы, которые помогли выжить гораздо большему числу матросов и пассажиров, чем если бы с ними не оказалось честного мэтра Ордегри.
