— Ты чего тут? — Саша походит ко мне почти вплотную, и я вижу на его щеке микроскопические блёстки. Такие же возле губ.
Ярость — вот, что я чувствую сейчас. И обиду. И раздражение.
И навязчивое желание доказать, что я лучше неё. Лучше всех его бывших!
— Ничего, тусуюсь, танцую.
Кажется, он с лёгкостью меня раскусил, понял, что я стояла и палила их приход. Но кто сказал, что я обязана в этом признаваться?
— Да, именно тут. Впрочем, уже натанцевалась. Поехали домой?
Часть 25
Саша
— Ви-ик? У тебя нормально там всё? — стучу костяшками пальцев по двери ванной и прислушиваюсь: играет музыка из динамика телефона, шум льющейся воды. И всё, ни единого свидетельства о существовании там живого человека. — Вика!!
— Ну чего тебе? — наконец-то подаёт голос.
— У тебя всё хорошо? Ты просто уже час там торчишь.
— Всё офигенно. Женщины любят поплескаться, не знал?
Знал, но почему-то такое долгое её отсутствие показалось слегка подозрительным.
После того, как мы вернулись с Бархатовой с перекура, Вику словно подменили: танцевать и веселиться она больше не хотела, всю недавнюю игривость как рукой сняло, на вопросы отвечала односложно. Заревновала, так очевидно. Мужскому самолюбию это, безусловно, лестно, хоть и не совсем понятно — она молодая, красивая, ну зачем я ей?? У меня же куча принципов и дурацких заморочек, не самый простой характер и тернистый жизненный путь.
Зачем? Разве что для галочки, постподростковое "хочу".
— Ну ладно, плескайся, — бурчу под нос и ухожу в "свою" комнату. Несколько секунд смотрю на шпингалет… а потом оставляю его открытым.
Всё равно она не придёт, судя по враждебному настрою — только не сегодня.
А жаль. Эти её ночные перекуры на балконе и позже шёпот обо всём на свете под одним одеялом стали традицией. Как оказалось, такой для меня необходимой. И сейчас, понимая, что она не придёт, я ощущаю это как никогда остро.
Чёрт знает что.
Душ я успел принять до Вики и в отличие от неё у меня это заняло несколько "армейских" минут, поэтому включаю ночник и забираюсь в кровать. Телефон перед походом в клуб я оставил дома и сейчас там висят два неотвеченных вызова от Вари и одно сообщение от неё же. При виде имени матери Вики стало вот как-то совсем не по себе: уехал на пару дней, а исчез на неделю, признаков жизни не подаю. Чем мы тут с её дочерью в одной квартире занимаемся можно только догадываться.
Конечно, может, она вообще не по этому поводу звонила и спокойна, в конце концов Вика давно не ребёнок и сама может решить, что плохо, а что хорошо, да и свою дочь она наверняка прекрасно знает — такую не совратишь, такая сама кого хочешь…
Выключаю телефон и только тянусь к кнопке ночника, как слышу скрип давно не смазанных петель: стоит красавица в проёме, но не заходит. Опять в этой своей короткой футболке и с мокрыми волосами.
Я соскучился. Да, за какой-то несчастный час.
— Наплескалась?
— Угу, — заходит, прикрывая за собой ногой дверь, но не быстро, а как-то игриво, как в каком-то кино для взрослых. Манерно подходит к кровати и ставит на покрывало одно колено. Футболка само собой задирается опасно высоко. — А ты какую музыку любишь?
— Музыку? — с трудом отвожу взгляд от её загорелого гладкого бедра. — Да так… разную.
— А вот эта песня нравится? — включает плейлист на телефоне, и комната наполняется старым хитом из кинофильма "Цвет ночи". Закрыв глаза, качает головой под музыку. — Красивая, правда?
— Красивая…
Только вот говорю я совсем не о музыке.
Сейчас, в тусклом свете ночника, она выглядит особенно соблазнительно: эти мокрые волосы, длиннющие ноги, футболка "случайно" соскользнувшая с одного плеча…
— Хочешь, я станцую для тебя? Тебе же понравилось, там, в клубе. Ты сказал, что я отлично двигаюсь. Я могу лучше, — шепчет, не открывая глаз. — Хочешь?
— Уверена, что сейчас для этого лучший момент?
Но то ли я сказал это так тихо, что она не услышала, то ли спрашивала просто "для галочки", но сразу после моего встречного вопроса она поднимается с кровати и встаёт напротив, руки плавно взмывают над головой, футболка задирается окончательно.
К счастью, она в белье, но в каком…
Я был женат, у меня было достаточно любовниц, чтобы знать — в таком белье женщины не ложатся просто так спать. Такое бельё надевают, когда хотят, чтобы его с них сняли.
Вика, Вика, ну вот что ты творишь, дурочка, я же не железный. Разложу прямо тут — пикнуть не успеешь. И другой бы на моём месте поступил так уже давно. Скажи спасибо, что я не другой и не ведусь на твои откровенные провокации.
Хотя именно сегодня так отчаянно хочется плюнуть на всё и, наконец, повестись…
Она плавно поворачивается ко мне спиной, какое-то время танцует, томно виляя бёдрами, а я смотрю на неё и ругаю себя за то, что допустил вот это всё, лучше бы с Бархатовой уехал, честное слово! Ведь так же нельзя! Нельзя распалять мужчин и не доводить до конца. А может, она пришла как раз чтобы довести. Судя по её решительному настрою…
От одной только подобной мысли становится жарко.
— Тебе нравится танец? — мурлычет под нос, явно упиваясь моей реакцией на увиденное. К сожалению, удерживать покерфейс не вышло, наверняка по моим глазам легко всё можно прочесть. А остальное… чинно прикрывает одеяло.
— Нравится.
— А я?
— И ты.
Неторопливо обходит кровать, какое-то время танцует, а потом садится на меня сверху, предварительно скинув одеяло.
— Я же красивее той, из клуба? — обвивает мои плечи руками.
— Конечно, красивее.
— А твоей бывшей жены? — движением головы отбрасывает мокрые волосы за спину, открывая доступ к шее. И так хочется коснуться её губами. Невыносимо. Но я держусь.
— И её ты красивее тоже.
Она сидит покачиваясь под музыку на моих бёдрах, касается пальцами спины, медленно, но верно, сводя меня с ума. Мотор стучит так, что готов вылететь к чертям собачьим из грудной клетки, дыхание выходит тяжёлым и хриплым.
