Наконец, внутри часового механизма добавился посторонний звук. Шипение, затем еле слышный щелчок. Зрение уловило стремительное движение руки противника. Тело само упало в левый маятник, рука потянулась к кобуре.
Раздался грохот, пуля просвистела сантиметрах в пяти от тела. Маятник, как обычно, не подвёл. И только сейчас колокол на часах известил город о точном времени. Это надо же, Здоровяк выстрелил почти на одну десятую секунды раньше. Джек успел разглядеть изумлённую донельзя физиономию негра, судорожный рывок пальца к курку. И в этот момент его собственные пальцы коснулись Смит-Вессона. Родной «сорок четвёртый русский» не подвёл.
Рэд нашёл эту модель среди трофейных вещей одного из семерых бандитиков, когда-то, казалось, несколько лет назад, расстрелянных из родной «мышеловки». Оставил его только из-за модели. Обычная ностальгия эмигранта, заставляющая покупать всё, имеющее отношение к родине. Так-то револьвер ничем особенным не отличался, если не считать не особо распространённого в Техасе калибра. Но патроны оказались не особо редкими, и Джек с удовольствием отстреливал их десятками, привыкая к оружию. Потом отстреливал, переделывая оружие. Так, например, мушку он спилил. Но не по той причине, что озвучена в известном анекдоте, а потому что не нужна. Только мешает вытаскивать ствол из кобуры. Потом подогнал детали УСМ и снова отстреливал. Менял порох на необдуманно купленный бездымный, и опять стрелял, подгоняя навеску. Сжёг таким макаром не меньше полутысячи патронов, но стал чувствовать револьвер, как собственную руку. Хотя в бою всё равно предпочитал Маузер. Всё-таки его учили, что пистолет — это оружие последнего шанса.
И вот сейчас рука, продолжая движение маятника, нырнула в кобуру, как к себе домой, зацепив по дороге спицу курка. Вынимать оружие Джек не стал. Чуть сильнее надавил, отвязанная от бедра кобура поднялась, и прогремел выстрел. Прямо сквозь дно кобуры.
В пятнадцати метрах впереди недоуменно замер Здоровяк Эби, но расплывающееся красное пятно на его груди говорило о том, что стрелять он больше не будет. Здоровяк постоял ещё секунду, затем рухнул вперёд, подняв немаленькую тучу пыли.
Для зрителей выстрелы прозвучали практически одновременно, однако Рэд недовольно поморщился. Всё-таки он успел первым, подумал Джек. Если бы не маятник, сам бы сейчас валялся точно так же.
Он оглядел ряды зрителей и заметил Амалию. Девушка была бледна, руки стиснули кружевной платок, один конец которого она сжала зубами. Рядом стоял Израэль, спокойный, как индейский вождь. А над ними, на балконе третьего этажа внимательно следила за происходящим незнакомая женщина. Джек постарался рассмотреть неизвестную зрительницу, особо не показывая внимания. Лет тридцати, пышная волна иссиня-чёрных волос. Правильные черты лица и огромные тёмные глаза. Фигуру рассмотреть не удалось, её скрывал расписной платок, очень похожий на павлопосадский, но с непривычным для России оранжевым узором. Она внимательно, даже оценивающе обвела взглядом Джека и скрылась за занавеской. Интересная женщина. Жора уловил её взгляд. Не столько любопытный, как… алчный что ли? Взгляд кошки на мышиную нору.
Впрочем, стоит ли об этом сейчас? Все дела в нелегальном городишке закончены, можно забирать у бармена выигрыш и двигаться дальше. Кстати, отсюда до заветной угольной шахты с мышью на потолке не больше десяти миль, если напрямую. Ещё столько же вертикаль, тут всё-таки уже горы начинаются. Жаль, что не получится пройти напрямую.
Один бы он, несомненно, справился. Вот только как тащить по козьим тропам Амалию? Да и что девушке там делать? Ей по-хорошему в Педрас-Неграс нужно. Так что придётся делать крюк в полтора десятка миль. Зато верхом.
— Поздравляю, мистер Рэд, — Израэль размашисто хлопнул по плечу. — Будете продолжать? Если да, то я с удовольствием поставлю на вас пару десятков зелёных бумажек.
— Нет, мистер Таака. Я и этого состязания не хотел. Вынудили. Но теперь мы с Амалией поедем дальше.
— Джек! — девушка подскочила и ухватила спутника за рукав. — Это было… это было потрясающе, Джек! И я за тебя почти не боялась. Я же помню, как ты расправился с бандой Тома.
— Простите, я правильно понял, что именно вы застрелили Тома Рида? — Израэль зашёл вперёд и заглянул Рэду в лицо.
— Ну да, я же говорю. Это он, — поспешила подтвердить девушка.
— Тогда, боюсь, вашим планам не суждено осуществиться, мистер Рэд, — печально покачал головой негр. — Потому что вон там стоит не кто иной, как Мэтью Рид. Брат Томаса. И, кажется, он слышал вас, мисс, Амалия.
Впереди, привалившись спиной к стене и сдвинув шляпу на лоб, стоял заросший и покрытый пылью белый мужчина. Одет он был в очень запылённые сапоги, чёрные кожаные штаны, коричневый поясной ремень с двумя непустыми кобурами, и расшитый индейскими узорами жилет поверх нижней рубахи. Во рту заросший держал длинную травинку. Похоже, Таака был во всём прав, потому что всю дорогу до гостиницы угрюмый незнакомец провожал их внимательным взглядом. А стоило Джеку сгрести отслюнявленные барменом деньги, как поверх его пальцев легла здоровенная волосатая рука. Рэд недовольно оглянулся. Над ним навис тот самый мужик.
— Бармен, запиши этого чудика против меня, — басом приказал он. — Мэтью Рид против… как там тебя зовут? Ставка вот эти вот… сколько здесь?
— Двести, — спокойно подсказал бармен.
— Значит ставка двести баксов.
— Ваша ставка, — бармен невозмутимо протянул ладонь.
Мэтью Рид попытался выдернуть доллары у Джека, но замер, выпучив глаза. Рэд чувствительно заехал ему локтем под дых.
— А не пошёл бы ты, чучело, — негромко предложил он.
— Или мы будем стреляться по местным правилам, или я убью тебя в спину, — мрачно прогудел Рид. — Я не оставлю брата без мести.
Джек некоторое время разглядывал возможного соперника, затем кивнул головой.
— Хрен с тобой, чудище. Бармен, пиши.
— Двести долларов, — повторил бармен.
Рид пару секунд потоптался, затем начал выворачивать карманы. На стойку посыпались десятки, пятерки, двадцатки. В конце дело дошло даже до долларовых монет и мелочи. Наконец он сдвинул всю кучу вперёд, кинув обратно в карман пару никелей.
— На два часа дня, — подтвердил бармен таким тоном, словно принимал заказ на сауну. — Джек Рэд против Мэтью Рида.
— Ты же всё понял, верно? — пробасил над ухом потенциальный противник, и так же угрюмо побрёл к выходу.
— Когда-то их было шесть братьев, — менторским тоном начал Израэль, когда небритый ушёл. — Мать назвала их как апостолов. Йон, Люк, Томас, Марк, Мэтью и Питер. Отца мальчишки не знали. И вообще, в округе ходили слухи, что у них у всех были разные отцы.
— А вы их знали, Израэль? — Амалия всё ещё не отошла от восторга.
— Только Томаса и Мэтью. Остальных пристрелил маршал округа Ривер-Крик ещё до того, как я перебрался в Монтемальдидо.
— А я, значит, грохнул предпоследнего. И теперь у последнего на меня зуб, — подытожил Джек.
