И рядом на диване сплелись из лазерных нитей две призрачные фигуры, мужская и женская. У Мартина не имелось денег на хороший голограф, поэтому силуэты были расплывчатыми и бесцветными, с циклично, раз в десять секунд, проявляющейся рябью помех. Дуглас повернул голову и «чокнулся» с Мартином бутылкой; Алиса сидела на подлокотнике и пила мартини из бокала с длинной ножкой. Профиль девушки загадочно мерцал в полутьме гостиной.
– Эх, ребятки… Если б не вы, я бы давно вздернулся. Хреново быть таким одиноким. Всю жизнь прожил бобылем и вот только сейчас понял, каково это – испытать настоящее одиночество. Я будто застрял в скорлупе, из которой не могу выбраться на белый свет.
– У тебя есть не только мы. На Земле у тебя куча поклонников.
– Кто? – горько усмехнулся механик. – Ты про тот блог на пару тысяч человек? Я, конечно, благодарен им за помощь, деньги и за те петиции, что они собирали в мою поддержку, но, черт возьми, от этих ребят до меня четверть миллиона миль!
– Не грусти, Мартин. Все проблемы проходят со временем.
– Не тот случай, – мужчина мрачно глотнул пива и откусил кусочек пиццы. Она даже не отдавала водорослями. Нужно запомнить фирму доставки.
– Почему?
– Почему? Алиса, за последние три года они окружили меня и практически лишили работы! Черт побери, если б я знал… А я ведь поначалу сам работал на этот гребаный завод, чинил их машины, помогал с луноходами. Сам, своими руками создал монстра, который скоро меня и сожрет. Нет клиентов, куча счетов, сеть постоянно сбоит из-за их трансляций, а теперь они еще хотят забрать мою мастерскую. На кой им сдался этот клочок земли? Господи, когда же это…
– Спокойно, шеф, не нервничай. – Дуглас положил руку ему на спину, но Мартин, конечно же, не почувствовал прикосновения.
– Это вам нужно нервничать. Ведь вас даже в облаке нет, вы нелегальные программные продукты. Если снесут мастерскую, то вам двоим точно кранты.
– Мы не боимся смерти. Да, Дуглас?
– Мы не боимся смерти. Да, Алиса?
– Мы не боимся смерти! – хором повторили они, обернувшись к Мартину. Лицо Алисы, слепленное из черт Скарлетт Йоханссон, актрисы двумерного кино начала 21-ого века, поплыло и исказилось, будто бы она скривилась от резкой зубной боли; Мартин протянул руку к пульту голографа, проверяя настройки, и в этот момент свет в жилом отсеке замигал, чтобы погаснуть через несколько секунд. Проекции интелей исчезли, растворившись в воздухе сигаретным дымом. В памяти, как негатив, отпечаталась перекошенная улыбка Алисы.
Холланек остался в темноте. Где-то справа горел желтый диод телевизора, переключившегося на питание от батареи. Мартин пополз туда, ощупывая тьму перед собой ладонями. Он помнил, что на полке должен лежать наладонник.
А вот и он! Мужчина натянул на руку гибкую ленту устройства и активировал локальный режим управления. Ткнул на кнопку аварийного питания. Сразу же вновь включилось освещение, но лишь частично и очень слабо: на кухне и в шлюзе, мертвецкое алое сияние, похожее на окрас кинокадров дешевых фильмов ужасов.
– Алиса? Алиса!
Молчание.
– Дуглас, ты здесь?
– Я здесь, шеф, – словно нехотя, отозвался вялый голос помощника.
– Что с электричеством? Шлюзовая система в порядке?
– Теперь да, – сонно ответил Дуглас, – но возникла угроза разгерметизации. Я замкнул двери, не волнуйся. Причина проблемы неясна, просто пропала энергия. Как сложно думать внутри этой штуки…
– Хорошо. Почему Алиса не отвечает?
– У нее… – секундное молчание. – У нее перезагрузка.
– Что?! Твою мать!
Мартин сломя голову бросился на кухню, где располагался главный системный блок, и выдрал с корнем увесистый хард на эксабайт данных. Его ударило током, но он даже не обратил на это внимания. Только не перезагрузка, только не…
Однако было уже поздно. Из наладонника тихо прошептал Дуглас:
– Шеф, все… Мне повезло, что успел сохраниться, а Алиса перезагрузилась без возможности восстановления бэкапа. От нее ничего не осталось, только заводское программное «тело». Обновление стерло все…
Мартин расшиб хард о стену и сел на пол, обхватив голову руками. Влага подкатывала к глазам горячей волной, но не желала литься: еще во время службы в ВКС будущему механику удалили слезные железы, заменив на смазочный субстрат. Он тихонько завыл, раскачиваясь туда-обратно и шлепая по макушке ладонью.
– Господи боже… Господи, за что мне это?!
– Шеф…
– Ну что? Что еще?!
– Я просмотрел записи наружных камер. Это дело рук Компании. Компания обрезала нам кабель…
Директор I
Макс Уланов был тем, про кого говорят: дитя века. Будучи полной противоположностью неандертальцев вроде Холланека, он оснастил свое тело всеми технологическими новинками, имеющимися в распоряжении человеческой цивилизации конца двадцать первого столетия: байт-кодом, работающим в сопряжении с облачным хранилищем, оптической консолью в левом глазу, декодером воспоминаний, а также реконструированным скелетом и мышечной тканью, позволяющими оставаться на Луне в течение нескольких лет. Больше всего он боялся, что не сумеет вернуться на Землю после выполнения контракта, поэтому ежедневно крутился по несколько часов внутри центрифуги, преодолевая приступы тошноты, занимался на тренажерах и пил насыщенные кальцием напитки.
К его байт-коду подключена вся местная инфраструктура. Всего тремя кликами на визуальной клавиатуре Уланов мог отключить бурильные установки в Море Смита, развернуть «око» телескопа LCRT на обратной стороне спутника, отдать приказ об отправке груза в Центр. И многое-многое другое… Он никогда не распространялся о своих мыслях, но его завораживала практически безграничная власть, сосредоточенная там, в крохотном устройстве от компании «Neuralink. Человек из 20 века принял бы директора за Бога. Или как минимум посчитал инопланетянином.
Всего двое из десяти тысяч селенитов могли похвастаться таким уровнем доступа – Администратор и квантовый суперкомпьютер Майкрофт, названный так то ли в честь персонажа старой книжки писателя Хайнлайна, то ли из-за причастности к поглотившей все и вся корпорации программного обеспечения. С Администратором и Майкрофтом Уланов был обязан выходить на связь каждую среду, что немного бесило, но являлось частью контракта.
– Господин Уланов? – прогудел прямо внутри головы безличный голос Майкрофта.
– Я здесь, Майк. Прием-прием, дружище.
– Администратор еще не пришел?
– Нет. У нас сегодня прямая трансляция с Землей, ты в курсе?
– Конечно.
«Еще бы ты не знал, гребаная жестянка».
– Макс?
– Слушаю, Администратор.
– Сколько у нас времени до трансляции?
