— Что ты, черт возьми, делаешь? Кэссиди, ты с ума сошла? Ты что, ешь с меня?
— Я такая голодная. — Она ткнула кусочком картофеля ему в губы. — Хочешь?
— Пожалуй, съем.
Нащупав палочку картофеля, он аккуратно отправил се в рот. Как вкусна домашняя еда! Губы у нее раскрылись, она облизнула его пальцы, и он снова застонал.
Она притронулась к его лицу, изучая грубоватые, резкие черты. Лоб у него был высокий, скулы широковатые, губы… Она провела по ним пальцами и вдруг подумала, что ему это может быть неприятно.
— Я веду себя грубо? — испуганно спросила она, отдернув руки.
В ответ послышался смех.
— Почему ты так решила? Совсем нет.
— Ну, мои руки… Они ведь… — Она пошатнулась, и ее грудь прикоснулась к его. — Сам понимаешь.
— Ты не белоручка, милая. — Он взял ее руки и поднес их к лицу. — Но в этом мы очень похожи. Разве ты сама не заметила?
Ей было приятно слышать это.
— Ты прав, тут мы похожи.
— Мы во многом схожи.
— В чем именно? — вздохнула она.
— Сейчас покажу. — Он раздвинул ноги, и она оказалась зажатой между ними. Теперь она ощущала каждый мускул его тела. — Видишь, как мы подходим друг другу.
— Но тебе вряд ли удобно, когда я так уселась на тебя? — запротестовала она.
— Неужели ты сама не понимаешь? Ты же совершенна. Ты подходишь мне лучше, чем любая женщина, которую я знал. — Он прижал ее к себе и поцеловал. — Ты можешь сидеть на мне, когда пожелаешь: когда идет снег или палит солнце, когда выдался тяжелый день или на душе кошки скребут. Если тебе некуда идти, мои объятия всегда открыты для тебя, любимая. Даже когда мы станем старыми и седыми и я уже не буду таким сильным, они все равно будут ждать тебя.
— О, Тай! — Он почувствовал слезинки у себя на лице и опять рассмеялся.
— Один Бог знает, почему я решил жениться на женщине, которая все время плачет. Но я это обязательно сделаю. — Он поцеловал ее, потом еще раз. — Сегодня я опять делаю тебе предложение, любимая. Если ты сможешь отказать мужчине, который лежит перед тобой на спине, весь в сале и чипсах, то ты — упрямейшая женщина в мире. Но ты…
Что-то зашумело, и дверь открылась. Луч света озарил комнату. Стал виден весь окружавший их беспорядок.
— Ну, дела! — произнес кто-то очень тихо. Кэссиди попыталась освободиться из объятий Тая, но он удержал ее.
— Хатч? Это ты?
— Ой, мама, что случилось?
— Свет погас, я ничего не видела и споткнулась. Она явственно услышала всхлипывания.
— Но где же ваши свечи? Вы ведь должны были зажечь свечи!
Тай рассердился не на шутку.
— Ну, парень, если я прознаю, что это ты подстроил со светом, то ты поплатишься. Ясно?
— Ай-ай-ай!! — Малыш кинулся прочь, и спустя минуты две свет вспыхнул вновь.
Тай помог Кэссиди подняться. Ковер был безнадежно испорчен. На полу валялись ломтики картофеля, ошметки салата, изломанные розы, разбитая посуда.
— Черт побери!! — пробормотал он. — Смотри, сколько посуды разбилось. Хорошо еще, что мы не порезались.
Кэссиди в ужасе оглядывала изуродованную комнату. Это она во всем виновата. Зачем она только согласилась здесь остаться?! Как могла она совершить такую ошибку?!
— Я заплачу за все. Я сама вычищу ковер… Он бросил на нее сердитый взгляд.
— Если ты скажешь еще хоть слово на эту тему, то тоже получишь. Я не собираюсь брать с тебя плату за всякую ерунду. Ясно?
Она подняла с пола разбитый бокал.
— Одни стеклышки.
— С Хатчем я завтра побеседую, взбучку он получит. Кстати, может, здесь еще осталась пара целых тарелок? Примем душ и все-таки поужинаем минут через десять?
Она послушно кивнула.
— Думаю, лучше будет воспользоваться одноразовыми тарелками.
Оба они молчали некоторое время, потом Тай рассмеялся.
— И пластиковыми вилками.
— А для вина — целлофановые стаканчики, — улыбнулась она.
Широким жестом он указал ей на дверь.
— Иди мойся. И не беспокойся обо всей этой пакости.
— Я постараюсь не так сильно беспокоиться. — Она задержалась в дверях. — Кстати, спасибо, что ты заправил мою машину. Это было так мило с твоей стороны.
— Мне хотелось, чтобы ты вернулась, — ответил он с легкой иронией.
— Ты всерьез полагаешь, что бензин кончился? — Кэссиди едва успела отвести машину на обочину, как двигатель чихнул последний раз и заглох. — Как он мог закончиться? Я заполнила бак доверху на обратном пути из Сан-Антонио три дня назад.
— Посмотрим. Три дня назад. — Тай нахмурился. — Правильно. В тот самый день, когда ты ездила по делам. Припоминаю.
— Именно, по делам. — Она с вызовом скрестила руки на груди.
— И одним из этих дел было заправить бак. — Тай указал пальцем на стрелку прибора. — Когда эта стрелочка указывает на Е, это значит, что бак пуст. Разве Хатч тебе этого не объяснял?
— Говорю же тебе, что бак был полон, когда я вернулась. — Она продолжала стоять на своем. — Он должен был быть полным. Видишь эту букву Ф наверху. Это сокращение от «ФУЛЛ». Значит, этот чертов бак был полный.
— Ах, ты моя красавица, — усмехнулся он. — Вот и ты начала чертыхаться. — Черт вас всех побери! Что мне остается делать? Раньше я никогда не ругалась!
— Так, и в этом виноват я?
— Но ведь это ты предложил взять мою машину для поездки в город.
— На то была причина. Я хотел, чтобы мой механик хорошенько осмотрел ее, пока мы будем делать покупки. Если ты все еще собираешься уехать в Джорджию, я хочу, чтобы ты и в самом деле туда доехала.
— Большое спасибо. А теперь у нас кончился бензин на середине пути, словно у парочки тинейджеров на первом свидании. — Ее серые глаза метали молнии. — Почему ты так далеко живешь? За что ты так не любишь цивилизацию?
Он пожал плечами и уперся ногой в дверь.
— Не люблю жить впритык с соседями. — После хорошего толчка дверь открылась. Он потянулся к заднему сиденью и достал пакет с покупками. — Выходишь?
Некоторое время она безуспешно сражалась с дверью, потом решила выбраться через водительское место.
— Как далеко до ранчо?
— Не так уж далеко. Миль двенадцать — пятнадцать. Если поторопимся, поспеем к ужину. — Заметив испуг у нес на лице, он едва не рассмеялся. — Я шучу, милая.
Она облегченно вздохнула.
— Так до дома не пятнадцать миль?
— Нет, это правда. Но, думаю, нас обязательно кто-нибудь подбросит.
