Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
1945 год начался тяжело. Стояли лютые морозы, очередь в больницу по утрам становилась все длиннее, и первая смерть от пневмонии не заставила себя ждать. Шписс настаивал на том, чтобы гроб изготовили в лагере своими силами, и вручил А-4116 чертеж конусообразного ящика. Все ее протесты касательно того, что по еврейским обрядам тело должно быть захоронено в гробу из шести досок, остались без внимания, и после того, как она безрезультатно пыталась распилить доски по его инструкции, он оттолкнул ее и сам сделал гроб.
Дров было мало, их запас ограничивался тем, что рабочим бригадам удавалось «организовать» из развалин городских домов. И даже если их было достаточно, маленькие чугунные печки в углу барака почти не грели. Все постоянно мерзли и кашляли, некоторые — кровью. Водопроводные трубы и слив у выгребной ямы замерзли, а ее содержимое оказалось кругом разлито. Осмотрев это зловонное месиво, Шписс выдал А-4116 пару высоких резиновых сапог, трехметровый железный шест и приказал ей зайти в эту жижу и проделать сливное отверстие. Она сделала несколько дырок во льду, и дерьмо осело, но на другой день эти дырки снова замерзли.
Раз в два дня А-4116 приходилось заходить в эту вонючую яму, и в конце концов ее запах намертво пристал к ней, а люди, даже издали завидев ее, сворачивали с дороги. Соседки жаловались, что им приходится спать с ней в одном бараке, но идти было некуда. Китти пыталась обратить все в шутку, но смешного было мало. На помощь А-4116 пришли теплые дни.
Однажды утром в конце месяца, согнувшаяся от боли Мими, шатаясь, при помощи Гретты прошла через лагерь к лазарету. А-4116 пошла за ними и осталась ждать у двери на случай, если им понадобится помощь. Но несколько часов все было тихо, ни звука. Большинство из тех, кто работал в лагере, даже не знали о той драме, что разыгрывалась сейчас в лазарете. Наконец, ближе к вечеру, перед тем как остальные вернулись с работ, раздался тонкий детский плач. Через мгновение он прервался, а еще через десять минут Гретта и доктор К. вышли на улицу с коробкой из-под обуви и направились к воротам. Они что-то быстро сказали охраннику, и тот проводил их в примыкавший к лагерю лес. А когда эта троица вернулись, в руках у них ничего не было. Все произошедшее покрыла пелена молчания, и через три дня Мими уже сидела за пишущей машинке в кабинете Шписса. Позже доктор К. сказала, что это был здоровый мальчик, который мог бы жить.
Наконец-то пришел приказ отправить в Нойенгамме (большой лагерь для мужчин) грузовик, чтобы забрать неоднократно реквизированную обувь. Когда группа доставки приехала на место, сопровождавший их охранник ушел подписать какие-то бумаги, а девушки под присмотром другого солдата ждали его на скамье в административном здании. Тот бросал на них откровенно похотливые взгляды, пока наконец не остановился прямо перед ними, широко расставив ноги.
— Вы, что ли, НОВЕНЬКИЕ?
— Новенькие? Вы о чем?
— О борделе, разумеется.
— Нет-нет, мы еврейки и приехали забрать обувь в лагерь Нойграбен.
Он тут же отвернулся, плюнул и больше не смотрел в их сторону, будто его гадюка укусила. Загружая в грузовик около сотни сандалий для пятисот заключенных, девушки сошлись во мнении, что есть и свои плюсы в том, чтобы быть еврейкой.
Глава 25
Дела на фронте становились для немцев все хуже и хуже, и даже убежденные патриоты Германии начали сомневаться в том, что в новостях, рассказывающих, будто перегруппировка сил была заранее спланирована и поможет победить, говорят правду. Настроение Шписса и его приспешниц было ужасным, и он пришел в ярость, когда во время appell выяснилось, что еще одна женщина беременна.
То, что Вера, капо второго блока, ждала ребенка от Бенедикто, не было ни для кого секретом. Все надеялись, что с ней случится то же, что и с Мими, и что дипломатические таланты Гретты уберегут Веру, а война закончится раньше, чем родится ребенок. Но, как ни странно, на этот раз Шписс наотрез отказался оставлять ее в лагере и начал готовить документы для перевода Веры в Берген-Бельзен. Просьбы Гретты, Мими и А-4116 ни к чему не привели. Он только злился и кричал, что они пытаются играть на его отцовских чувствах к заключенным.
Девушки принялись лихорадочно искать Бенедикто, чтобы рассказать ему о ребенке и заставить помочь Вере бежать. Даже некоторые охранники помогали разыскивать итальянцев. В конце концов с ним связались. Субботней ночью он, запыхавшись, подбежал к забору и узнал, что опоздал. Утром предыдущего дня, под охраной Эрики из СС, которая ни с кем сделок не заключала, Веру отослали.
В блоке Веру очень любили, все женщины делились с ней едой, чтобы она питалась хорошо, а ее ребенка считали общим. Любую, кто пришел бы на ее место в блоке, ждало испытание. И выбор Шписса пал на А-4116, которую он назначил исключительно из скаредности, ведь она все равно работала в лагере и тогда одним заключенным на работах вне лагеря будет больше.
Как и ожидалось, во втором блоке А-4116 встретили холодно. Первые несколько дней прошли без происшествий. Потом две женщины из СС вместе с Греттой пришли с обычной инспекцией. В комнате № 2 Эрика заметила, что одна из потолочных досок не состыкуется с остальными. Она приказала А-4116 встать на койку и приподнять эту доску, чтобы посмотреть, что там может быть. Обитатели таких бараков знали о низких потолках и о том, как удобно прятать там вещи. Напрасно было пытаться убедить их, что там ничего нет, потому что эта сука сама забралась на койку и нашла тайник с едой.
Эрика приказала вытащить все припасы и разложить на столе, чтобы затем отвезти на тачке в Kommandantur. Они обнаружили мешок картошки, немного репы, муку, ячмень, несколько банок компота и прочие мелочи, которые обитатели комнаты «организовали» во время набегов на развалины домов — все это теперь нужно было отдать немцам. А-4116 завороженно смотрела на банку вишневого компота, который она всегда очень любила. Соблазн забрать ее себе рос с каждой минутой. Она схватила банку и незаметно спрятала ее под койкой.
Когда вечером девушки вернулись с работ, они тут же обнаружили, что их тайник разграбили. Весь праведный гнев они обрушили на новую капо. А-4116 обвинили в том, что она намеренно устроила эту инспекцию, чтобы выслужиться перед СС. Ее заверения никто не слушал, а Гретта молчала и не вмешивалась. Отчасти из-за того, что они с А-4116 никогда не были подругами, а отчасти и потому, что ее задел тот факт, что Шписс назначил А-4116, как бы сказать, не посоветовавшись с ней.
Как только все немного улеглось, одна из девушек из второй комнаты ворвалась в подсобку капо с новой жалобой и увидела, как А-4116 ест ее вишни. Получив подтверждение предательства, весь блок снова пришел в ярость и избрал путь пассивного сопротивления и полнейшего презрения. Правда в том, что А-4116 и самой не нравилось то, что она сделала, но ее объяснения, а уже тем более извинения никто и слушать не хотел, и хотя она чувствовала себя виноватой, тяжелым преступлением свой поступок она не считала.
Проблемы начались в воскресенье, когда заключенные должны были убираться и выносить мусор под присмотром своих капо. Они наотрез отказались делать это. В то воскресенье весь день шел сильный дождь, и они, полураздетые, просто сидели на койках и сушили одежду у слабого огня. Когда А-4116 напомнила им об уборке, они послали ее к черту. А-4116 не сильно беспокоил тот факт, что она выносит мусор не шесть, а семь дней в неделю, но это обеспокоило Шписса, с которым она столкнулась по пути к помойке.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
