Прорычав что-то неразборчивое, пантера без сомнений подхватил меня за талию, развернулся и впечатал спиной в стену, прижимая к ней всей площадью лопаток. Как мне и чудилось в сладких фантазиях, вызванных маминым средством, широкие ладони бескомпромиссно заскользили по ткани платья, которое сейчас раздражало.
Вот бы прижаться всем телом к этой прохладной коже! Вжаться в нее щекой! И губами! И ладошками!
— Я сама, — прошептала, щелкая пальцами и развязывая тугие ленты на корсете.
Шелк без сопротивления заскользил вниз, и не без помощи оборотня рухнул на пол, оставляя меня в одном белье.
Как же хорошо! Даже дышать стало легче!
Продолжая порыкивать и кривить красивые губы, оборотень без промедления просунул ладони мне под ягодицы и приподнял в воздух, заставляя обхватить ногами узкие бедра.
Путь был недолгим — до маленькой софы с резной спинкой прямо в тут, в холле. Сбив по пути кофейный столик, оборотень уронил ту самую вазу, не обратив внимания на звон глиняных черепков, и вместе со мной рухнул на скрипнувшую от тяжести софу.
Жалобно застонав, диванчик все же выдержал, но я тут же о нем забыла. Кто будет думать об этом жалком подобии нормальной кровати, когда абсолютно голый мужчина накрывает своим телом?
Правильно — точно не я.
Оказавшись в главенствующей позиции, Коул начал рассыпать животные поцелуи по моей груди, ключицам и шее. Они больше напоминали щипки или укусы, но тело так предательски сладко на это отзывалось, что я могла только застонать, закрывая глаза.
Хочу! Прямо сейчас! Его!
Похоть алым заревом заполонила глаза. Стоны с угрожающей громкостью рвали горло, а отзывчивая кожа добивала, унося на край пропасти, откуда не будет обратной дороги.
С треском порвалась ткань лифа, тут же отлетевшего куда-то в сторону. За ним сдались и трусики, оставляя нас на равных со взбесившимся от желания оборотнем. Кожа к коже. Наконец-то!
Мне срочно требовался воздух, и желательно из чужих губ. Я потянула темноволосую голову Коула на себя и без сожаления вновь прижалась к его губам, впиваясь поцелуем.
Чужие ладони опустились на бедра, крепко впиваясь пальцами и фиксируя. Ноги ловко раздвинули в стороны, вклиниваясь между ними и лишая возможности свести колени.
— Уверена, куколка? — хрипло уточнил он, но я даже не сразу поняла, о чем идет речь.
Уверена? А в чем я должна сомневаться?
— Ну так? — как истинный джентльмен, который мне сейчас был совершенно не нужен, оборотень вновь вернулся к изучению моей шеи губами. — Готова?
Бездумно, лишь бы отстал со своими расспросами, я согласно качнула головой, чтобы в следующее мгновение шумно втянуть весь воздух комнаты.
Горячая волна болезненного спазма прокатилась вдоль всего тела и умерла где-то на уровне груди. Тугая и тесная наполненность беспощадно напоминала о себе каждую чертову секунду, которую я пыталась выдохнуть сдавленным горлом.
Но даже осознав, что произошло, я практически сразу потеряла эту мысль, растворившись в красном зареве обжигающего желания.
Стало только хуже.
Теперь, когда последняя рамка сомнений была вырвана с корнями из моего сознания, уже ничего не могло остановить меня от продолжения. Мужчина все еще был рядом, хоть и плечи его заметно напряглись, я все еще была раздета, а мамина настойка бурлила в крови алхимическим пожаром.
Пантера что-то хотел спросить, скорее всего, поинтересоваться моим самочувствием, но, заткнув его сладкий рот поцелуем, я сама повела бедрами навстречу, едва не пища от новых ощущений.
Ладони сами собой скользили по фактурному телу, не упуская ни единого контура размятых мышц, а вожделенная слюна готова была вот-вот потечь изо рта. Он словно сам пришел в мой плен, и судя по нескрываемой обнаженке и плоскости, в которой мы оказались, — пантера вовсе не против продолжения.
Крепче обхватив мужские бедра ногами, я посильнее схватилась за широкие плечи и, оторвав лопатки от софы, со стоном закатила глаза.
Если бы я раньше знала, что это будет та-а-а-ак!
Под кожей будто взрывались кометы, сверкающие огненными залпами своих отколовшихся частей!
— Дикая, — хрипло прошептал оборотень и рывком поднял меня в воздух, позволив занять ведущую позицию прямо на его бедрах.
Зарываясь гибкими пальцами в мои волосы, он не переставая целовал блестящую кожу, сверкающую бисеринками пота, выступившими на поверхность. Без стеснения слизывал его, разрезая красивые уста улыбкой, и что-то шептал, время от времени закусывая краешек губы.
Первое движение в такой позиции пронзило меня невероятно сильным разрядом!
Все помутилось, комната перевернулась полом к потолку, а свечи, ярко вспыхнув, потухли, оставив нам лишь теплый свет камина, не сдавшегося под моим магическим выплеском.
Сама мысль о том, что я, считай, сама насаживаюсь на мужскую гордость, поднимала дикое, необузданное желание погладить свою грудь, задеть соски, дать им то, чего они так настойчиво требуют. Но и тут кот опередил меня, собирая их по очереди губами, прокатываясь влажным языком и пробуя на прочность удлиненными клыками.
Но по-настоящему я ощутила страсть, лишь когда скользнувшая по пояснице ладонь придвинула меня еще ближе к мужчине, позволяя упасть на его грудь и взять над собой верх.
Коул крепко сжал мои бедра ладонями, зафиксировал и слегка приподнял. Двигаясь мне навстречу, он делал каждый толчок по-особенному запоминающимся. Сперва пара медленным, чувственных, и столько же быстрых, глубоких, подбрасывающих сердце к глотке. Снова медленно, слишком откровенно, и за этим вновь голая страсть с бешеным желанием!
Бессознательно постанывая, я позволяла мужчине подбрасывать меня в воздух и возвращать, поражаясь этому примитивному танцу. Извивающиеся голые тела, тусклые тени от горящих поленьев и прохлада самой комнаты накрывали идеально сочетаемым контрастом.
Уже знакомое мне ощущение на мягких лапах подкрадывалось исподтишка, готовясь впиться в шею и парализовать мощью сомкнутых челюстей. Не сопротивляясь, я откинула голову назад, закрыла глаза и, доверяя чужим рукам с громким криком, больше похожим на животный вой, умышленно подставила шею.
Коул не говорил ничего.
Он будто бы своим звериным чутьем уловил неминуемую перемену, и концентрация взяла его в плен. Движения стали жесткими, непреклонными и едва умещающимися на грани.
Неожиданно он захрипел, закатил красивые глаза и опустив пальцы на мой затылок, вернул голову в исходную, утыкаясь лбом в лоб.
Секундное единение. Безмолвное понимание и идиллия.
Наверное, так себя чувствуют звери, которым не нужны слова, чтобы понимать друг друга. Они чувствуют. Где-то там, внутри каждого живого существа есть этот маяк, ведущий к правильным мыслям.
