семейная фотография? Было бы очень полезно для статьи. — Я с опозданием сообразила, что «готовлю» телепроект, но к счастью, Катя не обратила на это никакого внимания.
— Да, конечно! — Покопавшись в телефоне, она продемонстрировала фотографию, на которой запечатлены Симаковы всем семейством.
Конечно, Антон Симаков внешне не имел ничего общего с моим Аресом, но кое-что все-таки было: этот же молодой человек был запечатлен на фотографии у Надежды Нечайкиной. Недостающий кусочек пазла. Сын Нечайкиной, который мог знать историю Марины и Макара от матери, Антон Симаков, который мог знать эту же историю от отца и мой Арес. Скорее всего ребята решили подзаработать.
— Знаете, мне кажется, я видела ранее вашего брата! — Воскликнула я. — Сейчас, одну секундочку! — Я достала из сумки телефон. Что ж придется его включить. Во всяком случае, если Глеб еще не знает, где я, то пока доберется сюда, я уже успею поговорить с Андреем.
А если уже знает, то выключенный телефон меня не спасет. — Вот, посмотрите, узнаете их? — я сунула ей снимок. — Есть еще один проект «Синие птицы», я занимаюсь им параллельно.
— Да, конечно! Вот Антон, это Сережа, он был у нас на свадьбе, а это мой муж Павел. — Она радостно ткнула пальчиком в физиономию моего Ареса, а у меня глаза чуть не вылезли на лоб.
— Вы замужем?!
— Мне было семнадцать, когда мы познакомились. Это была любовь с первого взгляда! Как только исполнилось восемнадцать, сразу поженились. Паша у меня геолог. Сейчас в экспедиции, он бы, конечно, многое мог рассказать вам об армии.
— Так выходит вы уже не Симакова? — рассмеялась я, хотя учитывая услышанное, изображать веселье было затруднительно.
— Коломейцева.
— Наверно, любовь на расстоянии- трудное испытание. Павел часто ездит в экспедиции?
— Так далеко и надолго впервые, но он обещал, что это последний раз. Ему хорошо заплатят и мы откроем свое дело. Паша не хочет зависеть от моих родителей, хотя я лучше приняла бы помощь от отца, чем терпеть разлуку. — Катерина тяжело вздохнула.
— К счастью, современные технологии позволяют видеться на расстоянии.
— О, нет, Паша в такой глуши, там и телефон-то через раз берет, не то, что интернет! А в последний раз, он вообще с телефона товарища звонил, а свой утопил в речке. Просил не волноваться, сказал, что спускаются под землю и неизвестно, когда в следующий раз позвонит. В общем, я тут с ума схожу потихоньку.
«Интересно, она считает, он гробницы фараонов откапывает что ли?»- зло подумала я. Конечно, гневу моему не было предела. И чем больше Катя рассказывала о бреднях, которыми кормил ее Павел-Антон, тем больше я злилась на нее, на себя и на него. Сейчас, без розовых очков, я понимала, как это все глупо звучит, но еще совсем недавно сама была такой же влюбленной дурочкой, готовой скорее поверить в любую чушь, чем на секунду усомниться в правдивости его слов и действий. Правда у Кати было одно преимущество- она была законной женой. Все-таки верить мужу гораздо логичнее, чем любовнику, которого знаешь пару дней.
Поспешив распрощаться, я оказалась на улице, где наконец-то смогла глотнуть свежего воздуха. Прошла пару кварталов и рухнув на какую-то лавочку разрыдалась. С тех пор, как я поняла, что Антон, или как там его, меня использовал, старалась держаться и не впадать в уныние. Во-первых, окажись он искренен, мне пришлось бы отдать ему флешку, а значит, предать Глеба. Хоть Бессонов и мерзавец, но моего предательства он точно не заслужил. Пусть он жуткий собственник и ревнивец, а так же эгоист с признаками нарциссизма, по отношению ко мне он не сделал ничего подлого. Во-вторых, я всю жизнь корила бы себя за то, что так бессовестно прыгнула к нему в постель, и можно сколько угодно говорить о том, что этого было не избежать, но я-то знала, что получила колоссальное удовольствие, да такое, что решила повторить, а потом еще и еще. Глеб не оставил бы меня в покое, скорее всего он убил бы Антона. Можно предположить, что компромат открыл бы перед нами много дорог, и мы счастливые и влюбленные отправились бы туда, где Бес нас достать не смог бы, но боюсь такого места не существует. Да и расследуя историю Марины и Сергея Петровича, я все больше склоняюсь к тому, что это дело об изнасиловании- пустышка. Марина воссоединилась с Макаровым, и вряд ли сфабрикованное дело, могло остановить его от того, чтоб забрать любимую женщину и сына. У Леонида был какой-то более весомый аргумент. Так я убедила себя, что при любом раскладе у нас с Антоном не было будущего и его предательство освободило меня от лишних душевных мук. Но сейчас, когда я услышала Катин восторженный рассказ, увидела ее глаза, переполненные любовью, мне стало невыносимо больно. Все наши дни и ночи проведенные вместе разом всплыли в памяти.
Вот его руки ложатся на мою талию и притягивают к себе. «Моя Любовь»- шепчет, едва касаясь губами мочки уха, так что мурашки бегут по всему телу. Я запускаю руку в его белоснежные волосы и откидываю свою голову назад. Он прокладывает дорожку поцелуев, очерчивая контур шеи, спускается ниже, продолжая шептать: «Ты- само совершенство…твоя кожа, твой аромат способны свести с ума даже самого искушенного грешника…». Я отвечаю на его ласки, Антон подхватывает меня на руки и несет в спальню. Мы отдаемся друг другу до рассвета. Антон всегда нежен, каждый раз изучая мое тело, он открывает новые пути к наслаждению.
Наверно, все было слишком хорошо, что бы быть правдой. Меня должно было это насторожить. Человек проживал мои чувства и эмоции, своих у него не было. Ни разу он ни в чем не противоречил мне, будто ни своего мнения, ни своих желаний у него нет. Хотя тогда я была уверена- они просто совпадают с моими.
Тут мои мысли устремились к Бессонову. Глеб напротив демонстрировал свое превосходство и силу. Он каждый раз будто заявлял, кто здесь главный. Его сильные руки управляли моим телом, всякий раз заставляя повиноваться. Ему не приходило в голову что-то там изучать, он просто нажимал на те кнопочки, на которые считал нужным, и надо признаться, ни разу не ошибся. Мы не заботились о комфорте, не утруждали себя поисками мягкой кровати, а наслаждались друг другом там, где желание заставало нас врасплох. Это была та самая необузданная страсть, неуемная жажда обладать друг другом прямо здесь и сейчас, которая приводит к катарсису. Мы так яро противостояли друг другу, что в момент
