— Что? — хрипло переспросила Кэрри.
— Три круга. Пойдемте со мной. Мы первыми придем к финишу и сможем поприветствовать Нико.
Вся толпа стала двигаться. Кэрри была благодарна женщине за то, что та держала ее за руку и вела в нужном направлении. Наконец они дошли до финиша и заняли лучшие места.
Ответом Кэрри стала гробовая тишина. Всё вокруг замерло. Девушка закрыла глаза. Ей оставалось только мысленно пожелать Нико удачи.
Две минуты пятьдесят две секунды — таким был рекорд. Кэрри прочитала об этом в дворцовом архиве. Сто девяносто две секунды. Она уже знала, что они покажутся ей вечностью.
Кэрри пробиралась сквозь толпу. Она должна увидеть Нико, должна стать первой, кто узнает, что он в безопасности. Она пересчитает всех лошадей, одну за другой… Ей было все равно, придет он первым или последним, она лишь хотела видеть, что он пересечет финишную черту в целости и сохранности.
Глава пятнадцатая
Еще больше людей пришло посмотреть финальный заезд. Жара становилась почти невыносимой. Кэрри нечем было дышать.
И тут она увидела Нико! Он в безопасности! Его лошадь голова к голове шла с лошадью одного из жокеев.
В висках Кэрри стучало. Люди кричали ей прямо в уши. Два жеребца неслись к финишу. Они были так близко, что девушка могла видеть, как раздуваются их ноздри, а потом остался только ужас, жара и толпа, несущая ее вперед. Подавшись, Кэрри попыталась удержать равновесие, но не смогла. Она не знала, что именно с ней произошло. Ее колени подкосились, и она все падала, падала…
И каким-то невероятным образом вдруг оказалась в объятиях Нико. Его голос вернул Кэрри в реальность. Он кричал, чтобы люди разошлись, уступили им дорогу. Перед ее глазами все плыло. Она не понимала что происходит. В ее голове все еще эхом звучали крики, а Нико, Нико прижимал ее к себе, будто она была для него самым бесценным сокровищем в мире… А потом темнота снова окутала ее.
— Нет… нет… — Кэрри отодвинула чашку. Нико пытался напоить ее чем-то. — Я все испортила… О, Нико, мне так жаль! — Она увидела, как над ней склонилась та самая женщина, которая так помогла ей, и ее боль только усилилась. Она испортила этот день не только Нико.
— Я сделал тебе больно?
Он принял чувство вины Кэрри за физическую боль. Он смотрел на нее с таким беспокойством, что она поспешно все ему объяснила, сказала, что она сама виновата в своей глупости.
— Ты искала меня, — напомнил ей Нико. — Это только моя вина. Я ушел, оставив тебя в неуверенности. Разве я имею право в чем-то тебя винить? Я могу только благодарить Бога, что с тобой ничего не случилось. Даже не верится, я чуть тебя не потерял… — Он уткнулся носом в ее ладони.
— Ты спас мне жизнь, Нико, рискуя своей…
— Я люблю тебя, как же еще я мог поступить?! Если бы ты погибла, моя жизнь была бы кончена.
— Ты любишь меня? — Кэрри поднялась. — Любишь?
— Когда я увидел тебя, падающую в толпе, вся жизнь пронеслась у меня перед глазами. И это была жизнь без тебя, Кэрри.
— Но я все испортила. — Она смотрела на него. Его лицо искажала боль. — Из-за меня ты проиграл скачки…
— Скачки? — В глазах Нико стояло изумление, будто он совсем о них позабыл. — Я видел только тебя… тебя, Кэрри! Ты занимала все мои мысли! Мир без тебя… — Он покачал головой. — Ты хотя бы представляешь, каково это?
— Но Палио…
Нико приложил палец к ее губам.
— Ничто! Для меня нет ничего важнее тебя, а я едва тебя не потерял. — Он обнял Кэрри.
— Люди кричат твое имя, Нико… Что происходит? Я не понимаю…
— Что ты помнишь о скачках?
Она покачала головой и вздохнула.
— Я, наверное, упала в обморок…
И тогда Нико, должно быть, спрыгнул с лошади, чтобы спасти меня.
Кэрри замерла. Позади них стояла та женщина и еще какие-то люди. Ее семья, наверное.
— Мне очень жаль, — виновато пробормотала девушка.
— Жаль? Да ты должна быть счастлива, что завоевала сердце победителя скачек в Палио.
— Что это значит? — Кэрри изумленно посмотрела на Нико.
— Значит, я выиграл. — Он улыбнулся ей.
— Ты выиграл скачки?
— Я выиграл твое сердце.
— Да, но из-за меня ты проиграл скачки. И не притворяйся, что это не так, только чтобы заставить меня почувствовать себя лучше.
— Я когда-нибудь врал тебе, Кэрри?
— Никогда.
— Тогда поверь, я выиграл Палио. Точнее, моя лошадь сделала это. Фуоко первым пересек финишную черту, остальное не важно. Никому нет дела до жокея.
— Мне есть, — с жаром возразила Кэрри.
— Значит, ты одна такая.
Люди радовались победе Нико.
— Я так горжусь тобой!
— А я так рад, что ты в безопасности, моя маленькая мышка.
Их отвлек расстроенный стон толпы.
— Наверно, жалеют его, — пояснил Нико.
— Кого?
— Жокея, который пришел вторым.
— Но ведь это совсем неплохо.
— Здесь, на Нироли, второе место хуже, чем последнее. Люди думают, что тот, кто пришел вторым, мог бы выиграть, если бы получше постарался.
— Тогда я рада, что ты выиграл.
— Я тоже… Хотя какое-то время назад у меня были сомнения…
Теперь уже Кэрри засомневалась, что он говорит о скачках.
— Ты все еще не уверен?
— Нет, — произнес Нико. — Теперь я абсолютно уверен.
Под радостные возгласы толпы, восхваляющей победителя, Нико заключил Кэрри в объятия и поцеловал.
Они вернулись во дворец. Нико настоял на том, чтобы Кэрри отдохнула. Он вызвал врача, который, осмотрев девушку, объявил, что она абсолютно здорова, просто стала жертвой сильной жары.
Позже, когда Нико и Кэрри остались наедине, она произнесла:
— Пообещай мне, что ты больше не будешь рисковать жизнью, Нико. Не теперь, когда ты собираешься стать отцом.
— Обещаю. Я хочу только быть с тобой, Кэрри, заботиться о тебе и о ребенке.
— Уверен, что в тебе говорит не только чувство долга?
— Уверен. — Нико опустился у кровати Кэрри на одно колено и, взяв руку девушки в свою, поцеловал ее ладошку. — Скажи, что ты выйдешь за меня замуж, Кэрри…
— Я не… — Прежние сомнения снова овладели ею.
— Кэрри, прошу тебя…
Она отвернулась. Ей хотелось большего, чем брак, заключенный лишь из благих побуждений. Она желала услышать предложение руки и сердца от мужчины, безумно ее любящего, а в итоге получила совсем иное.
