— Частично, — скромно опускает глаза. — Дом в твоём полном распоряжении. Твоя сумка уже в спальне. Я быстро.
Недолгое объятье. Шумный вдох. Он взлетает вверх по лестнице, скрываясь на втором этаже.
Десять минут брожу по джунглям. Всё живое, свежее, сочное. Ещё минута и я останусь тут жить! Прямо здесь!
Иду в спальню, которую мне с гордостью продемонстрировали чуть раньше, с намерением быстро разобрать сумку. О, кабинет! Богдан мельком протащил меня мимо, а ведь это большая часть и его, и моей жизни. Открываю дверь, заглядывая. Здесь тоже красота! Смущает только шкура медведя брошенная перед камином. Вы, Богдан Александрович, еще и охотник или это так, атрибут взрослого мальчика? Разглядываю книги в шкафу. Однако… Насколько корректно будет поинтересоваться это для интерьера или он, действительно, их читает?..
Вздрагиваю от внезапного прикосновения к плечу. Не услышала, как он подошёл. Ненавязчивый аромат чего-то морского. Принял душ, побрился, переоделся — брюки, рубашка… Да, это совсем не лесник-отшельник. Коленки дают слабину. В который уже раз за сегодняшнее утро? Руки ложатся мне на плечи и почти сразу же соскальзывают на спину, затем еще ниже. Цепляю пальцем его воротник, начиная планомерно шаг за шагом освобождать пуговицы из петель. Варварски вытягиваю тщательно заправленные полы рубашки из-за пояса. О-о-о, господин Герасимов, да вы не зря посещаете тренажерный зал! Кажется, слишком громко сглатываю и тотчас слышу его соблазняюще низкий смех, уговаривающий выкинуть все лишнее из головы и просто отдаться на волю чувств и желания…
Отдаюсь…
В дымчатых серых глазах вспыхивает огонь, он чувствует, что я решилась — запреты сняты, рамки раздвинуты до предела… Страх улетучивается, опасения пропадают, недоверие испаряется… Остаюсь только я… такая, какой была… Нет… с мужчинами такой я не была никогда… Сейчас… он… первый…
Неторопливо поднимается рукой по спине, достигая её верхней точки, прохладные пальцы оставляют свой след на шее, цепляют молнию и отправляются в обратный путь уже под аккомпанемент расстающихся друг с другом крючков.
Хочу почувствовать его ближе… кожей… душой… Упираюсь носом в обнаженную грудь. Вдох… и свежесть морского побережья струйкой втягивается в меня, проникая глубоко в лёгкие, насыщая кровь, заполняя от макушки до кончиков пальцев. Ровно по центру обозначаю губами зону воздействия, старательно вычерчиваю окружность языком, пытаясь хоть немного удержать срывающееся дыхание.
Склоняет голову, прикусывая кромку горловины и одним плавным движением стягивает платье с одного плеча и сразу же, помогая себе рукой, со второго. На секунду отрывается, помогая освободить мои руки из рукавов и резко сдергивает его сразу до бедер. Легко ими покачиваю. Скольжение ткани и оно на полу.
Поднимаю глаза… Застываю не в силах пошевелиться. Взгляд Богдана захватывает и просто забирает меня себе, полностью и… кажется, безвозвратно… Ни давление, ни принуждение, приглашение сделать шаг и остаться… Как долго? Неважно. Важно, что именно сейчас я становлюсь его частью, логичным продолжением… Пусть… я готова…. Мне это нужно…
Подхватывает под колени так, что через мгновение моя грудь оказывается на уровне его лица. Смотрю сверху вниз, придерживаясь ладонями за рельефные литые плечи. Тончайшая ткань лифчика плотно обтягивает мои уже до предела возбужденные соски, подчеркивая их форму чёрным контуром. Прижимается к груди лбом и горячее дыхание прокатывается палящей волной вниз по коже моего живота, дублируя такую же волну возбуждения внутри.
— Богда-а-ан… — склоняюсь к уху, лаская его языком и хотя бы частично выпуская напряжение из лёгких.
— Ри-и-и… — шепчет он, заставляя вибрировать мою кожу груди под своими губами. Покрывает её страстными, жалящими поцелуями. Стремительно завожу руки за спину прогибаясь сильнее, не хочу никаких преград между нами. Дергаю застёжку лифчика, почти срывая и отправляя его к платью. Увлажняю языком пересохшие губы, вытягиваю свой сосок у него изо рта и требовательно отвожу его голову назад, наконец-то, возвращаясь к тому, что не успела закончить утром. Господи… эти гу-у-убы!
Разжимает руки… миг свободного падения… успевает поймать и заботливо ставит на пол.
— Ну, не-е-ет… — тяну я, мысленно всё ещё оставаясь там… наверху…
— Позже продолжишь… не сейчас… — успокаивающе… мне и себе…
Всего лишь недолгая отсрочка…Киваю, соглашаясь и уделяя пристальное внимание его ремню, брюкам и боксерам. Прочь!
— Регина… ты такая… — его рука у меня между ног, а пальцы ловко оттянув ткань трусиков, ритмично скользят вперед-назад, приостанавливаясь в самых чувствительных местах. Круг, нажим, быстрые удары, никакой последовательности только курс на ускорение. Становлюсь такой мокрой…
— Пожалуйста-пожалуйста, не останавливайся… — умоляюще шепчу я, вздрагивая от интонации собственного голоса. Это… из отношений с Волошиным.
Останавливается. Не-е-ет… От досады закусываю губу почти до крови…
— Регин, я… никогда… — взгляд полон недоумения, которое сменяется гневом, а затем… сочувствием?..
Только не это! Закрываю глаза, чтобы не видеть… а сердце на полном ходу уже несется в беспросветную тьму прошлого…
«Жди!» — наваливается всем весом, выдавливая воздух из лёгких, зажимая мой рот рукой.
Хватает за волосы, тянет.
Удар по губам: «Рано!»
— Регина.
Голос. Надёжный. Сильный. Окутывает и возвращает.
Сидим на полу. Тепло. Спасибо медведю…
Мягко обхватывает ладонями лицо:
— Посмотри на меня… пожалуйста.
Открываю глаза. Прозрачный взгляд цвета неба поздней осени. Чист от эмоций.
— Пару раз я дал тебе повод усомниться во мне и очень надеюсь, что мои извинения были соразмерны… Но всё остальное время… Регина?..
Да. Он прав. Был рядом тогда, когда мог с лёгкостью проигнорировать. В памяти мелькают воспоминания с бизнес форума, когда он парой слов избавил меня от Волошина. Его помощь в ситуации с похищением Федора, когда мог оскорбиться фактом обнаружения себя в числе подозреваемых. Перепачканное пальто. Кровью. Моей. Когда зажимал пулевое ранение в моём плече. И месяц после этого, когда запугал моего лечащего врача страшной карой, если тот не заставит соблюдать меня жёсткий режим труда и отдыха… И тот ведь заставил!
— Всё соразмерно, Богдан… — касаюсь рукой лица, провожу большим пальцем по брови и уже всей ладонью по щеке. Ещё гладкая. Обнимаю за шею, почти касаясь его носа своим.
— Тебе я верю… Прости… это моё прошлое…
Притягивает к себе, усаживая на согнутую ногу.
— Прошлое всегда вытесняется настоящим. Другим. Лучшим.
Соединяет наши губы. Не в поцелуе. Просто вместе. Легко. Связывая, но не удерживая. Я должна сделать это сама. Приоткрываю рот. Движение языка и его ответ — нежный, зовущий, чуткий. И сейчас я становлюсь ближе к нему в тысячу раз, сливаюсь полностью, изгоняя из мыслей последние капли сомнения.
