- Да я и так вижу, чем ты занимаешься. Выпроводи ее. Мне нужно с тобой поговорить.
Тетка, как таракан, фыркает, смотря на меня, а затем манерно садится в кресло, скрещивая ноги.
- Не могу.
- В смысле? Демьян, я твоя мать. Сделай то, о чем прошу!
- Правильно, ты мама и никуда не денешься. А она, может быть, любовь всей моей жизни. И что я? Пинка ей дать должен? Нет уж. Рядом будет.
- Кто?
Я тоже этим вопросом задавалась, когда не сдержалась и все-таки ущипнула парня за мягкое место. Демьян – скала, не стал выть как девчонка и стойко перенес сильный зажим. Я даже успела подумать, что у него вместо задницы сковорода чугунная, но он повернулся:
- Шевченко, будь сдержаннее. Понимаю, не можешь держать себя в руках, но надо постараться, – прошептал он и посмотрел так, будто я реально до него домогаюсь.
Черт.
Мне даже стыдно стало.
Вот осел самоуверенный.
- Демьян, что ты несешь?
- Радость, мам. Кстати, подаришь нам на свадьбу салон красоты, который покупать собралась?
Я знала, что он не просто так комедию в трусах ломает, но не догадывалась, что начнется боевик.
- Салон не продается, – говорю и мысленно кидаю Гаргамеля в адский котел, чертям на развлечение. – Даже не надейтесь.
- Тихо, тихо, я разберусь, – на его губах играет успокаивающая улыбка. – Доверие, помнишь? Мам, так что? Порадуешь единственного сына таким подарком?
- Ты же знаешь, что…
- Что он тебе не нужен, – договаривает он за нее. – Знаю. Поэтому и говорю, что хочу его себе.
- Демьян! Лиза – моя подруга, и ты даже не представляешь, что она рассказывает мне про эту выскочку. Зачем ты это делаешь? Тебе девчонок мало? Любую выбери, но не ее.
- Купи любой другой салон. Зачем тебе именно этот? – парирует он в ответ. – И кстати, она не выскочка. Стервозина – да, но назвать ее выскочкой язык не повернется.
- Сынок, послушай…
- Мам, я занят.
- Что?
- Занят, – качает головой. – Давай мы с тобой потом встретимся и все обсудим. Ты как раз успеешь пересмотреть свои ценности. Мое мнение ты знаешь.
- Из-за нее я должна отказать подруге?
- Из-за меня. И не отказать, наоборот, согласиться, выкупить, а затем вернуть его Оливке. Ты же в курсе, что твоя рыжая подруга возомнила себя самой умной и надула муженька?
- Отдать его ей?
- У нее есть имя, мам.
- Да плевать мне на ее имя, - вспыхивает тетенька, подрываясь с места. – Я не собираюсь обсуждать при ней наши дела.
- Зато мне не плевать, – От неожиданности слишком громко вздохнула, чем заслужила еще один гневный взгляд.
- Я еду к твоему отцу. Ты бредишь.
- Думаешь, отец вылечит?
Проклиная все на свете, женщина хлопает дверью, оставляя нас одних. Я смотрю в наглые глаза парня, пытаясь хоть что-то в них прочитать, но он, как обычно, улыбается.
- И когда ты про салон узнал?
Черт, Оливка, не ведись на его улыбку. Думай о главном.
- Недавно. Когда мать в миллионный раз засорила мой мозг информацией о своей подруге, а потом и волосы в рыжий перекрасила, я решил, что это не к добру. Пришлось навести справки.
- А сейчас что было?
- Ничего. Я просто люблю помогать красивым девушкам.
Если я не сдвинусь с места, то превращусь в дуру, которая улыбается как идиотка, смотря на парня.
Шевченко, соберись. Смотри слюну не пусти, а то весь стервозный образ коту под хвост. Да и рубашку чужую испортишь.
К счастью, у меня хватает ума, чтобы сменить тему.
- Как я сюда попала?
Стоять рядом с ним нельзя. Поэтому я обхожу Демьяна и сажусь на то место, где совсем недавно сидела Мартынова.
- На моих руках. Как же еще?
Стоп!
Под его смех я начала все вспоминать
Глава 26
- Эх, жаль, меня там не было. Я бы с удовольствием посмотрел, как ты на танцполе дрыгаешься, а потом пытаешься сжечь отчий дом. По старой дружбе, может, повторишь подвиг? – смеется Зимин, рот рукой прикрывая. После нашей последней встречи парень изменился немного. Даже непривычно видеть его без пиджака и галстука.
- Я не дрыгалась, а тупо лежала, – поясняю ему и по сторонам оглядываюсь. Не-е-е. Никто не слышал. Да и кто мог, если в этом богом забытом кафе кроме нас никого нет. Не считая персонала, который не спешит к нам подойти. – На потолок смотрела.
- Смотрели, – поправляет он меня. – Не забывай, Мартынов рядом «отдыхал».
Я, когда все подробности вспомнила, офигела настолько, что в состоянии аффекта угнала тачку Демьяна. Ему сказала, что позвонить надо, а сама ключи в руки, ноги в туфли и вперед, на поиски лифта. Но ехать домой совсем не хотелось, поэтому я и вытащила Родиона на серьезный разговор. Тем более мне нужно на что-то отвлечься, чтобы была причина не отвечать на звонки Мартынова.
- Идиот он. Если девушка говорит, что хочет прилечь, ее нужно домой отвезти, а не разгонять толпу, чтобы она на грязный пол прилегла. Неудивительно, что мне тогда захотелось раздеться.
- Ты разделась?
Может, язык себе отрезать? По крайней мере, не буду болтать лишнего.
- Зимин, посмотри на меня. Ничего не замечаешь?
- Ты лохматая. Где связь?
- Я не про это. – Смотрю на свое отражение в окне и охаю. На голове такое гнездо, будто мною полы драили. – Блин. Да пофиг. Мужская рубашка, в которой я перед тобой сижу, в глаза не бросается?
- Она мужская? Я подумал, что это новая мода.
- Нет. Это грязные шмотки и нежелание ходить голой. Пришлось раздеть Демьяна.
- И поэтому ты сейчас игноришь его звонки?
- Так, Зимин, я не говорю, что ты достал меня своими вопросами, но допросы следователя – детские шалости по сравнению с твоими. – Поворачиваю голову и смотрю на официантку, которая в телефон уставилась. – Девушка, вы к нам можете не спешить. Зачем? Мы и подождать можем.
- Простите, – отвечает она, а в ее глазах читается другой ответ: «Еще слово скажешь, и я плюну в твой чай». – Что будете заказывать?
- Воды. В бутылке.
- В смысле? – бубнит Зимин. – Пять минут назад ты говорила, что за кофе продашь почку Гаргамеля. Ты из дома меня вытянула только из-за этого. Чтобы одной за столом не позориться.
- Воды так воды, – девчонка кивает и тут же сматывается, не дождавшись, пока Родион сделает заказ.
