«Уничтожай по одному каждый час, пока идут поиски Келемвара», - мрачно предложил Сокрушитель Богов.
Кайрик захохотал как безумный.
- А еще лучше, уничтожай по одному бесхребетному плебею за каждую безрезультатную минуту священного похода. - Он сомкнул костлявые пальцы на эфесе меча. - Это заставит их идти по следу не хуже ищеек, что скажешь?
«Да, не хуже самого Кезефа», - подтвердил Жергал.
Кайрик замолчал, затем его губы искривила болезненная улыбка.
- Кезеф, - пробормотал он, - ну конечно.
«Совет Высших Сил запретил сделки с Кезефом», - предупредил Сокрушитель Богов дрогнувшим голосом.
- С каких это пор тебя волнуют запреты Совета? - огрызнулся Кайрик.- Разве сами они не попрали собственные законы, отобрав у меня магию?
Сокрушитель Богов промолчал, но вместо него заговорил Жергал:
«Разумеется, мой господин. Вы стоите выше их законов. У вас есть полное право спустить с цепи Гончего Пса Хаоса».
- Подать мою чашу! - велел Кайрик, по-прежнему улыбаясь. - А затем перенеси меня в Хаос.
Сенешаль вытянул руки, и тут же появился серебряный потир, инкрустированный сотнями крошечных рубинов в форме разбитого сердца. В вечно полной чаше были слезы разочарованных мечтателей и возлюбленных с разбитыми сердцами. Влага была горькой, но Кайрику она казалась бесценным вином, выдержанным до совершенства.
- За небытие, - торжественно объявил Принц Лжи, - и за Кезефа. - Он поднес чашу к губам и осушил ее одним глотком.
В Зентильской Твердыне светало. Ринда пробиралась по убогим улочкам, руки ее онемели от многочасового труда за столом, а в глазах стоял туман от недосыпания. Утренняя прохлада ее взбодрила колючим дождем пополам со снежной крупой. Благодаря ему она хоть как-то ориентировалась, куда идет.
Улица, по которой она брела, была шире других, а это означало, что здесь можно было найти чистую тропку между кучами мусора и хлама, накиданными с верхних этажей домов. Под каждым дверным козырьком спали оборванцы, отбросы зентильского общества. Большинство из них пришло сюда умирать, ведь в эти трущобы, казалось, никогда не проникало солнце, дарующее тепло и свет.
Ринда подняла взгляд к небу и увидела, что светило уже успело спрятаться за огромные шпили Кайрикового замка, и они стояли, черные и изогнутые, как слепые гиганты, стерегущие город. «Нет, - напомнила себе девушка, - не слепые?» У Церкви Кайрика была тысяча способов заглянуть в сердца и души обитателей Твердыни.
- Помоги мне, девушка. Именем Ильматера.
К дверям «Змеиного ока» привалился нищий. Его тощую бороденку на изможденном лице покрывал иней, нос посинел от холода. Протягивая к Ринде трясущиеся руки, он молил:
- Медяк, девушка. Все что угодно.
Ринда остановилась и присела рядом с ним на корточки:
- Денег у меня нет, но я могу принести тебе кое-что из одежды. - Она взглянула в окна таверны. Там было темно. - Ты побудешь здесь? Заведение закрыто, поэтому тебя никто не прогонит.
Нищий медленно кивнул.
- А у тебя не найдется чего-нибудь выпить, пока я буду ждать? - Он пошарил под рваной накидкой и вынул пустую бутыль. - Выпивка меня согрела бы не хуже тряпок.
- Нет, - твердо заявила Ринда, выпрямляясь и отворачиваясь. - Я пришлю кого-нибудь с одеждой, совсем скоро.
Бесполезно сердиться на пьянчуг, если джин дешевле еды и доступнее глотка чистой воды, но Ринда всякий раз внутренне содрогалась при встрече с очередным опустившимся пропойцей. Живя без надежды, они топили каждодневную муку в бутылке за десять медяков. Ходур был одним из них, когда Ринда впервые с ним столкнулась, но карлик сумел выбраться из канавы. Может быть, этот старик тоже сумеет.
Всколыхнувшуюся было надежду вдребезги разбили мысли о событиях прошлой ночи. Ринда на секунду прикрыла веки, стараясь разрушить темную глыбу отчаяния. Монолит не поддавался. Над всеми ее мыслями царствовала полная безысходность, такая же огромная и неподвижная, как черный замок Кайрика. Принц Лжи полностью подчинил себе ее жизнь, по крайней мере до той поры, пока она не закончит его проклятую книгу.
«Нет, - строго сказала она себе, - он подчинит себе мою жизнь только в том случае, если я ему позволю».
В конце концов, ее ведь не сделали пленницей, несмотря на предложение патриарха Миррормейна. Если она сумеет как следует организовать свое время, то, может быть, ей удастся выкраивать несколько часов в день для несчастных. Всегда найдутся те, кому нужна ее помощь…
Когда Ринда наконец-то подошла к дому, то увидела, что дверь слегка приоткрыта. Скорее всего, по привычке, чем от беспокойства, она оглядела улицу, подворотни и окна соседних домов, не будет ли чего непривычного. Если к ней в дом забрались грабители или головорезы, то они наверняка где-то оставили своего человека - кого-нибудь вроде того небритого типа, что сейчас следил за ней из окна второго этажа дома напротив. Нахмурившись, Ринда отошла от дверей. Не было смысла самой идти в ловушку, когда она могла позвать на помощь нескольких друзей.
- Эй, Рин! Куда это ты собралась?
Ее остановил грубый голос Ходура. Девушка обернулась и увидела, что на пороге ее дома стоит карлик, уткнув короткие мускулистые ручки в бока.
- А я уже начал беспокоиться. На тебя не похоже, чтобы ты шлялась где-то всю ночь.
Ринда облегченно вздохнула.
- Нельзя оставлять дверь открытой, - сказала она. - Даже если ты сам сидишь в доме. Никогда не знаешь, кто может забрести.
Прежде чем войти вместе с другом в дом, Ринда бросила взгляд в окно через дорогу. Небритый тип по-прежнему торчал на своем посту. Он подпер подбородок согнутой в локте рукой и нахально глазел на девушку. Его взгляд выдавал, что он не так прост, как можно было судить по облику. Тут он опустил руку, и Ринда увидела белый священный символ Кайрика, ухмыляющийся с пурпурной рясы.
- Значит, считаешь, тебя не сделали пленницей? - пробормотала Ринда себе под нос и захлопнула дверь.
Ходур тем временем успел устроиться на своем стуле возле дверей, хотя на этот раз он не положил ноги на стол. Столешница, вся в пятнах и полосах, была завалена мисками и кружками. Карлик расчистил лишь небольшой кусочек, в центре которого поместил кожаную кружку с игральными костями.
Напротив Ходура сидел еще один человек, вернее, эльф. Выпрямив спину и по-военному расправив плечи, он следил, как Ринда входит в дом. Его худенькое тельце было закутано в аккуратную серую накидку. Ткань была чистая, хотя на рукавах засело несколько стойких кровяных пятен, не желавших исчезать. В одной руке он держал глубокую миску, откуда, не спеша, вынимал длинными тонкими пальцами живых жуков и закидывал их в рот.
- Привет, Ивлизар, - сдержанно поздоровалась Ринда.
Эльф кивнул, с хрустом разгрызая жука. Узкое личико растянулось в улыбке, когда он протянул миску девушке.
