Взял бы Мастораву, но она худа и суха, темна лицом, как земля, и волосом черна. То ли дело — Ведява! И пышнотела, и белолица, и волосы у нее как чистое золото. Пошел Мастор-паз свататься. Подумала Ведява и сказала: «Я согласна быть твоей женой, но свободы своей не отдам, озера своего не покину, из своих палат не уйду. Хочешь — возьми меня, не хочешь — оставь меня!» Согласился Мастор-паз на ее условия, сели они за стол пировать. Много выпили пуре, стали песни петь, затем плясать, а потом заспорили, кто из них будет в семье главный. Слово за слово — и подрались. Ухватил Мастор-паз Ведяву за косу, а она его за бороду. Но Ведява оказалась сильнее. Выдрала Мастор-пазу полбороды и вытолкала его за дверь. Крикнул ей Мастор-паз: «Не возьму я тебя в жены!» И ушел в свое подземное царство.
Мать ветра Вармава — загадочное, неуловимое существо, не имеющее никакого облика. В песне о ней поется: «Без ног ты ходишь, без крыльев летаешь. Язык твой не говорит, но голос твой слышен». Вармава живет на небе со своими сыновьями — ветрами. Когда Вармава созывает их, в шуме ветра слышится свист. По отношению к людям Вармава может быть и благожелательной, и враждебной: может послать плодородный дождь, но может и раздуть пожар вместе с матерью огня Толавой.
Вирява — мать леса, где она и обитает. Облик ее может изменяться: когда она идет по лесу, то бывает одного роста с высокими деревьями, а когда выходит на открытое место, то становится ниже травы. Выходя к людям, она может обернуться обычной женщиной, кошкой или волком. Вирява охраняет все, что растет и живет в лесу: она может наказать лесоруба, погубившего больше деревьев, чем ему нужно, охотника, убившего лесного зверя для забавы; но тем, кто относится к лесу и его обитателям бережно и с уважением, она всегда поможет: укажет ягодное или грибное место, выведет заблудившегося на дорогу. Вирява — любительница сказок. У охотников было принято рассказывать сказки по вечерам у костра или в лесной охотничьей избушке, они верили, что их слушает Вирява и, если сказка ей понравится, она пошлет им богатую добычу.
Впрочем, в сказках Вирява часто предстает в образе злой лесной старухи, схожей с русской Бабой-ягой. В сказке «Портной, медведь и черт» ее появление описывается так:
«Около полуночи вдруг послышался шум. Это подъехала Вирява в ступе. Пест у ней — кнут, ухват — дуга, сковорода — колокольчик. Едет — кочергой пусть расчищает, пестом ступу погоняет, помелом след заметает, сковородником в сковороду бьет. И такой шум-звон от нее, словно свадебный поезд идет».
В этой сказке повествуется о том, как Вирява повадилась тайком пить из бочки пиво, которое сварили поселившиеся вместе в лесной избушке Портной, Медведь и Черт. Заметив, что пиво каждую ночь убывает, все трое взялись по очереди караулить вора. Медведь и Черт подстерегли Виряву, но она их «пестом оглушила, помелом глаза засорила», напилась пива вволю и улетела. И только хитрый Портной, когда пришел его черед сторожить пиво, сам стал потчевать Виряву, а когда она напилась, сказал ей по секрету, что на дне бочки лежит серебряная копейка. Как он и рассчитывал, Виряву обуяла жадность, она выпила всю бочку до дна, опьянела и заснула. Пока она спала, Портной связал ее своим кушаком и отпустил на свободу только за богатый выкуп. Однако такая трактовка образа Вирявы — редкость.
Среди этнографических записей, сделанных в мордовских селах, есть высказывание: «Вирява точно Баба-яга, но это не одно и то же. Баба-яга — враг, а Вирява — друг».
Почитались также духи-матери, связанные с домашним хозяйством: Юртава — мать дома, Венява — мать села, Банява — мать бани и т. д.
Среди домашних духов особым почитанием пользовалась Каштомава, или Пенякудава, — божество печки. От нее зависело, удастся ли хозяйке хлеб, вкусными ли получатся щи. Чтобы не обидеть ее, в печи запрещалось жечь мусор, а в праздники полагалось первый кусок свежеиспеченного хлеба бросить на угли — для Каштомавы.
Иногда в мифологических сказках упоминаются соответствующие духам-матерям мужские персонажи «атя» — отцы. Но, по мнению большинства исследователей, они появились позже, и их роль, как правило, пассивна. Исключение составляет Кельмеатя — божество мороза, повелитель снегов. В сказках Кельмеатя выступает поборником справедливости: награждает добрую и трудолюбивую девушку и наказывает ее злую, ленивую сестру; дарует удачу бедному крестьянину и отнимает богатство у жадного барина и т. д.
Поскольку мороз мог легко погубить посевы, его старались задобрить. Обряды, посвященные Кельмеате, проводились не только зимой, но и весной, когда была велика угроза заморозков, а также осенью, чтобы от мороза не пострадали озимые.
Почанин А. О. Шкатулка «Мордовия» («Земля-кормилица»), 1982 г.
Мордовский республиканский объединенный краеведческий музей имени И. Д. Воронина
У мордвы существовали и другие магические обряды, приуроченные к важнейшим этапам земледельческого цикла. Весной, перед началом сева, совершали «моление плуга»: в жертву богам приносили селезня и только после этого назначали время сева. Посеяв яровые, устраивали «моление курицы»: каждый домохозяин приносил в жертву курицу, прося у богов хорошего урожая. Особо торжественное моление происходило осенью, после окончания полевых работ. Одно из них было подробно описано в 1840 году в донесении церковным властям сельского писаря Тимофея Леонтьева, который сокрушался о том, что у многих «единоплеменных с ним жителей», несмотря на официально принятое православие, «не истребилось доселе и древнее предков заблуждение идолопоклонства»:
«Сходятся они недалеко от деревни на овраг к дубу (по-мордовски называется “ини чинь тума”, что по-русски значит “Святого дня дуб”) со съестными… припасами. Готовят тамо на пойло мед во многом количестве, варят гуся; потом расстилают по косогору полотняные полога и большие столешники; на оные раскладывают принесенные с собою припасы; при том трое или четверо из стариков наденут на себя белые холстяные одеяния… обходят один за другим раза три, касаясь руками каждой яствы и приговаривая слова по-мордовски: “Белы ноги Керемедь! По лесу ходя Керемедь! По полю ходя Керемедь! Мы тебя чтим, и ты нас сберегай!”; стоящий же позади народ и множество из женщин… делают коленопреклонение за ними и затем… отрезывают от хлеба горбушку и, положивши на оную по кусочку от всех ядений, сами сперва отведывают и передают другим, а остатки зарывают в землю».
Упомянутый Керемедь, или Керемет, — могущественное, суровое, требующее к себе особо почтительного отношения божество, известное и другим народам Поволжья (см. главу 1), которое часто отождествляется со
