Однажды, занятый своими невеселыми думами, он сидел на берегу Дуная и временами поглядывал на купавшегося в реке мальчика.
Отец подростка тоже находился у воды и любовался силой и ловкостью сына.
Вдруг тот стал звать на помощь. Судорога свела мальчику ногу, и он стал тонуть.
Отец прыгнул в воду. Но плавать он не умел, и вместо того, чтобы спасать ребенка, сам потянул его ко дну.
Франц — так звали сына старушки — был отличным пловцом, так как в детстве часто купался в Рейне.
Ему удалось вытащить из воды и сына, и отца.
На следующий день незнакомый человек вручил ему двенадцать тысяч франков. Франц хотел было тут же вернуть деньги, получать которые за добрый поступок ему было совестно.
Но спасенные им отец и сын уехали, и никто не знал, кто они и куда лежал их путь.
Францу уже не в чем было себя упрекать, и с богатством в двенадцать тысяч франков — но еще более богатый раскаянием! — он возвратился к матери.
Еще долго сын и мать беседовали у очага. Многое им нужно было сказать друг другу, и о сне они не помышляли.
Лия же уснула сразу, как только мужчина закончил свою повесть.
Ей приснился тот же сон, что и в доме угольщика. Она увидала тот же сад, те же цветы, тех же бабочек и ангелов.
На этот раз ангел слез позвал ее, и протянув жемчужину, сказал:
— Вот эта бесценная жемчужина, о которой я тебе говорил. Она состоит из слезы материнской любви и слезы сыновнего раскаяния. Положи ее на грудь отца, и он сможет заплакать, а его сердце будет излечено.
Девушка от радости даже проснулась.
Видение исчезло.
Лия подумала, что это был такой же пустой сон, как все остальные, и с грустью в душе стала ожидать наступления дня.
Солнце поднялось и разогнало туман.
Лия тут же собралась в дорогу.
— Погоди, дитя мое! На дорожку следует поесть. Теперь я тебя хорошо накормлю, ведь мы больше не бедняки. А после завтрака Франц выведет тебя на дорогу.
Пока Лия завтракала, старушка занималась устройством постели для сына, не спавшего всю ночь. И вдруг среди листьев, на которых спала гостья, заметила жемчужину.
— Возьми, детка, — сказала она, вручив находку Лие. — Ты, наверно, потеряла ее. Это очень дорогая вещь.
— Ах! — вскрикнула девушка. — Это жемчужина ангела.
И, встав на колени, возблагодарила Бога.
Закончив молитву, Лия попросила проводить ее, что Франц и сделал, как было обещано. А на следующий день графская дочь уже стучалась в дверь родного дома.
На пороге ее встретила заплаканная старая кормилица отца.
— Боже! Что случилось?.. Отец жив?
— Жив, но одной ногой уже в могиле. Он ждал вас вчера, госпожа, но вы не пришли, и он решил, что либо на вас напали дикие звери, либо вы свалились в пропасть. Страдания его ужасны. А поскольку плакать ваш батюшка не может, слезы задушат его.
— Где он?
— У себя. Как видно, Богу было угодно, чтобы вы как раз успели получить благословение и последний поцелуй!
Не дослушав кормилицы, девушка взбежала в покои отца.
— Батюшка! Я здесь! — крикнула она с радостью и тревогой.
Умирающий граф Балдрик с трудом протянул к ней руку и прошептал:
— Ради Бога, прости меня, доченька… Я умираю…
Но в тот же миг Лия положила ему на сердце принесенную жемчужину.
Отец вскрикнул, и поток слез хлынул из его глаз. С невыразимой радостью в голосе он произнес:
— Ах, слезы… Какое счастье! Благодарю Господа Бога нашего и тебя, доченька!..
Граф Балдрик прожил еще немало лет, проливая слезы как в горести, так и в радости.
Тщеславная Тини
Тини была самым крошечным существом, какое только можно себе представить. Даже обыкновенная восковая кукла могла бы пожалеть ее. Потому-то эту девочку и назвали Тини, желая подчеркнуть ее необычайную миниатюрность. Большого труда стоило бы вам всунуть в ее башмачок даже мизинец! И матери Тини приходилось вязать чулки для дочери самой, потому что никто не хотел за это браться.
Как видите, дорогие дети, прозвище «Тини» девочке было дано совершенно справедливо. Со временем ее настоящее имя забылось. Я, например, его не знал никогда. Впрочем, для нашего рассказа это не имеет никакого значения, поскольку речь пойдет не об имени, а о характере Тини. Дело в том, что если имя этой девочки было маленьким, то тщеславие ее было огромным. Надо сказать, этим недостатком Тини была обязана своей матери, слишком увлекавшейся украшением дочери.
Нарядившись, Тини прохаживалась под окнами соседей, чтобы услышать их похвалы, а те по доброте душевной всякий раз восклицали:
— Ах, какая красавица! Ах, какие у нее глазки! А что за волосы — просто чудо!..
Тини принимала все это за чистую монету, и ее тщеславие со временем достигло ужасных размеров.
Не довольствуясь уже восхищением посторонних, девочка решила, что будет много лучше, если она станет любоваться собой сама.
В доме ее матери зеркала не имелось, и Тини ходила к пруду, поверхность которого была чиста и гладка, как стекло.
И вот, однажды, когда девочка с упоением глядела на свое отражение, до ее слуха долетели такие слова:
— Здравствуйте, Ваше Великое Тщеславие!
Тини подняла глаза и на противоположном берегу увидела красивую женщину с блестящими крыльями, а рядом с ней — уродливого карлика. Они весело смеялись и указывали пальцами в ее сторону.
— Вы, верно, находите себя истинным совершенством… не так ли? — сквозь смех спросила дама. — Вы в восхищении от себя!.. Но, малое создание, своей ножкой вы попираете вещи более прекрасные и совершенные, чем вы. Если станете и дальше так гордиться собой, то никогда не будете счастливы и сделаетесь всеобщим посмешищем…
Что ж, попробуем помочь вам исцелиться от чрезмерного самолюбия. Я дам вам пару крыльев. Всего на несколько часов. Но с их помощью — и на чужом примере — вы сможете убедиться, насколько это чувство пагубно.
Едва фея кончила говорить, как пораженная Тини почувствовала, что у нее за плечами начали расти крылья и поднимать ее над землей. И вот она полетела! Да так быстро, что даже сделалось страшно. Однако вскоре это новое ощущение ей стало нравиться.
Полетав в свое удовольствие, Тини сложила крылья и опустилась посреди диких цветов рядом с совой, по всей вероятности, прятавшейся от дневного света.
