Золотая коробочка «динь-диленькнула», открываясь. Эльф зашуршал пергаментными листками инструкции.
— Ты чего удумал? — насторожился Олло.
— Было заклинание против помешательства, — пробормотал Геремор. — Хорошее такое, с двойным эффектом…
— Врагу не сдаеотся! — проорал Миша, колотясь лбом в ствол березы.
— Да, пожалуй другого выхода нет, — кивнул Олло. — Только уж будь добр, что-нибудь безобидное. Без членовредительства.
— А то Наташа тебе не простит, — добавил Гиллигилл.
Тем временем Михаил оставил дерево и подобрался поближе к волшебной троице. Он следил за манипуляциями Геремора с видом дикаря, которого позвали на церемонию завинчивания электрической лампочки.
— Горит! — в полном восторге завопил милиционер, когда по крышке Боекомплекта побежали багровые огоньки.
Олло и Гиллигилл дружно скатились с бревна.
— Геиогуу инн ванн! — выкрикнул Геремор. Олло зажмурился.
Громыхнуло. Верхушки деревьев испуганно зашумели. Откуда-то сверху донесся жалобный крик, и все стихло.
Олло открыл глаза.
Место, где только что стоял Миша, окутывал непроницаемый туман. Кусок поляны размером двадцать на двадцать шагов исчез в молочно-белых клубах. Внутри чудного облака что-то сопело и ворчало.
— Чего это ты сотворил? — поинтересовался Гиллигилл, зачерпнув пригоршню тумана, будто манную кашу.
— Опять перестарался, — сказал Олло, наблюдая, за тем, как белые кудели поглотили двух упитанных лягушек, спешивших куда-то по своим делам.
Геремор фыркнул.
— Недотепы вы. Это Шестой Поливариантный Наговор Кизиинска.
Эльф пошуршал страницами инструкции.
— Туман действует как кокон, в котором безумие отделяется от пациента в виде альтернативной сущности, — зачитал он и глянул на приятелей с видом профессора, раскрывающего тайны мироздания перед малолетними преступниками.
Олло вытянул шею и тоже заглянул в пергамент.
— Смотри, — проговорил он. — Тут внизу, красными буквами… «Применять с осторожностью. Результаты воздействия непредсказуемы. Облик пациента может не сохраниться. Авторство заклинания приписывают Кизиинску, богу-шутнику».
— И что это значит? — Гиллигилл оторвался от созерцания волшебного облака.
— Сюрприз, — мрачно заявил Олло, чувствуя, что косички на голове нервно затрепыхались.
Геремор отмахнулся.
— Паникер. Ничего страшного там нет, и…
Его оборвал тихий взвизг, донесшийся из недр облака.
— Вот видишь, — продолжал Геремор, — опять, наверное, поросенок получился. Чем не альтернативная сущность?
— Поросенок! — мечтательно воскликнул орк. — Эх, сейчас бы пару жареных кабанчиков, а то в брюхе урчит.
Гиллигилл сграбастал пригоршню насекомых, вившихся над головой.
— Скорее уж жужжит, — съязвил Олло. — Хотя, от такой жизни и я скоро начну мух жрать.
— Только о жратве и думаете, — проворчал Геремор.
Замолчали, уставившись на столб тумана. Внутри что-то копошилось, слышались неясные звуки, но никто не выходил.
Солнце взбиралось все выше по небосводу. В траве шныряли полчища лягушек и прочей мелкой живности. Надрывались кузнечики. Комары поднялись на крыло и кровожадно верещали над волшебной троицей.
— Ну, долго еще?! — рассвирепел Гиллигилл, отбиваясь от голодных кровососов. — Чего оно не выходит?
Геремор пожал плечами.
— А ты на следующей странице читал? — спросил Олло, снова сунув нос в инструкцию.
Геремор помотал головой.
— Вечно не дочитаешь, — проворчал Олло и ткнул пальцем в завершающий абзац статьи. — Вот же, написано: «Ни исцелившийся, ни альтернативная сущность не в состоянии выйти из кокона самостоятельно. Дорогу им должен указать сотворивший заклинание». Понял, гений? Иди теперь, выводи своего поросенка, пока мы сами с голодухи умом не подвинулись.
Геремор не двинулся с места.
— А… а вдруг там… не поросенок?
— А что же еще? — удивился Олло. — Слышал же, как визжало.
— Неправильно оно визжало, не по-свинячьи, — стоял на своем Геремор.
— По-свинячьи, по-свинячьи, — уверил Гиллигилл. — Просто ты не тот диалект изучал. Топай, топай.
Геремор нерешительно шагнул к облаку, из глубины которого на этот раз послышалось невнятное бормотание и вой.
— Давай, давай, — подбодрил Олло, а сам, на всякий случай, спрятался за спину орка. — Ступай к пациенту, шарлатан.
Геремор сделал несколько глубоких вдохов, как будто собирался нырять, и исчез в облаке. Над поляной повисла тишина.
Время ползло как дряхлая улитка. Олло и Гиллигилл, снедаемые любопытством, молча вышагивали вдоль стены тумана, как часовые в карауле. Иногда кто-то из них замирал, прислушиваясь, и снова пускался в путь.
И вдруг…
— Помогите!!! — донесся из недр облака истошный вопль Геремора. — Аааа! Уберись! Вон! Пшел! Кыш! Брысь! Аааа!
Эльф орал так, будто его рвали на части. Вместе с ним выло и визжало что-то невидимое, и оттого еще более жуткое.
— Олло, Гиллигилл, скорей! — надрывался Геремор, перекрикивая неведомого монстра. — Нет! Не тронь! Не кусай! Фу! Отпусти, скотина!
Первым очнулся орк.
— Сейчас! — крикнул он и нырнул в белые клубы тумана.
«Если Геремора не прикончит какое-нибудь чудовище, это сделаю я» — подумал Олло, бросаясь следом.
Бежать оказалось неожиданно далеко. Внутри облако было куда больше, чем снаружи. Каким-то непостижимым образом шум и крики вдруг стали едва слышны, как будто отдалились на милю.
Внутренность облака смахивала на затянутую дымкой смесь больничной палаты и древнего поля брани, с которого так и не убрали тела погибших бойцов. В высокой траве белели кости, и поблескивали стальные предметы, подозрительно похожие на медицинский инвентарь.
«Должно быть, сюда после смерти попадают плохие врачи» — подумал Олло — «Наш полковой коновал точно здесь окажется, когда помрет. Будет целую вечность выхаживать вон того мертвеца, у которого изо рта торчат зубодерные клещи. Хотя, Глангул и покойника залечит до смерти».
Эльф продвигался вперед довольно долго. Пейзаж не менялся: трава, скелеты, и разбросанные в беспорядке крючки, щипцы и скальпели.
Внезапно издалека послышался торопливый топот пары тяжелых башмаков. Олло испуганно присел. Топот приближался.
Туман перед эльфом заколыхался, пошел волнами и вдруг распался на клочки. Из белого месива, высоко подпрыгивая в густой траве, вырвался Гиллигилл. Его буро-зеленое белье представляло собой одну сплошную дыру. Орк пронесся мимо, и исчез в тумане.
