Наступило утро. Тучи разошлись, выглянуло солнце, и я, осторожно обойдя неподвижную Зиллу, вышел из дома. Вокруг был хаос. В саду не осталось ни одного дерева, между когда-то цветущими клумбами, а теперь ― ямами, бродила Марна, прижимая что-то к своей груди. Её платье было окровавлено, а глаза полны слёз.
Она увидела меня и бросилась на шею, чуть не раздавив. Но я не сопротивлялся, выслушивая её сбивчивые жалобы на то, что ураган уничтожил её любимые цветы и разорвал на части бедных кроликов, которых она так любила. И Марна продемонстрировала мне то, что осталось от маленьких пушистых зверьков. Я тут же вспомнил окровавленный пух на когтях Зиллы. А когда с крыльца раздался голос живого и невредимого Уго:
«Ну как? Неужели пронесло?», ― застонал от ужаса и раскаяния. Я убил Зиллу, а она сдерживала себя, как могла…
Уго подошёл ко мне, заглядывая в лицо.
Я не мог говорить, только мотал головой и беспомощно открывал рот. У меня был шок. Уго справился с этим привычным ему методом ― дал мне крепкую пощёчину. Это помогло.
– Уго, Зилла, я убил её.
– Как? ― к моему изумлению гоблин был очень спокоен.
– Приказал ей уснуть. Навсегда. Я думал она тебя убила…
– Ясно. Ну тогда пойди и прикажи ей проснуться, и все дела, ― недовольно хмыкнул он, ― нашёл из-за чего сырость разводить. Ты меня плохо слушал, что ли? Её же практически невозможно убить, тем более магией. Она невосприимчива к ней. А тебя она послушалась, потому что очень любит одного болвана… Иди уже и разбуди Фаби, пора собираться.
Надо ли говорить, что я мчался в комнату эльфа, как сумасшедший и, увидев застывшую на полу Зиллу, приказал:
Что она охотно и сделала, позволив даже отмыть ей когти, чтобы не пугать Марну.
Глава 13
Прощание с Марной оказалось трогательным и болезненным в прямом смысле этого слова: я чувствовал себя так, словно меня переехали велосипедом. Судя по несчастному лицу Фаби, ― его состояние было не лучше. Мы нагрузили наши вещи на Зиллу и снова стали карабкаться вверх по тропинке. На этот раз нас ждали осёдланные кони, которых держал на поводу гоблин в цветастой рубахе, почему-то напомнивший мне конокрада.
К нему подошёл Уго, и они быстро заговорили на незнакомом наречии, выразительно жестикулируя. Смотреть на них было забавно, но Фаби не разделял моей весёлости, внимательно прислушиваясь к переговорам. Что-то его настораживало. Рядом со мной сидела Зилла и с интересом наблюдала за лошадьми. Те, в свою очередь, жалобно косили глазами и ржали: вид и запах нашего «монстра» их пугал.
Пришлось вместе с Зиллой отойти в сторонку, Фаби присоединился к нам. Он сорвал травинку и сосредоточенно её жевал. Моё же самочувствие можно было, мягко говоря, назвать странным. И дело было вовсе не в лошадях, которых я, как городской житель, побаивался. Нет, не буду врать ― панически боялся. Но речь не об этом. Меня тошнило от плохих предчувствий.
И начались они с того момента, как этой ночью я увидел Винса. Более того, я с ним разговаривал. До сих пор не мог поверить в реальность случившегося. И хоть всё вроде бы хорошо кончилось, моя интуиция твердила: «Жди неприятностей. Так просто тебе это колдовство с рук не сойдёт…»
А я ведь не паникёр и не трус, во всяком случае, был до этой ночи. Мне срочно нужно было отвлечься от тяжёлых мыслей, поэтому переключился на Фаби. Не могу точно сказать почему, но в голову пришёл вопрос, который давно хотел задать эльфу, но обстоятельства всё время этому мешали.
– Слушай, Фаби, а где твоя мама? Мы часто говорим об отце, но о ней ― никогда?
Фаби отвернулся и опустил голову.
– Честно? Понятия не имею. Они давно не живут вместе. Фактически, она бросила нас ещё совсем маленькими, оставив на его попечение. Винс всегда поступал с нами благородно: мало того, что взял в жёны эльфийку с двумя детьми, но после бегства мамы не оставил нас, а воспитывал сам. Я никогда не сомневался, что он любит нас с Лин как родных детей, своих-то он не может иметь из-за ранения. У эльфов вообще проблема с рождаемостью. Наверное, в наказание за наши грехи. Вроде так. А что?
– Ничего, просто спросил.
– Знаешь, а Лин он любит больше. Она ― боевая девчонка, не то что я. Да и магия мне не особо интересна, а уж о том, чтобы служить в эльфийской армии ― даже думать не хочу.
– Почему? Винс же ― боевой офицер, разве все мальчишки не хотят быть похожими на отцов?
– Ты же видел, во что превратился наш мир из-за этих самых боевых офицеров. Нет, это не для меня. Если бы я мог, сбежал бы в твой мир, только в своём теле, у вас ― интереснее…
– Да, а Уго прав, ты совсем ещё ребёнок и не знаешь жизни. И в нашем мире полно войн, и люди угнетают людей. Пожил бы у нас подольше, уверен, впечатления бы у тебя точно испортились… Кстати, а кем бы ты хотел быть?
Фаби смутился.
– А смеяться не будешь?
– Нет, с чего бы? Неужели, мечтаешь стать цирковым? Дрессировать Зиллу, да?
Фаби надулся.
–Эжен, о чём ты говоришь? Опять смеёшься надо мной, обещал ведь…
– Да ладно, ты что, шуток не понимаешь? ― и я приобнял его за плечи, но тут же отпустил, увидев, как радостно загорелись его глаза.
– Я хочу стать писателем, настоящим, не таким, как Лин. Буду сочинять серьёзные книги, ― его голос звучал мечтательно, ― но здесь Винс никогда мне этого не позволит, наверняка отправит в экспедицию за море. Это такой кошмар, я убегу из дома, но воевать не буду…
– Вот оно что ― ты у нас, оказывается, пацифист, сочувствую, ― вздохнул я, ― нелегко тебе придётся.
В этот момент Уго махнул нам рукой. Второй гоблин исчез, значит, они договорились. Наш наставник уже нагрузил поклажу на одну из лошадей и ждал только нас.
– Ну, всё готово. Мы с Эженом поедем на этом мерине, он спокойный и выдержит двоих, Фаби ― тебе белый, второго с поклажей поведёшь в поводу. Зилла побежит своим ходом и подальше от лошадей. Да хранит нас в пути богиня! По коням.
Фаби лихо вскочил в седло. Гоблин тоже сделал это спокойно, вызвав у меня приступ тихой зависти. По понятной причине я колебался, переминаясь с ноги на ногу. Мне не хотелось даже близко подходить к ним, не то что забираться верхом.
– Ты что, Эжен? Давай руку, я помогу тебе сесть! ― сказал понятливый гоблин.
Отрицательно покачал головой в ответ и начал медленно отступать назад. И дело было не в том, что мне было страшно. Со мной происходило что-то непонятное. Сначала в голове загудело, словно место мозга занял старый телефонный аппарат, трещавший от множества помех, а потом взорвавшийся короткими гудками, как будто кто-то пытался до меня дозвониться. Но нас «не соединяли». От такой неожиданности я испуганно схватился за голову, закатив глаза, споткнулся о камень и упал на спину.
