— Стою? — удивился я, глядя на свои ноги. — Да, я очень неплохо стою и хожу… Вы, наверное, мне что-то хотите сказать, а я не понимаю, — догадался я. — Странно, мне казалось, что я знаю все языки, кроме наречий аборигенов… Вы — аборигены?
— Подождите, — остановил своих рвущихся ко мне друзей тот, кого называли "Болтом". — Я человек гуманный. Перед тем, как кого-то замочить, даю шанс одуматься… Слушай внимательно, недоумок. Если я еще раз тебя здесь увижу — живьем закопаю! Я свое слово держу. Я — контуженный, это все знают, и делаю, что хочу. Для меня нет законов, усек? А теперь вали отсюда, сявка!
— Кажется, наконец "усек", — сказал я тихо. — А теперь послушай меня. После всего, сказанного здесь, встречаться нам действительно не стоит. Потому что если мы еще раз встретимся, то пищать вы будете так же громко, как сейчас шипите. Я тоже свое слово держу, и я не контуженный, это тоже все знают. Но для меня законы есть, и пищать вы будете именно по моим законам.
— Ну, все, сказки кончились, — покраснел от злости кривоносый. — Теперь начинается суровая правда жизни. Я тебя предупреждал, гнида!..
— Отойдите от него, подонки! — послышался откуда-то сверху встревоженный голос девушки. — Я сейчас милицию вызову!
Я поднял голову, увидел в окне испуганное лицо Нади и успокаивающе помахал рукой:
— Все в порядке. Не волнуйся. Просто…
Кривоносый резко выбросил вперед руку, и я почувствовал какой-то странный толчок в грудь. Надя вскрикнула и исчезла из окна. Наклонив голову, я посмотрел на торчащую у меня из груди ручку самодельного кинжала.
— Хулиганы, — обиделся я, вытаскивая стилет из раны. — Лучше б вы оставались аборигенами…
Брезгливо отбросил в сторону скользкий от крови стилет и кивнул:
— А теперь, как вы и хотели, мы поговорим всерьез…
— С тобой все в порядке? — спросила выбежавшая ко мне девушка. — Где они? Они ничего тебе не сделали?
— Они убежали, — сказал я, незаметно отодвигая ногой за колесо машины четверку сбившихся в кучу крыс. — Пошипели-попищали и убежали… Это твои знакомые?
— Не совсем. Тот, который с переломанным носом, это Генка Болтышев, они его "Болтом" зовут. Он в нашем доме живет. Пытался за мной ухаживать, но я… Отвратительный тип.
— Да, — подтвердил я, разглядывая выглядывающую из-под днища машины крысиную морду. — Совершенно омерзительная физиономия… К тому же неосмотрителен, — добавил я, заметив наблюдающую за крысой из-за помойных баков кошку. — Неосмотрителен вдвойне.
— Мне показалось, что он пытался ударить тебя ножом. В свете фонарей что-то так страшно блеснуло… С тобой точно все в порядке?
— Уж это я почувствовал бы, — улыбнулся я. — Неужели ты думаешь…
В этот момент подкравшаяся на достаточное расстояние кошка прыгнула. Пронзительный предсмертный крик резанул уши, и я поморщился.
— Что это? — удивилась Надя, вглядываясь в сумерки. — Мне показалось… Ой, крыса!
Она испуганно прижалась ко мне, словно ища защиты. Щекой я ощутил шелк ее волос, и я едва сдержался, чтобы не прижать ее к себе со всей силой.
— Это всего лишь крысенок, — шепнул я, успокаивающе гладя ее плечо. — Один маленький, глупый крысенок… Ты боишься мышей? Никогда бы не подумал…
— Я страшная трусиха, — призналась она. — Я очень боюсь мышей, пауков, змей…
— А бросилась мне на помощь… Хотя эти подонки могли представлять для тебя куда большую опасность, чем парочка гнилозубых крыс.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — улыбнулась она. — Будем прощаться вторично?.. Что это?.. О, нет!..
Она в ужасе уставилась на свою ладонь. Проследив за ее взглядом, я досадливо покачал головой — я забыл уничтожить следы крови на своей куртке, и теперь на ее пальцах виднелись темно-красные пятна.
— Это же… Ты ранен?! — с тревогой спросила она. — Они тебя ранили?! Почему ты ничего не сказал?!
— Царапина, — пренебрежительно отмахнулся я. — Если б и было что серьезное, я бы позаботился о себе, будь уверена. А это… Это даже не стоит внимания.
— Вот что… Нечего разыгрывать из себя героя. У тебя может быть заражение крови. Рану нужно срочно дезинфицировать и перевязать. К тому же она может оказаться куда опасней, чем ты думаешь. Стишком много крови… Поднимемся ко мне, там я тебя осмотрю.
— Мне уже хуже, — с улыбкой пожаловался я. — Мне настолько плохо, что, едва добравшись до твоей квартиры, я ослабну настолько, что до утра никуда не смогу уйти…
— Будем надеяться, что это царапина, — утешила она, увлекая меня за собой в подъезд…
* * *
— И правда, ничего страшного, — с облегчением сказала она, обрабатывая ранку йодом. — Не шипи так… Всего лишь царапина, а эмоций столько, словно это сквозная рана… Ты занимаешься атлетикой?
— Да, когда-то занимался… Очень давно, — подтвердил я, вспоминая Элладу. — В последнее время я предпочитаю заниматься техникой. Время диктует свои правила… Теперь-то я могу рассчитывать на чашку чая? Или на это твоя забота о раненом уже не распространяется?
— Ты совершенно беспринципный тип, — сообщила она. — К тому же шантажист. Ты бравируешь этой царапиной, вымогая у меня внимание к тебе. Откуда у тебя столько шрамов?
— Иногда я давал людям шанс выразить свое отношение ко мне.
— Надень рубашку. Или ты собираешься пить чай полуголым?.. Какой ужас! Свитер, рубашка, куртка — все в крови! Ты посиди пока здесь, а я поставлю чайник и быстренько все это простирну. А потом заштопаю.
— Спасибо, Надя, но насчет чая я передумал, — сказал я, забирая у нее одежду. — Я поеду домой и все это сделаю сам. Время позднее, завтра тебе на работу, и ты рискуешь не выспаться. Я чувствую себя прекрасно, так что доберусь до дома без приключений. Я ведь страшный эгоист, могу сидеть у тебя всю ночь напролет, пить чай и смотреть на тебя… Но я пойду. Я только что понял, что, оказывается, я — достаточно слабохарактерный. Боюсь опять все испортить. Мне все время ужасно хочется обнять тебя и поцеловать… И я боюсь, что ты рассердишься. Я не хочу рисковать, а это слишком большое искушение для меня… Отдыхай, из-за меня у тебя и так был достаточно тяжелый день.
Она растерянно смотрела, как я одеваюсь и иду к выходу.
— Я буду смотреть в окно, — сказала она. — Они могут вернуться и…
— Могут, — согласился я. — Но самый страшный вред, который они способны мне причинить — это изгрызть покрышки моей машины… Не обращай внимания, это окончание одной шутки, понятной лишь посвященным… Мы еще увидимся.
— Подожди… Может быть, это не очень вписывается в правила "хорошего тона", но… Чем ты занимаешься в эту субботу?
— Исполняю любые твои желания.
— Меня пригласили на встречу школьных друзей. Нечто вроде выпускного бала с танцами, праздничным столом… Многие придут парами, и я подумала…
