***
Юля
— Зачем Адамс… Макс впустил их в дом? — с тревогой спросила я.
— Он не хотел. Но они пригрозили полицией, обвиняя его в том, что он похитил тебя. Вот ему и пришлось, — вполголоса проговорила Фрида.
— Что это за люди? — поинтересовалась я.
— Там брат твой Альфред. А с ним ещё несколько человек.
Послышались мужские голоса и топот ног за дверью. Мы притихли. Мужчины прошли мимо.
— Как только они ворвались в твою комнату, у меня сердце ухнуло, — продолжала Фрида. — Но когда тебя там не оказалось, я сразу сообразила, где ты можешь быть. Николь, ты спряталась здесь, потому что боялась что они придут за тобой ночью? — взволнованно спросила она, явно переживая за меня.
Разочаровывать её, что о них я даже и не вспоминала, а опасалась озабоченного Адамса, я не стала.
— Конечно, Фрида, я безумно боюсь брата. Он против нашей свадьбы с… Максом. Вот и преследует меня, — тяжело вздохнула я.
Мы прислушались. В доме воцарилась тишина. И тут её сотряс возглас Адамса:
— Николь! Фрида! Где вы? Выходите. Они ушли…
Я безумно хотела спать, поэтому безропотно отправилась в свою спальню. Адамс меня хвалил за сообразительность, предусмотрительность и за всё хорошее, чего я даже не совершала. Я поддакивала, кивала, думая о том, что завтра надо подыскать себе новое жильё, где бы я могла укрыться от брата Альфреда, вынашивающего коварные планы.
8.6
Макс
Я сел в соседнее кресло. Юля — Николь сидела с закрытыми глазами. Рука её лежала на подлокотнике. Несмело я положил руку поверх её руки. Она не шелохнулась. Я осмелел. Погладил. Она распахнула свои синие глаза. И я был поражён, сколько в них было боли.
Впервые с того момента как я её нашёл, в меня закралось сомнение: Юля ли это? Не знаю, что меня торкнуло на такие мысли. Те же глаза… те же губы… голос. Да она теперь не любит меня. Любит другого Макса. Но это не даёт мне основания сомневаться в ней. Я отмёл дурацкие мысли. И сильнее сжал её руку.
— Макс, я хотела показать тебе фото своего жениха, — задумчиво произнесла она, доставая мобильник. — Я решила, что в свете раскрывшихся обстоятельств из аэропорта мы поедем прямо к нему. Домой мне нельзя.
Я напрягся. И всё — таки домой она не спешит. Есть ли у неё вообще там дом? Нет. Конечно, дом мог и быть, но вот ждёт ли её там семья? Мама, папа, другие родственники.
Юля — Николь показала фото импозантного брюнета с тёмно — карими глазами. Похож на звезду шоу — бизнеса.
— Красивый мужчина, — прокомментировал я. — Артист?
— Нет. Крупный бизнесмен. Миллиардер. Мы помолвлены, — улыбаясь, произнесла она.
— Ты его любишь? — спросил я. И сердце моё замерло.
— Да. И только сейчас в разлуке поняла, как сильно я его люблю. А ещё как сильно я хочу деток. Спасибо, тебе, Макс, за это.
Впервые меня благодарили за то, что я сам помог себя разлюбить. Но это было ничто по сравнению с тем, что она не помнит о существовании своей дочери Машеньки. Это просто невозможно. Господи! Может, реально это не Юля? А какая — то посторонняя Николь. Но не может же быть такого сходства! Близнецы? Клоны? Я схожу с ума. Надо остановиться. Это Юля. Юля, которая по каким — то причинам потеряла память…
***
Юля — Николь привезла нас в дом, в котором рапологались уютные пентхаузы. Дверь открыла пышная невысокая дама. Она застыла на пороге не в силах вымолвить ни слова.
— Фрида, ты чего стоишь как вкопанная? — недовольно произнесла Юля — Николь. — Разве так встречают гостей? — строго вопросила она.
Ошарашенная Фрида не шелохнулась с места. Юля отстранила её с дороги.
— Странная какая — то. Ничего от неё не добьёшься, — буркнула она. И добавила: — Проходите, ребята.
Мы с Алексом прошли за Юлией — Николь в квартиру.
— Спрашивать сегодня у Фриды — где Макс, бесполезное занятие. Надо сказать ему — ну нельзя же держать в доме такую бестолковую прислугу! — говорила Юля, проходя вглубь квартиры.
Мы уселись с Алексом в гостиной на больших диванах. Не успел я подумать, что, похоже, вломились мы в чужую квартиру, как из дальней комнаты послышался женский визг. И не один. Соскочив с места, мы рванули туда.
Стоя на пороге просторной светлой кухни, ошеломленный я видел сразу две Юлии…
Сказать, что я был обескуражен, значит, ничего не сказать. Я был в шоке. Обе девушки так же. Они смотрели друг на друга, распахнув свои синие глазища. Теперь уже они не верещали. Они молча и пристально изучали друг друга. Внезапно, словно что — то торкнуло меня и я пришёл в себя. Теперь я уже узнавал свою Юлю. Не ту, с которой прилетел сюда, а ту, которая уже была здесь. Юля, наконец, тоже перевела взгляд со своей копии на меня.
— Макс! — воскликнули они обе одновременно. Юля бросилась мне на шею. А Николь к своему Максу, который появился вслед за нами на шум на кухне. Через несколько минут в доме появился и Таир.
— Слава богу, Юлия, — обнял он её. — С тобой всё нормально.
Через полчаса мы все вместе сидели в гостиной. Смеялись, вспоминая курьёзы, когда путали девочек. Радовались счастливые, что всё так обошлось. Николь, узнав, что Альфред мечтает упрятать её в клинику, кому — то позвонила. А через двадцать минут объявила:
— Альфреда увезли в клинику лечить от игромании. Не знаю, поможет ли это ему. Но семейным бизнесом он больше заниматься не будет никогда.
— Хотел обрадовать вас всех, — произнёс Таир. — Льва Борисовича с его подельниками повязали. А Владислав с Эдуардом арестовали здесь. Так что мы можем спокойно отправляться домой.
— Юля, сдадим тест на ДНК? — лукаво спросила Николь. — Что — то мне подсказывает, что мы сестры.
— Сдадим. И Таира с собой прихватим. Он может оказаться нашим братом, — ответила она. Я был ошарашен новостью. Юля продолжила: — У меня тоже есть маленькая тайна. И заключается она в том, что папа переписал всё своё состояние на меня. Но я поделюсь с Таиром обязательно. А сейчас больше всего на свете я хочу увидеть свою Машеньку. Крепко прижать её к себе и никогда — никогда с ней не расставаться.
— Если Таир окажется нашим братом, я тоже отпишу ему немало, — засмеялась Николь.
***
Юля
Тест на ДНК показал, что мы действительно оказались сёстрами с Николь, а Таир — нашим братом. Нет, мы с сестрой не были близняшками. Да и при более близком детальном рассмотрении мы лично с ней нашли множество отличий друг от друга. Мы были разными. Просто окружающие нас люди очень хотели видет в нас ту, которую хотели видеть. А при нашей феноминальной похожести, сделать это было нетрудно. Мы были погодками и мамы у нас были разные. А вот папа у всех троих был один. И он признался в грехах своей молодости. Куда теперь было деваться! Главное, что он принял всех своих детей. К тому же, в цепких объятиях своей Алёны, похоже он наконец успокоился.
