Но, тем не менее, расплатившись по счёту, молодые люди решили ещё немного прогуляться по набережной, а после вернуться домой. Тёплый ветерок приятно распахивал края курток, словно старался поближе подобраться к молодым телам.
— Знаешь, Крис, ты мужественно смотришься в этой кожанке, совсем другое впечатление, чем когда ты в костюме. У меня иногда такое чувство, что в пиджаке тебе неудобно, что он стесняет тебя. Когда ты в куртке — все иначе, она словно твоя вторая кожа!
— Я сам так думаю. Кажется, это было ошибкой идти работать в офис. Но там платят нормальные деньги и не сильно напрягают. Что мне ещё нужно для счастья?
— Семья…
— У меня есть собака.
— А как же я?.. Я ведь лучше собаки?..
Крис вопросительно посмотрел на Клару:
— Это ты сейчас просто Карлсона цитируешь или серьёзно?..
— Ну конечно же, я шучу! — Клара рассмеялась. — Хотя нет…
Юная леди дотронулась до руки парня и глянула на него:
— Крис, посмотри на меня! Если тебя что-то во мне не устраивает, ты только скажи. Я обещаю, я исправлюсь. Если ты считаешь, что сейчас неподходящее время и место, — я уйду. Только прошу, прошу! Не заставляй меня больше плакать ночами от любви к тебе, не смея прикоснуться, почувствовать запах твоего парфюма, запутавшегося в моих волосах…
Крис остановился и прямо посмотрел на Клару.
Сквозь танцующий в вечернем свете свинец его глаз светилась печаль, глубину которой можно было измерить, лишь утонув в ней. Если бы душа парня имела хоть какую-то привязку к материальному миру — она стала бы океаном. Спокойным, тёмным, на дне которого спрятано целое кладбище затонувших кораблей. Океаном, хранящим в своей самой дальней излучине цветок с ярко красными лепестками. И Кракен яростно оберегает это сокровище, даже бури внешних ветров не касаются нежного растения, не травмируют его. Но никто не видел и не знал цветения и света, излучаемого водной лилией, прижившейся на такой скудной почве, как эмоциональная привязанность парня… Один этот цветок захватил весь мир и сейчас требовал от него небольшого одолжения — правдивого ответа…
Крис коснулся рукой щеки Клары, сам приблизился к ней настолько, что мог чувствовать биение её сердца. Влажные полуоткрытые губы манили, Крис не выдержал, наклонился и поцеловал их.
— Не уходи, Клара… Не хочу снова заколачивать в своей памяти гробы твоих прожигающих землю следов…
— Вернёмся домой…
И Крис кивнул.
А потом в квартире 307 свершилось нечто настоящее, нечто опережающее значение времени. Мне больно это признавать, больно об этом говорить… И у парня, и у девушки словно выросли крылья, они закрывали глаза и мир распахивался яркой радугой красок. Руки об твои руки… И вспыхивала возносящаяся к небу, обдающая жаром птица феникс. Губы об твои губы… И словно прилив — волна за волной — молодых людей накрывал экстаз. Они плыли в тумане блаженства, они летели — взявшись за руки — в пропасть, а над ними расстилалось чистое голубое небо надежды…
ГЛАВА 8
Крис вбежал под крыльцо ближайшего дома. Крупные капли беспощадно молотили по плечам прохожих, падали на асфальт и эпично, словно в замедленной съёмке, разбивались на миллионы дисперсных частиц. Холодный апрельский дождь, такой живой, такой настоящий.
«Кажется, я уже больше ста лет не видел дождь… Зима слишком затянулась…»
Воздух наполнился щекочущим ноздри запахом мокрой пыли. Крис глубоко в затяжку вдохнул — закружилась голова, но телу стало так легко, будто сила тяжести уменьшилась вдвое. И лишь намокшая ткань пиджака, словно якорь, сдерживала Криса на месте. А капли все падали и падали с неба, словно боги оплакивали что-то невероятно важное.
«Если это так, то я надеюсь, что это чья-то жизнь. Иначе, какой смысл во всем этом?..»
По тротуару заструились ручейки, они несли в своих водах ветки, кусочки краски, стружку. Крис обернулся. За его спиной располагалась небольшая мастерская по обработке дерева. Над входом большими, нарисованными от руки буквами красовалось название: «Цикля». Не зная, что именно оно означает, Крис восхитился тем, насколько это слово точно подходило под определение поднявшейся стихии. Она умывала город холодным душем, и ничто не могло остановить её в стремлении очищать…
Крис зябко поёжился — из-за угла здания подул ветерок и направление капель изменилось. Они разом нацелились на молодого человека, словно именно он был самим грязным и чумным жителем этого города. Крис повернулся спиной к потоку непрерывно падающих капель, поднял глаза — а перед ним опять возникло это слово — «Цикля». Нет, не дождь стоило называть этим именем, а именно самого Криса, насквозь промокшего, до нитки. Светлые пряди прилипли ко лбу, под поднятый воротник просочилась холодная струйка и неприятно прокрадывалась вниз — вдоль позвоночника.
«Кажется, дождь стихает…»
Крис прислушался к шуму, затем обернулся к льющемуся потоку.
«Или мне показалось?..»
Но, так или иначе, Крис вымок и скрываться от дождя больше не имело для него смысла. Он шагнул под холодный душ и заспешил к офисному зданию.
На пропускном пункте охранник жалостно посмотрел на Криса и посочувствовал. Охраннику и самому сейчас предстояло выйти на улицу, его ночная смена подходила к концу, но звуки, раздающиеся за окном, совсем не воодушевляли на подобное путешествие.
— Доброе утро.
— Доброе, — мужчина ещё раз бросил полный сочувствия взгляд на Криса и снова уткнулся в монитор компьютера, на котором показывалось изображение с внешних и внутренних камер наблюдения.
На рабочем месте Криса сидела девушка и что-то быстро печатала на компьютере.
«Такое, кажется, уже было…»
Крис, не задерживаясь возле своего стола, проследовал в кабинет начальника.
— Олег Викторович, здесь, наверное, ошибка, там девушка…
Мужчина поднял на молодого человека суровый взор:
— Ошибки нет. Теперь это её кресло.
— Я не понимаю…
— А что здесь не ясно? Вы уволены. За систематические прогулы. Расчёт можете получить в кассе.
— Что?.. Но ведь я не просто так не ходил на работу! Я болел!..
— Болели, не болели, какая мне разница? Где ваша справка?
— Я вам вчера её в руки отдал!..
— Не помню ничего такого…
— Как же так?..
— Дверь позади вас, прощайте, Крис Юдин.
Крис, словно во сне, медленно вышел из кабинета начальника. Рядом будто из ниоткуда возник Семён Львович:
— Привет работникам труда! Как дела? Парень, да ты мокрый как мышь…
Крис криво улыбнулся. Семён Львович продолжил:
— Ну и погодка, словно потоп, правда?
