Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
тебя мишка и не тронул, — проворковал Иоанн. — А они злые. Им поделом. Давай покрепче обниму, чтобы не боялась…
Иоанн обнял Машу — как будто сам за ней укрылся.
Филипп вдруг воочию увидел, что душа его друга Вани — детская, и она прячется за Машу как за старшую сестру. Прячется от грозного старческого разума царя Иоанна. А разум, порабощая душу, придумал дивную и дикую повесть о Конце Света. И душа мальчика хочет уцелеть — а потому согласна на всё, даже на бармы Царя Небесного.
Сквозь просветы между кольев воеводам просунули рогатины. С гульбищ опричники начали стрелять по медведям тупыми стрелами. Медведи заревели, ярясь.
— По трое, бояре! — крикнул Шуйский товарищам.
По трое — так бились на рукопашных, в свалках. Самый надёжный способ выстоять в сумятице пешего сражения.
Ощетинившись рогатинами, воеводы прижались друг к другу спинами: Шуйский, Головин и Нащокин — и Колычев, Салтыков и Бутурлин. Медведи ходили кругами, примериваясь к людям.
Бурый с чёрными подпалинами зверь попробовал задеть лапой Головина, и Шуйский со стороны тотчас воткнул медведю в бок свою рогатину. Взревев, медведь встал во весь рост. В брюхо ему ударили рогатинами Головин и Нащокин. Медведь повалился, как меховая башня. Воеводы кинулись добивать его. Но тотчас сзади на Головина упал другой медведь и лапой скатал воеводу в кровавый ком.
Дворец взвыл от ужаса и восторга.
— О, государь, — смеясь, сказал Штаден, — ты есть новый Нерон!
— Молчи, немец, — оборвал Малюта. — А то самого за колья кинем.
Федька Басманов наклонился к Штадену и тихо спросил:
— Гриша, а кто это — Нерон?
Штаден сделал большие глаза и многозначительно поднял палец.
— Молтчи! — насмешливо повторил он.
Два медведя с двух сторон приближались к троице Колычев — Бутурлин — Салтыков. От слепого Салтыкова пользы при обороне не было. Тряся рогатиной, Бутурлин отбежал — он на себя подманивал одного зверя и оставлял Колычеву другого. Колычев рогатиной пытался попасть медведю в морду.
Вассиан пронырнул между опричников к Филиппу.
— Посмотрим, отче, станет ли кто Даниилом во рву со львами? — заговорщицки спросил он.
— Гореть тебе живьём, еретик, — не оглядываясь, ответил Филипп.
Шуйский и Нащокин рогатинами забивали медведя, который рвал Головина. Медведь осел, ткнувшись мордой в кровавую грязь, но другой зверь облапил сзади Шуйского.
Маша отвернулась и сунулась лицом в плечо Иоанна, чтобы не видеть двора и зверей за частоколом. Иоанн гладил Машу по дрожащему плечу.
— Ничего, ничего, сестрёнка, — успокаивал он. — Так им…
Колычев отвлёкся, отгоняя медведя ударами рогатины в морду, и слепой Салтыков остался один. Он нелепо махал рогатиной в пустоте, кружась на месте. Медведь мягко приблизился к нему сзади и лапой смял воеводу.
Алексей Басманов молча толкнул Ваську Грязного плечом и показал три пальца — предложил биться об заклад. Грязной сощурился на схватку и кивнул в знак согласия. Опричники быстро и незаметно хлопнули по рукам.
Колычев вытеснил медведя ближе к Бутурлину. Бросив своего зверя, Бутурлин повернулся и вогнал рогатину в бок медведю Колычева. Медведь повалился.
На гульбищах и крылечках опричники вопили, свистели, визжали.
Нащокин поскользнулся в луже крови и упал на спину. Он нелепо взмахнул рогатиной, и медведь выбил её, отшвырнув в сторону. Зверь навалился на лежащего воеводу всем весом и словно взрыл его лапами. Из-под медведя вылетела оторванная человеческая рука.
— Смотри, сына, как медведи злодеев рвут, — говорил Малюта Гаврилушке, поднимая ребёнка повыше.
Площадка, огороженная кольями, была вся вскопана ногами и лапами. Её покрывали пятна бурой грязи, куски мяса и человеческих тел. Косматыми кучами громоздились три убитых медведя. Оставались два медведя — и два человека, Бутурлин и Колычев.
Филипп оглянулся на Иоанна. Государь был в ярости. Этим израненным холопам, конечно, не справиться с двумя медведями, они сдохнут… Но они не пожелали сдохнуть сразу, положив рогатины на землю. Они сражались — сражались не с медведями, а с царской волей!
Филипп понял, что государь хотел обрушить на приговорённых нечеловеческую кару. Но потоп или огонь с небес Иоанну были не по силам. А с медведями кара вышла недостаточной. Устрашающий гнев великого государя обернулся зверством самодура в шапке Мономаха.
Бутурлин и Колычев одинаково поднимали медведей на рогатины.
Опричный дворец неистовствовал.
Маша не выдержала и снова стала глядеть на схватку.
Колычев продавил рёбра зверя и с хрустом вогнал рогатину чудищу в грудь. А медведь Бутурлина ударом лапы сломал рогатину и рухнул на воеводу.
Колычев свалил своего зверя и выдернул оружие, поворачиваясь к медведю Бутурлина — к последнему медведю. И зверь не стал рвать раздавленного врага, а двинулся на Колычева.
Филипп стоял неподвижно и медленно крестился, умоляя Господа спасти Ваньку, который, хромая, шёл навстречу медведю.
Маша как птица забилась под рукой Иоанна. Государь хотел прижать её, но Маша вырвалась и синичкой слетела по ступеням крыльца. Худенькая, она легко проскользнула между кольев ограды.
Воевода Иван Колычев, еле держась на ногах, нацеливал в грудь зверя окровавленные зубья рогатины. Раненый медведь, хрипя, встал на задние лапы.
И вдруг между человеком и зверем оказалась Маша. Она подняла перед собой икону, показала медведю и отважно закричала:
— Тебе, зверю, матушка Богородица!..
Ударом лапы медведь смахнул Машу.
Облезлая икона, сверкнув золотой искрой, перелетела частокол и брякнулась на ступень крыльца.
Маша неподвижно лежала в кровавой грязи, как платок.
Медведь упал на все четыре лапы, отвернул от Колычева и набросился на Машу.
В нерушимом беззвучии дворца, полного людей, Филипп сошёл по ступеням вниз и поднял икону.
Иоанн вскочил с кресла.
— Останься со мной! — что было сил закричал Иоанн Филиппу.
Но о чём Филипп теперь мог говорить с этим злым мальчиком?
Толпа слуг и опричников раздвигалась и кланялась, пока Филипп тихо и отрешённо, с иконой в руках, проходил вдоль частокола к открытым воротам Опричного дворца.
Филипп в одиночку шагал по улочкам Москвы к своему подворью. К груди он прижимал икону Маши. Он не замечал, что его ладонь и грудь испачканы кровью с иконы. Он не замечал, как поодаль за ним робко едет его возок.
Возница стоял во весь рост и молча размахивал руками. Так он беззвучно приказывал всем, кто шёл навстречу Филиппу, разойтись в стороны и не беспокоить владыку. Люди боязливо расступались, крестясь, а потом оглядывались. Никто никогда не видел у владыки такого страшного и напряжённого лица.
Филипп шёл мимо крылечек и поленниц, мимо часовен и виселиц, ступал по вымосткам над лужами, по торцовым мостовым. Он добрался до ворот своего подворья и застучал по доскам деревянным молотком,
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
