— Перерыв между вспышками три секунды, а один раз был четыре.
— Это что-то значит?
— Не знаю, — пожала ведьма плечами. — Людям свойственно искать закономерности и логику в чем бы то ни было, но она не всегда есть и далеко не все события связаны между собой.
— Почему ты так думаешь? — подойдя еще ближе, спросил Альберт, но, заметив, что ведьма напряглась, тут же сделал шаг назад. Сейчас она была вполне благодушно настроена и герцогу Сандру не хотелось стать причиной изменения настроения ведьмы.
— Потому что в моем мире именно такие, как я, являются связующим звеном всех событий.
Голос ведьмы стал грустным, словно она тосковала о чем-то, и это чувство как-то неправильно и совершенно не логично взволновало Альберта.
Аэлина
Альберт стоял за моей спиной, но не подходил. Возможно, это было к лучшему. После того как Бас исчез, во мне словно что-то надломилось. Мечты, желания, надежды — все это стало вдруг неважным, словно я и правда ангел, и эмоции не больше, чем отголоски чужих чувств. А вот мозг отчаянно кричал, что из этого места надо выбираться. Не нравилось мне оно. Здесь слишком сильно пахло магией, но при этом она была какой-то неправильной, застывшей или вообще мертвой.
— Если ты из другого мира, то почему здесь? — задал Альберт вопрос, отвлекая меня от поисков выхода из ловушки.
— Я сбежала, — ответила я правду, понимая: чтобы я ни сказала, это не будет иметь значения, потому что, если Альберт хочет видеть во мне злобную ведьму, покушающуюся на его светлейшую жизнь, он продолжит искать в моих словах подтверждение своей идеи.
— Почему сюда?
Я обернулась. Альберт стоял в трех шагах от меня, скрестив руки на груди, вновь внимательно отслеживая каждое, даже самое малейшее мое движение. Как надзиратель, невольно возникла у меня ассоциация.
— Я могу сказать правду, но она будет звучать настолько невероятно, что ты не поверишь. Так что считай, что я солгала. Следующий вопрос.
Ноздри Аля на секунду затрепетали, выдавая его злость, но он довольно быстро взял свои чувства под контроль.
— Что ты искала в библиотеке Совета магов?
— Книгу, в которой была настоящая история этого мира, а не интерпретированная человеческим разумом.
— И для этого ты просматривала книги с ритуалами?
Так-так, пробормотала я про себя, понимая, что кто-то очень хорошо изучил то, что я читала, и вряд ли это был нерасторопный библиотекарь. А значит, к разговору с Алем нужно подходить с другой стороны.
— Тебе не кажется, что с вашим миром происходит что-то не то?
— О чем ты? — с подозрением сощурился Альберт.
— Этот мир был полон магии, и вы, маги, могли творить настоящие чудеса, трансформировать не только материю, но и чувства. Влиять на незыблемое, на саму основу мироздания. Но потом что-то произошло, и магия начала исчезать, а вы сохранили способность влиять только на три элемента: огонь, воздух и воду. И то делаете это не с помощью внешней магии, а своей собственной, внутренней. Вы берете ее из себя, а не снаружи. Из-за этого ваш резерв быстро истощается, и нужно время на его восстановление.
— То, что магия заканчиваются, знает даже ребенок, — передернул плечами Альберт. — Ничего нового ты не сказала, так что не уходи от ответа.
— Я и не ухожу, а пытаюсь объяснить, что искала в книгах с ритуалами, — не меняя спокойного, ровного тона, пояснила я, хотя внутренне обрадовалась тому, что, возможно, именно сейчас мне удастся получить необходимую информацию. — Ритуалы ваших древних магов направлены на управление магией, находящейся вокруг них, ваши — на внутреннюю магию. Так?
Альберт задумался, но потом все же подтвердил мое предположение, кивнув.
— Тогда ответь мне всего на один вопрос. Когда и почему произошли эти изменения?
— Потому что внешней магии стало не хватать, — усмехнулся Альберт.
— Просто так? — тоже усмехнулась я. — Вот так раз — была-была и вдруг закончилась?
Альберт развел руки в стороны, показывая, что ответ на данный вопрос ему не известен, но я не собиралась сдаваться.
— Но ведь это касается не только магов. Когда-то у вас было достаточно много разных священных мест, таких, как Кай-Рий, а сейчас большинство из них если не исчезли полностью, то уснули. Всевозможные духи лесов и полей еще живы, но практически бессильны. Да те же ведьмы, — я внезапно осеклась, заметив, как Альберт нервно дернулся при последнем слове. — Что не так с ведьмами?
Альберт странно на меня взглянул, а я все никак не могла понять, что сказала не так. В голове крутились воспоминания о том, что ведьм уничтожали из-за их пророчеств, но, видимо, было что-то еще, что я упускала.
— У меня к ним личные счеты, — буквально выплюнув слова сквозь зубы, ответил Альберт. — Ни одна ведьма еще не принесла нашему миру пользы.
Я задумалась. От более взрослого Альберта я не слышала подобных высказываний в сторону местных магических див. Зато у него было немало претензий к совершенно другому объекту. И это натолкнуло меня еще на одну мысль.
— А люди?
— Что люди? — как я и ожидала, Альберт не с первого раза понял мой вопрос.
— Ты сказал, что ни одна ведьма не принесла миру пользы. А люди? Они принесли миру пользу? Что они сделали не для себя, а для мира?
Вопрос был с подвохом, и будь Альберт постарше, он бы с легкостью на него ответил. Но сейчас, глядя на несколько «скачущее» настроение Аля, я понимала, что он еще слишком зашорен в своих суждениях. Кроме того, меня действительно интересовал вопрос, почему в этом мире маги настолько ненавидят ведьм. Если вспомнить реакцию тех же крестьян, когда я верхом на Басе разъезжала по деревням, изображая ведьму, та не была настолько критичной. Да боялись, да относились очень настороженно, да плевали вслед даже после того, как я излечивала хворающую животинку. Но все равно открытая ненависть с жаждой полного уничтожения ведьм как вида была присуща только магам.
Поскольку Альберт категоричностью своего высказывания сразу дал понять, что не собирается просвещать меня, я решила действовать хитрее. Может быть, в намечающемся словесном танце мне удасться разузнать и о других магических представителях этого мира? Тогда картинка сложится, и я наконец смогу найти ответ. А там и решение придет. Вылечу местную магию и со спокойной душой и разбитым сердцем вернусь на Землю, раз уж не сумела вернуть свое счастье.
Мой вопрос о пользе людей поставил Альберта в тупик. Несколько раз он собирался дать ответ, но неизменно останавливался, так и не начав. И это был большой прогресс. Ведь в поисках ответа на этот вопрос волей-неволей сталкиваешься с пониманием, что ни одно живое существо не существует для чьей-то пользы.
— Тебе знакомо такое слово, как эгоизм? — решила я немного подтолкнуть Альберта к нужному ответу, а дождавшись его кивка, продолжила: — Всеми живыми существами движет только одно — эгоизм. Он основа жизни. Он заставляет карабкаться и цепляться за жизнь, развиваться, становиться сильнее, быстрее, приспособленее. Находить свою нишу и способы сосуществования с соседями. А еще — находить симбионтов и, отдавая что-то им, взамен получать еще больше.
