— И какие же симбионты у ангелов? — мгновенно оживился Альберт.
— Это будет долгий рассказ, потому как придется очень сильно углубиться в историю моего мира.
— Так мы вроде и не спешим, — хитро улыбнулся Альберт, присаживаясь на лежащий неподалеку валун. Приближаться ко мне он не стал, но и заинтересованности не скрывал. Поэтому я, раз уж все равно призналась, что принадлежу другому миру, решила особо не таиться и рассказать, кто такие ангелы и в чем заключается их роль во Вселенной. Я вывалила на него все о богах и о том, как ангелы были созданы. Как они проживают человеческие жизни и как затем ведут людей по их пути. Так же я не стала скрывать, что у самих ангелов практически нет эмоций и все их ощущения — это только эхо человеческих чувств.
— Ты не похожа на «хомячка», — дернул бровью Альберт, используя мое же собственное слово, которым я любила описывать уровень эмоционального интеллекта собратьев.
— Так я не совсем ангел, — рассмеялась я, вспоминая, как отец долго не мог понять, почему я так называю крылатиков. — Полукровка. Моя мать была человеком, и от нее мне досталась полноценная душа со всеми ее чувствами, переживаниями и эмоциональными метаниями.
Альберт задумался, а затем задал следующий вопрос, напоминающий о том, за что я его полюбила.
— Все это замечательно, ты прекрасно и очень понятно рассказала о том, что от вас получают люди, но так и не упомянула, зачем вам самим это нужно. Человеческая жизнь, пусть даже в другом мире, далеко не сахар, и, как ты сама сказала, крылья ваши белеют не от бесконечной радости и счастья. Так зачем вы это делаете? Только потому, что так вам приказал Творец? Сомневаюсь.
Я пристально смотрела на Альберта, обдумывая ответ. Ведь от того, как он воспримет его, будет зависеть слишком многое. Однако идти на попятную было поздно. Я сама начала этот словесный поединок, мне его и вести.
— Чтобы создать ангелов Творец собрал всю магию земного мира. По сравнению с вашими магами у нас просто невероятные силы и способности. Нам не нужен воздух, еда или питье. Мы бессмертны. Но… — я замолчала, внимательно отслеживая реакцию Альберта, а затем сказала самую главную фразу нашего разговора: — Ничто не берется из ниоткуда. Если ты взмахнул крыльями или щелкнул пальцами, — я тут же продемонстрировала действие, — то должен был потратить на это какую-то энергию. Пусть мизер, но растрата произошла. И если люди восполняют свои потери за счет дыхания, еды и питья, то мы ведь тоже должны где-то ее брать. Верно?
Альберт, ловя каждое мое слово, кивнул, и я продолжила:
— Мы можем брать ее из собственных резервов. Но ты же понимаешь, что какими бы огромными они ни были, рано или поздно резерв закончится, а ангелы, как я уже сказала, бессмертны. А можем…
— Пользоваться внешним источником, — продолжил за меня Альберт. — Но ты сама сказала, что люди вашего мира лишены магического дара. Так как вы можете получать от них магию?
— Я расскажу тебе одну историю. Только прошу не перебивать меня и не спрашивать, откуда я об этом знаю. — Альберт кивнул, позволяя продолжить. — Где-то далеко в горах Тамии на двух скальных башнях стоит непреступная крепость, а в ней спрятан Валашский замок. — Альберт резко вскинулся, но я сделала вид, что не заметила его реакции. — У этого замка много тайн, и одна из них касается воды. — Альберт еще больше напрягся, но я снова сделала вид, что ничего не увидела, и продолжила свое повествование: — Она отравлена, и любой испивший ее будет как мертвый. Не телом, душой. Вода в замок поступает из небольшого источника у основания скальных башен. В далеком будущем знание об этом источнике сыграет решающую роль в жизни этого мира. Но еще большее значение будет иметь другой источник, имеющий такие же свойства. Он находится на северо-востоке Тамии, на горе Курьяж у Черного болота. Это проход в другой мир. Не мой, — поспешила я успокоить Альберта, пока он не успел понапридумывать невесть что. — Чужой и очень нехороший мир. Там живут страшные существа, герды. Они питаются страхами других. И придут в этот мир, потому что в своем голодают, ведь постоянно продуцировать страх не способно ни одно существо. Сдержать гердов может только одно — магия. Только она не пускает их сюда.
— Зачем ты мне это говоришь? — изумился Альберт.
— Чтобы ты знал, что едой может быть не только хлеб, а источником магии не только предмет, накопивший ее.
— Ты хочешь сказать…
— Не только эмоции, — улыбнулась я, понимая, что устроенные мной американские горки либо выведут Альберта на новый уровень понимания проблемы, либо окончательно похоронят даже саму возможность разобраться в ней. — Любое существо вырабатывает огромное количество энергии, которая просто рассеивается в воздухе. Это и тепло тела, если существо теплокровное, и колебание воздуха и всевозможные излучения, невидимые обычным человеческим глазом. Но больше всего рассеянной энергии дают мысли и чувства. Ангелы, в отличие от гердов, не собирают ее специально. Нам не нужно вызывать какие-либо определенные эмоции. Мы всеядны. По большому счету для простого существования нам вполне достаточно магнитного излучения планеты. Если ты, конечно, понимаешь, о чем речь, — поспешила я добавить, подозревая, что с основными законами физики Альберт может быть не знаком, и большая часть моих рассуждений скорее запутает его, чем позволит более широко понять суть предмета. — Поэтому все, что мы в себя впитываем и не используем для существования, становится магической энергией. Идеальный источник, правда? — горько усмехнулась я под конец своей речи.
Альберт сидел молча, обдумывая мои слова. Не знаю, что было для него более важным, то, что магическую энергию, как и другие, можно преобразовывать, или то, что я являюсь ее уникальным источником. Не хотелось, чтобы к его пренебрежительному отношению ко мне добавилось еще и потребительское. Но я должна была рискнуть. Где-то на гране разума я чувствовала, что в этом мире было что-то способное, как и мы, создавать магию, но вот что это за нечто, я даже предположить не могла, не зная истории этого мира. Но ведь ее знал Альберт. Просто не догадывался о том, что, когда «много смерти пришло в первый раз», произошло событие, которое нарушило работу этого источника. И рассказывая об ангелах, я хотела подтолкнуть Альберта к его поиску.
— Но это все равно не объясняет, почему вы помогаете людям справляться с их жизненными неурядицами, а не живете себе спокойно в соседних домах, — довольно быстро справившись с удивлением, продолжил допытываться Аль.
— Мне сложно ответить на твой вопрос, ведь я уже говорила, что являюсь полукровкой, — пожала я плечами. — У меня достаточно своих собственных чувств и эмоций. У чистокровных ангелов этого нет. Но это не означает, что они им не нужны. Я не знаю точно, но мне кажется, что им плохо без людей. Возможно, единение с душой для них единственный шанс почувствовать себя живыми. Когда ангел проживает жизнь человека, он не знает, что он ангел. Просто живет, рождается, чувствует, влюбляется, страдает, а потом умирает. В момент смерти крылья раскрываются и память возвращается. Ангел по-прежнему остается связан с человеком и продолжает воспринимать его как часть себя, все так же чувствовать всю его боль или, наоборот, радость. Но это у обычных, чистокровных ангелов.
