Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
– Почему же ты так думаешь? – удивлялся Садовский. – Ведь все эти убийства, а последнее – в особенности… всё это явный признак…
– Явный признак, – понизив голос ответил Сикорский, – у нас на троне. Признак вырождения и неспособности власти оставаться властью… Знаешь, он до смешного не похож на царя. Говорят о нём много и без толку…
– Да уж, – усмехнулся Садовский, – чего только не говорят… Это верно…
– Но я думаю, что все эти разговоры – чистой воды ерунда. Дело именно в том, что по натуре своей он не царь, – Сикорский снова понизил голос. – Семьянин, говорят, отличный. И думаю, что это именно так и есть. Но вот чтобы сильный, державный… Нет, в нём этого нет. И народ это отлично чувствует…
– Кто-то чувствует, а кто-то даже и понимает, – снова усмехнулся Сергей.
– Да, кто-то и понимает вполне. Но простой народ именно чувствует… Несмотря на пушки там, в Москве, на здешний расстрел, на ружья по всей России, все это видят и чувствуют… Знаешь, на что это похоже?..
– На что же? – Сергей удивлённо поднял брови. – По-моему, это именно ни на что не похоже.
– Нет, нет… Так бывает, когда в класс приходит безвольный учитель, и ученики сначала присматриваются, а потом… э-э-э… потом встают на уши. Но это не всё. Потом они начинают кричать о правах, о том, что нужны другие науки… Понимаешь? Сейчас мы находимся в таком классе.
– А что бывает в конце? – улыбнулся Сергей.
– А как ты сам думаешь?
– Ну… учеников могут исключить из школы…
– А могут и преподавателя попросить… нет, просто перевести его в другие классы… Но скорее всего, он и сам уйдёт, поняв свою неспособность к такой работе.
– Что же дальше? Найдут замену?
– Разумеется. Ведь не оставлять же класс неучёным. Но это будет совсем другая история… и обучение будет организовано иначе…
– Только новый учитель может оказаться любителем розог… Ведь бывает и такое.
– Бывает. Именно так и бывает… Ты пойми, в таком государстве как Россия, у всех есть своё назначение, что ли… Каждый должен быть на своём месте… Это как механизм… И вдруг самая главная деталь даёт сбой… Для механизма, чтобы не сломаться, просто необходимо избавиться от такой детали…
Садовский, казалось, вдруг задумался о чём-то, уставившись в давно пустую кофейную чашку.
– Ещё кофе? – спросил Сикорский.
– Пожалуй…
Им принесли на подносе горячий кофейник, пирожки. Оба засуетились, задвигались, принялись жевать. Вдруг Садовский сказал:
– Но ведь ты… и не только ты… все, кто ждёт революцию… все хотят не замены плохой детали на хорошую, а замены всего механизма… Если представить, что его заменили на такого, как… как Пётр Великий или хотя бы как отец нынешнего… Но вам этого не надо…
Сикорский очень внимательно посмотрел на Сергея.
– Да, – наконец сказал он, не понижая голоса. – Я жду революцию, я радуюсь революции…
– Прости, но ты говоришь как поляк, – усмехнулся Сергей, – вернее, в тебе говорит поляк, в крови которого… ну… неприятие России… Права моя Ольга Александровна!
– Как! – рассмеялся Сикорский. – Неужели барынька высказывает такие зрелые политические мысли?
– Представь себе!
– Что же она ещё говорит?
– Да ничего особенного… Говорит, что поляк должен ненавидеть Россию. И ведь она права…
В это время в кондитерскую вошла шумная молодая компания. Все, особенно барышни, чему-то смеялись, а рассевшись, спросили шоколаду и мороженого. Одна из барышень сказала:
– …Это очень занятно, Борис… Vous êtes très intelligent… Mais… mais cette femme si jeune, si belle et si … si malheureuse[7]…
Их появление обратило на себя внимание, разговор оборвался. Но Сикорский вдруг повернулся к Сергею и сказал спокойно, словно и не было никакой паузы:
– Во всяком случае этого нельзя утверждать наверное… Я не люблю таких обобщений, да и ты знаешь других поляков… Хотя доля истины в этом есть… Но про себя я бы сказал, что никакой особенной ненависти у меня нет. Но, видишь ли… Здесь что-то почти мистическое… Ты пойми: вы и мы… как это… очень разные, что ли… Я не имею в виду веру – Бог с ней… Тут другое… Вот вы… вы не умеете жить спокойно… Ну допустим, вы много воевали… Пусть так. Вы так привыкли воевать, защищаться, что без войны вам скучно. Вам скучно, когда ничего не происходит. И вот вы ищете приключений… Оттого и пьёте много – тоже приключение. Оттого и чудите, оттого и кутить любите… Русские рулетки там… прочее… Оттого и изба у мужика грязная – скучно! Вот если бы драка!.. Но ты пойми: всё это ваше дело, и не мне учить вас жить. Но только уж и меня увольте в этом участвовать!..
– Ну ты и теорию подвёл! Дарвин…
– Дарвин не Дарвин, а смотрю на вас именно так. И повторяю: всё это ваше дело. Прошу только об одном: меня не впутывать. Ваша судьба – или воевать, или страдать от скуки… А я уж как-нибудь… Пойми меня правильно: ваша Россия – невеста вздорная и неуравновешенная. Допускаю, что любители отыщутся, да вот мне бы кого поспокойнее…
– Интересный подход, – усмехнулся Садовский, сделавший глоток кофе и досадовавший про себя, что кофе быстро стынет, – от царя к национальному характеру великоросса?..
– Да, от царя… Что же царь?.. Вероятно, он символизирует своё время. Хотя нет… Это пример человека, оказавшегося не на своём месте не в своё время. Ему следовало бы служить… в смысле быть чиновником… Он был бы отличный семьянин, исправный служащий, хороший прихожанин… А сейчас это царь, у которого отстреливают министров и через которого расстреливают народ… Многие ждут войну, и если война будет, Россия её проиграет… Царь её проиграет… Что ты?.. Время?
Садовский и в самом деле достал часы.
– Барынька приехала? – Сикорский скривился. – Ну что ж… бывай…
Через час на Николаевский вокзал подошёл московский поезд, и Садовский увидел Ольгу. Весь вечер они не могли наговориться и наглядеться друг на друга, расположившись в маленькой квартире в Кузнечном переулке, куда Садовский привёз Ольгу с вокзала.
– Никогда больше не будем ссориться, – шептал студент Института инженеров путей сообщения в самое ушко своей кошечке, не вспоминая при этом ни о взбудоражившем всю страну убийстве, ни о грядущей революции, ни о возможной войне, ни о царе-неудачнике.
– Не будем… Никогда больше не будем… – мурлыкала в ответ кошечка, позабыв как предостережения старика Искрицкого, так и вагонные сплетни о бурятском знахаре.
* * *
Для Ольги и Серёженьки наступил медовый месяц. Новая квартира была куда как лучше московской. Две комнаты, кухня, большая кровать в одной комнате и старый с кремовыми кистями бордовый ковёр в другой. Ещё в спальне – письменный стол, в столовой или гостиной – круглый обеденный под голубым абажуром и с львиными мордами на изогнутых ножках. А из окон видны купола Владимирского собора.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
