Уже несколько часов Коул бегал вокруг крепости, пытаясь выдохнуться.
С появлением самочки в замке животное либидо только усилилось, превращая оборотня в одержимого мартовского кота, неспособного мыслить здраво. В голове без пауз был только образ чародейки, которая, забросив ноги ему на плечи, высоко запрокидывает голову и стонет.
Да-а-а… Сладкая фантазия…
Такая сладкая, что когти сами собой выдвигаются из лап.
Все. Устал. Можно возвращаться.
Обернувшись, Коул пешком потопал домой, не стесняясь своей наготы, как истинный зверь. Штаны он носил редко, а в рубашках и вовсе не нуждался, прикрывая свой немалый агрегат, исключительно чтобы не смущать слуг и братьев, фыркающих при виде его голой задницы. Он вообще был единственным из них, кого мысль о чужих задницах не вгоняла в панику и не вызывала омерзения.
Все мы звери. Что естественно, то не безобразно.
Была бы его воля, всегда бы бегал голышом. По лесу. С голенькой чародейкой на пару!
— Ага-а! Вот и ты! — послышалось откуда-то сбоку, стоило оборотню переступить порог.
Мммм… Ведьмочка. Только вспомни о сладкой девчонке, так она тут как тут.
Вид у нее был так себе, если честно. Красные горящие щеки, лихорадочно сверкающие глаза и тяжелое дыхание. Она крепко вцепилась пальцами в старинный гобелен, угрожая его порвать, но, судя по тому, как высоко вздымалась сочная грудь, затянутая в корсет, — плевать она хотела на этот раритет!
Коулу и самому было плевать. За старину в этом замке отвечал Дормун, считавший, что это признак династии и величественности рода.
Трухлявый пень с консервативными взглядами на жизнь. Никакой искры! Чертовщинки! Все скучно и сухо, как и сам эльф.
— Иди-ка сюда, — странно поманив пальчиком пантеру, ведьма дьявольски улыбнулась, глядя ему прямо в глаза. — Ближе, сладкий. Я не кусаюсь. Пока.
Сладкий?
Странно ощутив на себе прозвище, которое сам давал более-менее привлекательным девушкам, пантера смутился. С ней определенно что-то не так, только вот что?
Учитывая, что в последний раз он видел чародейку за обедом в день ее приезда, Коул понятия не имел, как она ведет себя в другое время.
Опять же отсутствие на нем одежды ее нисколько не смутило. Она даже не опустила глаза, чтобы разглядеть получше то, что он за тем самым обедом и показал ей во всей красе. Только слепо пялилась ему в глаза и чарующе облизывала припухшие губы.
— Сюда. Иди, — прошипела она и тихонечко застонала. — Твои братики где-то спрятались, я не смогла их найти. Так что отдуваться придется тебе.
Пантера не услышал ничего, кроме этого стона.
Ласковый звук огладил уши и развеял зарождающееся сомнение.
Плевать! Когда конфетка так дышит — все равно, что она собирается с ним делать! Лишь бы не останавливалась! И на договор с братьями плевать! Они должны были понимать, что кто-кто, а Коул точно не упустит шанса приударить за ведьмой. А о том, что он станет сопротивляться, когда она сама его позовет, и речи быть не могло!
Только за самочкой! Полный вперед!
Смело шагнув, он в два шага оказался рядом. В нос ударил сладкий запах ягод и карамели, которыми пахли волосы девушки. Так бы и уткнулся носом в эту темную макушку, навечно прилипая к хрупким плечам.
Цепкие пальцы сжались на его предплечье и болезненно впились короткими ноготками в кожу.
— Ну что, котик? — начиная дышать еще громче, спросила она. — Помурлычем? Хорошо, что ты уже без штанов.
Небольшая искорка сомнения вспыхнула и тут же потухла, ведь, дернув мужчину на себя, ведьма с жадностью впилась в его губы, заставляя пантеру забыть, в чем он там было засомневался. Плевать!
Глава 22. ДараДара
Мать моя ведьма! Это я мощно переборщила!..
В голове гудело так, что впору было отключиться, но дикое, просто первобытное желание упрямо тащило меня вперед, подчиняясь внутренней чуйке.
Как назло, по пути никто не попался. Совершенно никто! Будто замок вымер, или трое братцев, участь которых была предрешена, ловко прятались от меня.
Уууух…
Грудь противно ныла, требуя, чтобы ее немедленно кто-то приласкал. Прикоснулся, сдавил, смял сильными ладонями! Хоть кто-то!
Руки дрожали, а в горле першило от неудержимого желания жалобно застонать. Но для стона нужен слушатель, а они злостно меня избегали, не попадаясь под руку.
Уже спустившись в холл, я едва не заплакала от бессилия. Ну где же все?! Именно тогда, когда я так сильно нуждалась в них, всех как ветром сдуло! И изящного эльфа с пластикой воина, и очаровашку-дракона с упругой задницей, и даже нудиста-пантеру не было видно на горизонте!
Засада!
Каждый шаг давался с огромным трудом. Зацепившись пальцами за какую-то тряпку, я пыталась сфокусировать взгляд на старинной вазе, которую сейчас хотелось раздолбать от злости. А от того, какой старинной она была, только прибавлялось злой радости — больше ущерба, веселее месть!
Массивная дверь скрипнула, и в проходе появился голый оборотень.
Мотнув темной гривой, он фыркнул и что-то пробубнил себе под нос, не заметив моего отчаянно шатавшегося тела неподалеку.
Как же ты вовремя!
— Ааа! Вот и ты! — сорвалось с моих губ, прежде чем я продумала дальнейший план действий.
Ни одной дельной мысли, только бешеное желание сжать сладкую задницу и со стоном закатить глаза.
— Иди-ка сюда. Ближе, сладкий. Я не кусаюсь. Пока.
Странно глядя в мою сторону, оборотень не сдвигался с места, видимо, растерявшись.
Я бы тоже впала в ступор, увидь себя такой со стороны. Всклокоченная, отчетливо себя не контролирует, тяжело дышит — я могла смутить кого угодно, даже бесстыдно-откровенного пантеру, без тени сомнения выложившего свое хозяйство на стол.
Но после очередного зова мужчина храбро шагнул вперед, позволяя схватиться за себя и жадно облизнуть губы.
Какой же ты хорошенький, святая Ора… Нет, святых сейчас лучше не упоминать, вдруг явятся. Я просто не переживу, если сейчас мне кто-то помешает, будь это сами боги!
Точеные черты мужского лица животная хищность только украшала, добавляя особого шарма. Темная челка была небрежно отброшена назад, открывая высокий лоб и тонкий нос с горбинкой. А губы… ммм… эти губы были просто созданы для поцелуев! Для моих поцелуев!
Резко устремившись в сторону Коула, поднялась на цыпочки и отчаянно прижалась к мужскому рту.
Вкусный… Пахнет осенним лесом и свежестью после дождя. Прохладный после улицы и освежающий, будто лицо в туман сунула. По губам словно пробежало дуновение ветерка.
