Глава 13. Согласие
Гесс
Не девушка, а сплошное стихийное бедствие. Чья-то головная боль и ранние седины. Мне жаль её отца.
Я чувствовал досаду и раздражение. Но, прикасаясь к холодным пальцам Рени, ощущал, как зверь, затаившийся в груди, мягко ворчит и успокаивается, жадно вдыхая её запах.
Она пахла ночным туманом и горем. Отчаянием и беззащитностью. Хотелось притронуться к её золотистым локонам, вглядеться в глубину карих влажных глаз. Обнять и успокоить. Услышать, как она вздыхает и доверчиво замирает на моей груди.
Большого труда стоило стряхнуть оцепенение и сдержаться. Рени не жертва, не слабая безвольная барышня, готовая переложить на чужие плечи свои заботы. Будь так, было бы проще. Наверное.
Я покосился на разбросанные по всей комнате газеты. Весь вечер насмарку. Так и не успел понять, хотя был близок к пониманию. Шаракан.
— Что у вас случилось, мисс Рени? — спросил, усаживая девушку на стул. Она примостилась на край, сидела ровно с каменной спиной, тщательно разгладив платье на коленях.
Ей к лицу крохотная шляпка, криво сидящая на золотистых локонах. Кокетливый аксессуар, не имеющий практического применения, исключительно бесполезный элемент декора. Разве что вуаль способна сослужить добрую службу.
Рени набирала в лёгкие воздух, шумно выдыхала, но никак не могла решиться заговорить. Я терпеливо ждал, боясь подталкивать и торопить. Раз она пришла, значит обязательно объяснит, зачем.
— Возможно, я шокирую вас, — наконец произнесла девушка тихо. — И пойму, если вы откажете, выставите за дверь. Но мне больше не к кому обратиться.
— Слушаю вас внимательно, — подбодрил я Рени. Мне уже не нравилось начало ночной беседы.
— Я хочу, чтобы вы стали моим напарником, — выпалила девушка отчаянно и посмотрела мне в глаза.
Кажется, в этот момент мои брови обрели собственную жизнь и полезли на лоб, как скалолазы. Я даже маску безразличия нацепить не сумел, хотя думал, что готов к любой чуши из уст несравненной мисс Пайн.
— Простите, кем? — решил уточнить я, хотя никогда не жаловался на слух. У кровочмаков идеальный, очень развитый слух. Мы способны слышать на далёкие расстояния. Но именно сейчас показалось, что я неправильно расслышал или не так страктовал слово, произнесённое белокурой прелестницей.
— Напарником, — повторила девушка, и по её несчастному лицу я понял, что она не шутит.
— Рени, — попросил я осторожно, чтобы не расстраивать её ещё больше. — Начните сначала. Мне кажется, вы пропустили целую историю, прежде чем обратиться с просьбой.
Она снова провела ладонями по идеально гладкому подолу, что натянулся на коленях, вздохнула и начала рассказывать. Спокойно, даже отстранённо, словно не в первый раз.
Рени
О чём я только думала, когда пускалась в подобную авантюру? Надеялась, что этот хищник обрадуется моему появлению и с радостью кинется мне на помощь?
Настороженный, холодный, подобранный, будто перед прыжком. Того и гляди вцепится мне в горло. Он преобразился. Одет лучше. Вещи по фигуре изменили его.
Белоснежная рубашка с мягким воротом расстёгнута на пару пуговиц и обнажает крепкую шею. Широкие рукава скрывают руки, а высокие манжеты плотно обхватывают кисти, подчёркивая красоту ладоней и длинных пальцев. Атласный жилет сидит как влитый и прорисовывает грудные мышцы. Тёмные волосы длиннее, чем я помню. Густые и блестящие, как мех.
Если бы не колючий взгляд и плотно сжатые губы, я бы признала его красивым. Несмотря на хищность черт, остроту скул и твёрдый подбородок. У него странно гладкая кожа. Не бархатная и не мягкая. Скорее дублёная, будто из дерева, но уже вечер, а на щеках мистера Гесса нет тёмной щетины. Он словно недавно выбрит. Оттого и странная гладкость, что невольно притягивает взгляд.
В третий раз за сегодня я рассказываю свою горькую историю. Автоматически, не задумываясь, словно скучную книгу читаю. А сама рассматриваю мистера Гесса. Зачем, спрашивается? Что хочу увидеть в этом бесстрастном лице? Сочувствие? Участие? Понимание? Видимо, всё мимо. Мужчина сидит, как мраморное изваяние на гробовом камне. Ну, что ж. По крайней мере, я попыталась.
— Рени, — рычит это чудовище, как только я закрываю рот, — лишь вы могли за один-единственный день наворотить кучу глупостей.
Я виновато пожимаю плечами и опускаю голову. Но я не стыжусь, нет! Поэтому гордо выпрямляюсь и смотрю этому рычащему дракону прямо в лицо.
— Я сделала всё, что смогла! Правильно или неправильно — это уж как пришлось. У вас есть семья, мистер Гесс?
Он перестаёт сердиться и мечет в меня понимающий взгляд.
— Есть.
— На что вы готовы ради родных?
— На всё. Только мои родные сами могут за себя постоять. Как бы не нуждаются в моей самоотверженности.
— Моя семья — отец. Может, он не самый лучший человек в мире. Да, у него много недостатков, но другого у меня нет. Я люблю его! И тоже готова на всё, чтобы спасти, найти, вызволить, — я почувствовала, что завожусь. Слова обжигали рот, румянец опалил щёки, шею и грудь. — Я пришла к вам за помощью. И уж если вы не можете помочь, лучше откажите и выставьте за дверь, чем читать нотации и рассказывать, насколько я глупа.
Не дожидаясь ответа, я вскочила со стула и опрометью кинулась к выходу. Мистер Гесс оказался быстрее. Успел каким-то образом меня опередить. Заслонил дверь спиной. Я почти уткнулась носом в его грудь.
— Я не сказал «нет», Рени.
Я молчала, сверля дыры в его атласном жилете. Боялась поднять голову. Его дыхание шевелило мои волосы. Я почувствовала, как внутри спиралями закрутилась щекотка — большой горячий шар в груди и немного ниже, там, где заканчиваются рёбра.
Молчание затягивалось, и я не выдержала, подняла лицо, чтобы заглянуть мужчине в глаза и услышать ответ.
— Да, Рени, да, — выдохнул он хрипло и снова сделал это — прижался своими губами к моим. Легко, практически невесомо. Я взволнованно вздохнула и потянулась к нему, почти против воли, но не в состоянии сопротивляться.
Горячие губы накрывают, как волна. Врываются бесшабашным бризом, включают внутри фонтаны. Это как глоток крепкого шотландского виски, который я попробовала лишь однажды, когда тайком залезла в отцовский шкаф и без спросу плеснула в широкий стакан жидкость чайного цвета.
Кажется, это то, что нужно после тяжёлого дня. Дыхание Гесса и поцелуй, что уносит вверх, заставляя забыть обо всём на свете. Его длинные пальцы путаются в моих локонах. Он поглаживает их, прикасаясь нежно и трепетно, словно к чему-то священному.
Когда поцелуй заканчивается, я вижу глаза мужчины — тёмные горячие угли. Он смотрит на меня не отрываясь. Я чувствую, как бурно вздымается моя грудь, и делаю шаг назад. Его пальцы, скользя, оставляют в покое мои волосы.
